Рейс переводил взгляд с Аркадиана на девушку. Наконец полицейский моргнул и отвел взгляд.
— Ладно, — сдался он. — Оставайтесь, но, если что-нибудь просочится в прессу, я обвиню вас в том, что своими действиями вы мешаете следствию, и против вас будет выдвинуто официальное обвинение. Понятно?
— Отлично. Договорились.
Лив повернулась к патологоанатому. Лед растаял в ее зеленых глазах.
— Я тронута, Рейс!
Медик кивнул. Даже в лучшие времена вздорные девушки пугали его. А еще он находил их ужасно привлекательными. Эта девушка нравилась ему.
— Вы говорили что-то о лабораторном отчете.
Рейс бросил взгляд на Аркадиана. Инспектор только пожал плечами.
— Да. При данных обстоятельствах лабораторные исследования — стандартная процедура… Вы и сами должны об этом знать… Мы тут проводим обычный набор лабораторных тестов, изучаем ткани и органы на наличие токсинов. Таким образом мы выясняем, не является ли причиной смерти то или иное отравляющее вещество, которое принял покойный. Измеряя степень некроза печени, мы тем самым устанавливаем точное время смерти жертвы. На этот раз время смерти было точно известно благодаря множеству свидетелей, но процедура есть процедура. Вот пришел отчет…
Патологоанатом указал на красный прямоугольник бумаги, приколотый степлером к верхнему листу отчета.
— Лаборанты пришпилили эту записку. Они считают, что на образце не та наклейка. В тканях не обнаружено следов некроза. Как раз наоборот. Клетки, кажется… регенерируют… Клетки печени, конечно, могут регенерировать, но только в том случае, если человек жив…
Аркадиан запоздало подумал, что не стоило разрешать Лив слушать все это.
— Я перепроверил. Образец, который они исследовали, взят у монаха. Таким образом, если исходить из фактов и не обращать внимания на то, что я сам вскрывал тело, можно предположить, что… — Поколебавшись, Рейс добавил: — Он регенерирует…
67
На улице Священного Полумесяца, ближе к перекрестку, чем к моргу, стояло высокое красивое здание. После недавней перестройки, когда внутренние стены снесли, а оставшиеся укрепили, его превратили в ужасно дорогой гараж. Стоя на противоположной стороне улицы, Габриель видел, как металлическая дверь на въезде поползла вверх и обыкновенный белый автофургон выехал на дорогу. Из-за мотоциклетных очков его трудно было узнать. Мужчина взглянул на персонального цифрового секретаря[30]. На виртуальной карте медленно двигалась белая точка пульсирующего света. Ее движения повторяли движения фургона — точнее, лежащего внутри тела монаха, к которому он прикрепил маленький радиомаяк, посылающий сигналы на его карманный мини-компьютер.
Засунув прибор в карман куртки, Габриель завел мотор. Автофургон доехал до перекрестка и повернул налево, к сердцу старого города. Мотоциклист последовал за ним.
Не доезжая до Северного бульвара, фургон съехал на боковую дорогу, возле которой был установлен бигборд, приветствующий гостей Теневого квартала.
Со времени основания Руна Теневой квартал был наименее плотно заселенной частью города. Находясь к северу от Цитадели, он большую часть времени, даже летом, находился в тени великой горы. В настоящее время дешевые земли этого района были раскуплены и на их месте построены огромные автостоянки и гаражи, обслуживающие приезжающих в город туристов.
Когда автофургон съехал с кольцевой дороги и углубился в затененные дебри серого бетона, Габриель отстал еще больше, спрятавшись за корпусом пригородного автобуса. Фургон резко свернул направо и покатился по узкому проезду между двумя огромными многоэтажными гаражами.
Габриель проехал мимо, затем круто развернулся, заехал на тротуар, выключил зажигание и поставил мотоцикл. Вооружившись съемным боковым зеркалом заднего вида, он бегом бросился к углу здания, сдвигая мотоциклетные очки на лоб. Затем прижался к стене, присел на корточки и высунул зеркало из-за угла, стараясь держать его поближе к земле. Выбрав правильный угол, он увидел, что переулок заканчивается тупиком — скалой, на которой высится старая городская стена. Автофургон остановился. Из водительского окна высунулся черноволосый бородач и вставил магнитную карточку-пропуск в щель электронного замка. Затем водитель оглянулся и посмотрел в сторону Габриеля. Габриель замер на месте.
