- Товарищ подполковник, немцы впереди поспешно отходят, но слева - видите черный лес на высотке?
- они заняли оборону. Ниже, в лощину, только что вошла группа: конные повозки, кухня, верховые...
Старший сержант подробно рассказал, как лучше незаметно сблизиться с противником. Я удивился:
- Вы, товарищ Швец, как местный житель, здесь ориентируетесь.
- Я и есть местный житель, - ответил Швец. - Пятнадцать километров до моей деревни.
Я поднял к глазам бинокль, внимательно рассмотрел рощу и лощину. Далековато, конечно, однако солдаты, которые расположились на опушке, по-моему, наши. Да и походные кухни нашего образца и лошади маленькие "монголки", а у немцев здоровенные битюги.
Связался со штабом полка по радио: поинтересовался, какое из наших подразделений в квадрате 222. Майор Аветисов ответил: нет там наших и быть не должно... Опять смотрю в бинокль. Все-таки эти кухни - наши! Приказываю старшему сержанту:
- Веди туда автоматчиков!
Взвод рассыпается в цепь, я с Локтевым и Ермолаевым иду за ней. Лица у всех настороженные, ладони сжимают автоматы. Прошли метров 700-800. Вот и опушка рощи. Из-за деревьев прямо на меня выскакивает начальник продовольственной службы полка лейтенант Г. А. Кирпиченко. На шее автомат, в правой руке граната "Ф-1".
- Вы как сюда попали?
- Ужин везу, товарищ подполковник. Догоняем первый батальон, никак не догоним. Наших не видно, а на опушке рощи напоролись на фашистов. Они пушку установили, орудийный окоп рыли. А тут я со своими поварами. Взяли гитлеровцев в плен - и не пикнули...
Он привел ко мне пленных, мы их наскоро допросили. Они рассказали, что на высоте, за рощей, только прибывшая пехотная рота роет окопы. Она усилена двумя противотанковыми пушками. Обер-лейтенант приказал во что бы то ни стало удержать высоту до завтрашнего вечера.
Посоветовались со Швецом, решили ударить по противнику, пока он окапывался. Рощей вышли к высоте. Сквозь редеющие березки увидели немецких солдат. Отложив оружие в сторону, скинув мундиры, они орудовали лопатами. Швец громко свистнул, автоматчики и повара выскочили из леса.
- Руки вверх!
Часть гитлеровцев послушно подняла руки, часть бросилась бежать вверх по склону, часть схватилась за оружие, но была уничтожена. Бойцы подкатили захваченные орудия, собрали трофеи - пулеметы, автоматы, винтовки. А мы поехали дальше, к Решетиловке.
Из штаба дивизии по радио нас сориентировали в обстановке: сосед справа 69-я гвардейская дивизия освободила районный центр Великая Багачка; слева 11-й гвардейский воздушно-десантный полк захватил станцию Кирово. А еще дальше к востоку идут уличные бои в Полтаве.
После взятия Решетиловки, уточнив с офицерами штаба задачи для подразделений, я отправился на медпункт. Еще на Северо-Западном фронте завели мы в полку такой порядок: после сильного боя тотчас же навещали раненых благодарили их за службу, желали скорейшего выздоровления и возвращения в полк. Раненый воин видел и чувствовал, что его помнят и ждут, и, выздоровев, стремился попасть именно в свою родную часть. Ну, а почему боеспособность части во многом зависит от того, насколько сохранился в ней костяк ветеранов, - это особых объяснений не требует, и так понятно.
Палатки медпункта были разбиты под старыми тополями. Встретил меня капитан Ващенко.
- Как Крайнев?
- Плохо.
- Есть надежда?
- Нет.
Вчера капитан Крайнев, стараясь своевременно обеспечить горячей пищей наступающие подразделения, Сам повел походные кухни, попал под артиллерийский обстрел, и вот Василий Иванович лежит на койке в тени тополя. Узнал меня, слабо улыбнулся, попытался что-то сказать.
