испытания...
Глубоко вздохнув, он поднял взгляд на собеседника.
— Гномы, брат Санду.
— Гномы... гномов перехватить не удалось. Скорее всего, они уже в тёмной цитадели и подписывают соглашение. Этих двуличных выродков мы упустили.
— Тем хуже для них, — хмыкнул епископ.
— Не все так просто, брат Хелиос. Не все так просто. Гномы — носители технологий. Сильных, редких технологий. И теперь они будут у тёмных. Это существенно их усилит.
— Вы хотите принять их предложение о равноправном сотрудничестве?
— Если мы его примем, то они все равно не откажутся от связи с тёмными. Слишком лакомый кусок.
— Оставим все как есть?
Санду повернул голову к окну и, перебирая чётки, вздохнул.
— Времена... времена изменились. Слишком много полутонов было в прошлом. Слишком много серого стало в белоснежном свете. У нас нет права играть в полутона. Либо они с нами, либо они против нас.
— Костёр или виселица?
Санду несколько секунд молчал, глядя в окно, после чего сжал четки в кулак и произнёс:
— Вода. Будем их топить, как насильников детей, — произнёс он, взглянув на Хелиоса стальным взглядом. — Действовать надо быстро. Всех. От детей до стариков. Имущество — в казну церкви.
Епископ молча кивнул.
— Два дня. На подготовку больше нет времени.
* * *
— Мама! Мама! Смотри, что я нашёл! — воскликнул мальчишка, поднявшись с ковра из клевера.
Он подбежал к женщине, что складывала цветы в аккуратно вырытую ямку и протянул ей четырехлистный клевер.
— Надо же, — вскинула брови та. — Это к удаче. Тебе очень сильно повезло!
За этой семейной картиной на лавке наблюдал мужчина лет пятидесяти на вид. Обычная белая рубаха, легкие штаны и кожаные ботинки. На голове короткая седая стрижка, а на лице первые глубокие морщины.
К нему спокойным шагом приближался Санду. Подойдя к нему, он молча сел рядом и взглянул на мать с ребёнком.
— Инквизиторы у меня не частые гости, — произнёс он, не отрывая взгляда от женщины.
— Увы, нам пришлось взять ситуацию в свои руки, — ответил мужчина и снял с шеи чётки с символом церкви и принялся перебирать бусины из серого гранита. — Думаю, вы уже в курсе.
— Нет. До мирских дел мне нет дела.
— Тёмные объединились, — вздохнул Санду. — Думаю, вам будет интересно.
— А вот про это слышал. Заходил ко мне тут один.
Инквизитор приподнял одну бровь и спросил:
— Он прошел сквозь печати на стенах?
— Да. Так же, как и прошёл сквозь все препоны в главной обители света. Так же, как прошёл сквозь защиту в гробнице «Святой памяти».
— Значит, сильный. Вы знаете его класс?
— Дело не в классе. Совсем не в нём. Он нечто большее, чем обычный системный. Он другой.
— Справедливый? Мудрый?
— Нет. Система — это налёт. Внутри у него нечто большее...
Санду вздохнул. Он перевёл взгляд на голубое небо, на котором неторопливо двигались белые барашки облаков.
— Бой будет сложным. Нам предстоит сразиться с тёмными.
— Да, но результат ты уже знаешь. Свету не победить.
— Откуда такая уверенность?
— Оттуда же, откуда уверенность в том, что тьме тоже не выиграть этой войны.
— Вот как... и что же нас ждет, по-вашему?
— Большая бойня, в которой свет будет пытаться уничтожить тьму, а тьма будет пытаться просто выжить. Паладины будут идти в бой с молитвой о том, чтобы свет им даровал сил, чтобы победить тьму, а тёмные будут идти в бой, чтобы просто выжить. Как думаешь, у кого будет больше причин биться до последнего, выгрызая победу?
Санду вздохнул.
— Не вздыхай так. Победы не будет. Будет бойня, после которой обескровленная церковь смирится. У вас просто не будет выбора.
— Это будет наше поражение.
— К этому шло давно. Тьма... если тьмы нет вокруг. Если нет ее центра, места притяжения, то тьма появляется тут, — тут он ткнул пальцем в висок инквизитора, а затем ткнул его пальцем в грудь. — И вот тут.
— По вашему церковь начала гнить потому, что не было центра силы темных?
— Именно. Чтобы сплотиться, объединится и оставаться чистыми... нужно место, куда будут притягиваться тёмные. По-другому это работать не может. Ты никогда не поймёшь свет, если не видел тьмы. Никогда не поймёшь, что такое тьма, если не видел света.
Санду молча кивнул, несколько секунд помолчал, но после произнёс:
— Но и оставить все как есть я тоже не могу.
— Знаю, Санду. Знаю. Изменить уже ничего нельзя...
Повисла пауза. Мужчина проводил взглядом женщину, которая увела ребенка в сторону просторного дома, в саду которого работала.
— Знаешь кто это?
— Нет.
— Инесса Четвертая со своим сыном. Жена правителя Гастонии. Его в ту ночь зарезали. Она была отравлена, а ребенка придушили ночью. Пятьдесят лет она ухаживает за этим садом. Хороший гомункул получился.
Санду выдержал паузу, после чего сказал:
— У нас есть проблема с отрядом системных... Они убили лучшего паладина церкви.
— Пришёл за помощью? — обернулся к нему мужчина. — Тогда попроси её.
Инквизитор несколько секунд молчал, перебирая четки, после чего снова взглянул на небо.
В пальцах проскальзывает одна бусинка за другой.
Секунды тянутся молоком, но Санду все же произносит:
— Я, Санду Ревский, прошу помощи у Мастера смерти.
— Ты знаешь, что это значит? После смерти в моей обители станет на одного гомункула больше.
— Я знаю, — кивнул инквизитор. — В этой группе берсерк. Группа полная. Сильная. Сильнейший паладин и отряд инквизиторов полегли от пятерых человек. Мне некого отправить на поимку этой группы.
— Берсерк... Берсерк... Есть у меня кое-что для такого противника, — кивнул Мастер смерти. — Не беспокойся. Я помогу.
Глава 14
— Ëбнаный кровосоc, мудозвон колокольный, чтоб его медведь высрал, а потом снова сожрал и ещë раз высрал, — раздраженно проворчал берсерк, продираясь сквозь кусты. — ...спермоглот залупоглазый...
— Верша, куда мы идëм? — раздался голос Мары за спиной.
— Хули не понятно? К постоялому двору, — рыкнул тот. — Я ж, блять, уже говорил!
— Да, но какого чëрта мы пошли через лес, а не по дороге?
— Такого, что за этими сраными паладинами могли выслать поисковую группу. Мы идëм в сторону тëмной цитадели. Где, блять, нас будут