Их накрывала тень горы, так что опасаться того, что солнечный свет отразится от зеркала и выдаст его, не стоило. Единственное, что может ему навредить, — это неосторожное движение.
Габриель вгляделся в лицо водителя. Внешне он больше походил на рок-музыканта или киноактера, чем на наемного убийцу. Через несколько секунд автофургон двинулся с места и исчез из виду.
Габриель вытащил из кармана прибор. Мигающая белая точка двигалась по экрану в том месте, где здание гаража встречалось с горой. Засунув зеркало в карман, Габриель выпрямился и вышел из своего укрытия. Сотни пар электрических светильников тянулись вдоль стен низкого туннеля, уходящего налево, куда-то в сердце горы. Эти огоньки были похожи на заключенных, которым на минуту показали призрак свободы.
В узеньком тупике веяло холодом и сыростью, воняло бензином, мазутом и мочой. Предполагая, что за ним могут следить камеры видеонаблюдения, Габриель подошел к припаркованной у входа в туннель «ауди» и сделал вид, что собирается в нее сесть. Пригнувшись за корпусом автомобиля, он стал изображать неумелые попытки вставить ключ в замок, а сам посмотрел на экран персонального цифрового секретаря.
Белая точка была уже вне пределов гаражей и «путешествовала», если верить виртуальной карте, по улицам старого города, направляясь прямо к Цитадели. Прорубленный в скальной породе туннель наверняка вел именно туда. Когда две трети пути к горе были пройдены, точка замерла, замигала и исчезла.
Габриель подошел поближе к бетонной, источающей холод стене и прижал к ней прибор. Сигнал появился вновь, теперь уже ближе к Цитадели.
Практически на месте осушенного рва белая точка мигнула в последний раз и окончательно исчезла.
68
Кутлар сидел прямо, уставившись в темноту туннеля. Шуршание шин по неровной дороге сливалось со стуком дизельного двигателя, издавая заунывный, действующий на нервы звук. От вибрации пластмассовая приборная панель ходила ходуном. Швы врезались в плоть, но боль радовала Кутлара. Она заставляла его чувствовать себя живым.
После принятого лекарства в голове клубился туман. Кутлар понимал, что не должен расслабляться. Только оставаясь предельно собранным, он сможет придумать, как выбраться отсюда живым.
Все стало абсолютно ясно, когда Корнелиус и Йохан помогли ему перебраться из ветеринарной клиники в автофургон.
— Расскажи, что случилось, — сказал Корнелиус дружеским тоном. — Почему девчонке удалось сбежать? А еще, — он наклонился так близко, что его борода уколола Кутлара в ухо, — ты должен сказать нам, как она выглядит.
Вот почему он все еще жив. Им известно ее имя, но они не знают, как она выглядит. До тех пор пока они ищут девчонку, он, Кутлар, нужен им живым.
Дорога внезапно пошла вверх, а затем автофургон очутился в огромной пещере. Йохан крутанул руль. В свете фар блеснула стальная дверь. Водитель заглушил мотор и вместе с Корнелиусом вылез из кабины. Кутлар наблюдал за монахами в зеркало заднего вида. Когда задние двери открылись, машину качнуло. Зашелестел плотный полиэтилен, и первый труп вытащили из автофургона.
Убийство двух парамедиков произвело на Кутлара гнетущее впечатление. К смерти ветеринара он отнесся куда спокойнее. Никто не удивится, найдя его труп там, где его оставили сидящим на стуле. Пристрастившись к наркотикам и занявшись подпольным лечением огнестрельных ранений, врач давно уже переступил грань дозволенного. В отличие от него парамедики были тут ни при чем.
Из-за автофургона в красном свете стоп-сигналов появились монахи, таща первый упакованный в полиэтиленовый мешок труп. Они подошли к двери и положили тело на пол. Проделав эту операцию еще дважды, Йохан вытащил магнитную карточку и вставил ее в дверную щель…
Спустя несколько секунд все было закончено: дверь за трупами закрылась, и Корнелиус с Йоханом влезли обратно в фургон.
— Я помогу вам ее найти, — сказал Кутлар.
Повернувшись к нему, Корнелиус скривил губы.
— Как?
— Выберемся отсюда, и я покажу.
Кутлар попытался выдавить из себя подобие улыбки, но вышла гримаса.
— Мне надо сделать один звонок, — пожал он плечами, — а здесь нет сигнала.
Корнелиус сначала ничего не ответил, лишь посмотрел на покрытое потом, несмотря на холод, лицо раненого преступника. Наконец он принял решение.