- Вернешься скоро, Василий Иванович. В тылу тебя живо на ноги поставят.
Говорю, а у самого в горле ком. Умирает мой дорогой товарищ, а что я могу сделать?
С тяжелым сердцем пошел к другим раненым.
Разговариваю, шучу с ними, а сам все думаю о Крайневе. Наверное, поэтому не сразу узнал раненного в голову бойца, который обратился ко мне:
- Товарищ подполковник, как там бой идет? Может, кто из нашей роты пришел бы навестить, рассказал бы?
- Обязательно передам ротному! Да, что-то голос ваш мне знаком, а?
- Карнаухов я, Анатолий Петрович. Пулеметчик. Помните, под Опошней мы вдвоем атаку отбивали?
Такое, конечно, забыть трудно. Севернее Опошни, когда 3-й батальон вел тяжелый бой, я в поисках хорошего наблюдательного пункта пошел к передовой. От колхозного птичника, с высотки, открылся широкий обзор. Я приказал старшине Локтеву оборудовать здесь НП. Он побежал за связистами, а я спрыгнул в окоп, где стоял станковый пулемет.
- Не ко времени вы, товарищ подполковник, - сказал наводчик.
- Что так строго?
- Вот они - лезут...
И верно, по овражку пробирались к нам фашисты. Видели ли нас, нет ли - не знаю. Шли вверх по склону цепочкой, человек 20.
- Не торопись. Подпусти.
- Подпущу, подпущу, - ответил наводчик. - Я старый охотник.
На всякий случай я всегда в бою носил при себе пару лимонок. Сейчас они пригодились. Карнаухов нажал на гашетки, прошелся по цепи длинной очередью, я швырнул первую гранату.
Фашисты упрямо лезли к нам, один даже подобрался так близко, что пришлось застрелить его из пистолета. Карнаухов был отличный пулеметчик, и когда подоспел Локтев со связистами, убитые и раненые фашистские автоматчики валялись на склоне высотки. Ну, а мы с Анатолием Петровичем Карнауховым свернули по самокрутке, закурили. Он сибиряк, из Иркутской области. Пригласил после войны к себе в Черемхово.
И сейчас на медпункте я отчетливо это вспомнил.
В Решетиловке командир дивизии полковник Калинин поставил полку очередную задачу: преследовать противника в направлении Красногоровки, Бавбасовки, Семеновки. Если до сих пор мы наступали на юго-запад, то теперь должны были развернуться фронтом на запад.
Особенность предстоящих боевых действий состояла в том, что путь к Днепру нам преграждали три реки - Псел, Хорол и Сула. Несомненно, противник попытается задержать наше продвижение на этих водных рубежах, чтобы выиграть время, необходимое для отвода главных сил за Днепр. Мы должны "сорвать эти планы. Как? В самых общих чертах боевые действия на подходе к Днепру представлялись как борьба наших авангардов с арьергардами гитлеровцев: кто кому сумеет навязать свою волю и, следовательно, получить выигрыш во времени и пространстве.
Обсуждая этот вопрос в штабе полка, мы, как обычно, поставили себя мысленно на место противника. Намерения его ясны. А как он их выполнит? Силы-то, выделенные в прикрытие, весьма ограничены. Распыляться нельзя, ибо старая военная истина гласит: кто хочет быть сильным сразу во всех пунктах, оказывается слабым везде. Следовательно, гитлеровское командование будет вынуждено сосредоточивать отряды и группы прикрытия в тактически важных пунктах - у больших мостовых переправ, в узлах дорог, на командных высотах. Отсюда прямо и вытекает задача наших авангардов: искать в обороне противника слабо защищенные участки, вести этот поиск на максимально широком фронте, сбивать передовыми отрядами вражеские отряды прикрытия с тем, чтобы не развертывать на каждом рубеже главные силы полка, не снижать общие темпы наступления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
