— А гауптвахта где? — продолжая следить за неподвижно сидевшим постовым, спросил Локис.
— Это в левом крыле, — все так же торопливо прошептал Игнатич, — как раз за оружейной комнатой…
Володя взглянул на часы, фосфоресцирующие стрелки показывали, что до рассчитанного разведчиками времени смены постов оставалось пятнадцать минут. Он осторожно вытянул из локотных ножен свой «Катран» и взял его в обратный хват. «Наверняка, — подумал Локис, — эти бандюки соблюдают все армейские караульные ритуалы, сидят, небось, суки, с заряженными автоматами… Значит, и выходить будут с такими же… Время на зарядку тратить не надо…»
Момент, когда открылась дверь «караулки», Володя, к своей досаде, прозевал. Только когда из ворот караульного помещения начали выходить вооруженные люди, он сообразил, что начинается смена постов, и напрягся, готовясь к броску на постового. Вдруг на его плечо легла сухая, твердая рука Игнатича:
— Не спеши, сынок, выжди минут десять, нехай эти черти подале отойдут…
Володя расслабился, к тому же часовой не сидел на бруствере, а прогуливался по крыльцу, держа автомат в положении «на изготовку». Пробежать двадцать метров открытого и слабо освещенного пространства было практически нереально, следовало искать какой-то другой выход, и делать это очень быстро. Почти не задумываясь, Володя тонко и протяжно свистнул и тут же окликнул постового:
— Слышь, паренек, иди сюда!
От неожиданности часовой вздрогнул и, повертев головой, стал медленно приближаться к кустам на полусогнутых ногах, опасливо озираясь и держа автомат наготове.
— Ты что делаешь? — испуганно зашептал Игнатич.
— Молчи, старый, сейчас сам все увидишь, — сердито огрызнулся Локис.
— Да здесь я, — все тем же фальшивым контральто позвал он, — встать просто не могу, ногу подвернула, когда через забор прыгала…
— Ты кто такая? — строго, но с явным испугом спросил часовой, присев на одно колено.
Он был метрах в пяти от Володи, что давало шанс на удачный выпад. Мгновенно сжавшись в пружину и так же мгновенно распрямляясь, Локис в каком-то непостижимом броске выскочил из своего укрытия, валя часового и одновременно зажимая ему рот, а правая рука, в которой он держал «Катран», жестко прошлась по горлу бедолаги. Широкое острое лезвие с легкостью перерезало мышцы шеи, артерии и с легким хрустом распахало гортань до самого шейного позвонка. Голова убитого в Володиных руках закинулась, как у тряпичной куклы, брызги горячей крови окатили ладонь и рукава куртки. Уже умирая, парень удивленно хрипнул, выгибаясь всем телом, и через полсекунды затих. Володя вытер нож об одежду убитого, спрятал его в ножны, потом быстро закинул себе за плечи его автомат, начал расстегивать ремень с подсумком, в котором хранились сменные магазины к автомату. Мимо него тенью мелькнул Чижиков, а за ним возникла громоздкая фигура Купца.
— Приберись тут, чтоб не сразу заметили, — распорядился он. — Игнатич, ты где? Давай бегом!
— Вот без соплей, как на лыжах, — недовольно проворчал Локис, застегнув на себе ремень с подсумком и подхватывая убитого под мышки.
— Коньки надень, — посоветовал Демидов.
— Нет у меня их, — огрызнулся Локис, затаскивая труп в заросли акации, — и кататься я на них не умею.
— Я тебя научу, — пообещал Купец и скомандовал: — Все, вперед!
К их приходу Чижиков уже успел наложить пластид на дверь караульного помещения и вставить электронный взрыватель.
— Командир, готовность тридцать секунд, укройтесь за бордюрами, и вообще, светло здесь слишком.
Володя вскинул автомат, собираясь выбить лампочку, но в этот момент раздался громкий хлопок, и его звук слился с выстрелом Локиса. Взрывом дверь «караулки» сбросило с петель, но тут все пошло не так, как распланировал Демидов. Первым в нее кинулся Игнатич, профессионально держа на изготовку автомат, который Локис, снимая постового, оставил в зарослях акации. Такой прыти от пожилого человека разведчики не ожидали и на какое-то мгновение растерялись.
— Чего встали, вперед! — скомандовал Демидов.
Локис, держащий приклад автомата над плечом и готовый открыть в любой момент стрельбу, первым побежал по коридору. Володя помнил, что рассказывал Игнатич о том, где находится вход в комнату начальника караула. Лобач не соврал: буквально через пять шагов, справа, показалась открытая дверь. Слегка пригнувшись, боец шагнул в проход, и первое, что увидел, было совсем не растерянное, а вполне сосредоточенное лицо бородатого человека.
— На пол! — скомандовал Локис.
Однако человек, вместо того чтобы подчиниться, сделал неуловимое движение правой рукой, разворачиваясь в кресле, и Володя увидел направленный в его сторону серебристый ствол «стечкина». Он не задумался ни на секунду, на это просто не было времени, одиночные выстрелы его «калашникова» прозвучали слишком громко в небольшой комнатушке начальника караула.
Человек в кресле дернулся, как-то устало опуская руку с оружием.
— Вот придурок, — буркнул Локис, — мог бы и живым остаться.
Осторожно осматриваясь, он подошел к убитому и подобрал его «стечкин», эта «машинка» была покруче любой «беретты». В этот момент со стороны комнаты дежурной караульной смены в дверь ворвались несколько человек с автоматами в руках. Большой палец правой руки машинально, против воли Локиса, перевел планку предохранителя в режим автоматической стрельбы, и одной длинной очередью он срезал всех троих столпившихся у входа людей. Но ему тут же пришлось присесть. По застекленному окну резанула длинная, тяжелая очередь из «ПКМ», толстый стеклопакет хотя и покрылся трещинами, однако выдержал пулеметные выстрелы в упор. В комнате дежурной смены тоже послышались автоматные выстрелы. Перебежав гусиным шагом, Володя добрался до второго входа комнаты начальника караула и из еще из теплых, дергающихся в конвульсиях трупов попытался соорудить для себя подобие бруствера. Едва успел приготовиться к обороне, пристроив цевье автомата на бедре одного из убитых, как услышал глуховатый бас Демидова:
— Спокойно, Медведь! Свои! Впереди чисто.
Локис облегченно вздохнул, поднимаясь из-за своего импровизированного бруствера.
Комната дежурной смены караула выглядела как обычно: длинный стол, лавки, вот только на столе вместо привычного набора шахмат, шашек и домино лежали какие-то брошюрки, напечатанные на хорошей бумаге. По просторной комнате по-хозяйски расхаживал Демидов, закинув автомат на плечо. В дальнем углу комнаты копошились Чижик и Игнатич, взламывая дверь оружейной комнаты. Круглов деловито осматривал «ПКМ». Только теперь Володя понял, почему пулеметчик не дал вторую очередь — из шеи у него торчала рукоятка ножа «Шайтан М». По-видимому, Петро метнул его, когда тот успел дать первую очередь.
— Командир, — постучал указательным пальцем по циферблату часов Локис, — нам еще «губу» их надо обследовать, а у нас уже «цигель-цигель — ай лю-лю».
— Знаю, — сквозь зубы ответил Демидов, — вы с Толстым и обследуйте… — Громкий рев сирены на мгновенье заглушил его слова. — Медведь, чтоб тя перекинуло, — перекрывая этот звук, прорычал командир. — Ты что, возле пульта не мог зачистить по-человечески?!
— Да чисто вроде было, — выхватывая из-за пояса «стечкин» и устремляясь в комнату начальника караула, ответил Володя.
К его удивлению, один из тяжело раненных им боевиков, которого он подложил нижним, сооружая себе бруствер, сумел добраться до пульта и включить тумблер «Общая тревога». Теперь он лежал на полу, хрипло дыша, изо рта шла розовая пена.
— Ничего личного, — произнес Володя и выстрелил.
Пуля вдребезги разнесла не только лоб, но и мозг, и большую часть затылка умирающего боевика. Лицо у него как-то смешно растянулось и, как показалось Володе, стало глуповатым, похожим на клоунскую маску.
Вдруг из дальнего угла, где Игнатич и Чижиков ломали дверь оружейной комнаты, послышалось радостное: «Есть!»
— Ха! Командир, — прокричал Чижиков, — да тут целый арсенал!
В этот момент по окнам «караулки», полузаложенным кирпичом, часто застучали пули автоматных очередей. В столовой, единственном помещении, в котором вместо окон проемы были заложены стеклоблоками, несколько раз бухнуло.
— Тащи сюда свой арсенал! — заорал Медведь.
— Медведь, Игнатич, проверяйте «губу», если этот чертов журналист там, тащите его сюда! Попробуем прорваться.
«Ревун-сирена» «караулки» подняла по боевой тревоге всю часть, а это означало, что их обкладывали не менее двухсот вооруженных и достаточно подготовленных бойцов. Не давая предполагаемым стрелкам высунуться, Демидов легонько щелкнул по микрофону переговорника:
— Шико, это Купец!
— Слышу тебя, — тут же послышался в наушнике голос Ефимова.
