Значит, Ллеу ушел. Отправился домой. Или пошел в другой город, деревню или одинокий фермерский домик — обращать других в веру Чемоша.
Рис стоял в конюшне, прислушиваясь к тяжелому дыханию дремлющих животных, к шороху летучих мышей на стропилах и к уханью сов.
Он слышал звуки ночи, но еще громче в его ушах звучали удары эммиды об оружие поединщиков на тренировках, оживленные разговоры в теплой комнате зимними вечерами, приглушенное бормотание голосов, произносивших молитвы, звон колокола, отделившего этот день от остальной жизни, которая еще несколько часов назад казалась долгой и безмятежной, словно аккуратные колеи, пока Маджере не отправил его душу на следующий этап пути, — этого Рис никогда не забудет.
Но теперь колеи перепутались, скрестились, одна наползла на другую — и Рис потерял все. У него не осталось ничего, кроме долга — долга перед самим собой, перед убитыми родителями и братством, долга перед миром, которого он избегал на протяжении пятнадцати лет, а теперь вынужден был вернуться, чтобы отомстить.
— Отомстить, — произнес монах тихо, ощутив внутри себя невыносимое уродство. — Найти Ллеу.
Рис покинул конюшню и направился обратно к монастырю. Его мутило, голова кружилась, и он никак не мог сфокусировать взгляд. Монаху страстно хотелось прилечь, но он запретил себе это. Необходимо было бодрствовать, а для этого — чем-нибудь заняться. Тем более что сделать предстояло многое.
Печальная работа — хоронить мертвых…
— Тебе нужна помощь, брат, — раздался голос из-за плеча.
Атта дернулась при звуке голоса, изогнувшись, вскочила на лапы и оскалилась.
Рис, занося эммиду, резко повернулся, чтобы увидеть говорящего.
За его спиной стояла необыкновенная женщина в странном одеянии. У нее были белые, словно морская пена, волосы, которые находились в постоянном движении, как и зеленое платье, окутывающее ее фигуру и ниспадающее до пят. Она была прекрасна и безмятежна, как монастырская повседневная жизнь летом, однако что-то в ее серо-зеленых глазах говорило о переменчивости характера и способности на дикую ярость.
Несмотря на то, что женщина стояла в темноте, Рис отчетливо видел ее благодаря внутреннему сиянию, которое, казалось, говорило: «Мне не нужен свет луны и звезд. Я сама свет, и я сама стану тьмой, если захочу».
Перед Рисом стояла Богиня, и по бусам из ракушек в ее спутанных волосах он определил, какая именно.
— Благодарю тебя, Морская Королева, но помощь мне не требуется, — произнес монах, мельком подумав, что он разговаривает с Богиней так спокойно, словно перед ним деревенская доярка, однако, вспомнив, что его собственный мир разбился вдребезги, решил, что теперь его уже ничто не может удивить. — Я сам могу похоронить мертвых.
— Я имею в виду не это! — раздраженно бросила Зебоим. — Я говорю о Чемоше.
Теперь Рис понял, зачем она сюда пришла, но не нашел что ответить.
— Чемош держит твоего брата в рабстве, — продолжала Богиня. — Верховная Жрица Бога Смерти, женщина по имени Мина, наложила на него могущественное заклятие.
— Какое заклятие? — спросил Рис.
— Я… — Зебоим на мгновение умолкла, словно она не знает, как продолжить, затем нашлась: — Я не знаю. Что бы Чемош ни предпринял, он тщательно скрывает это от остальных Богов. Ты смог бы все выяснить, монах, ведь ты — смертный.
— Но как я раскрою секреты Чемоша, если даже Богам это не под силу? — удивился Рис и непроизвольно коснулся головы — боль постепенно возвращалась, разливаясь по телу.
— Потому что ты клещ, блоха, комар. Один из миллионов. Ты можешь смешаться с толпой, проникнуть куда угодно, отправиться в любое место, задавать вопросы — Бог никогда тебя не заметит.
— Кажется, это тебе нужна моя помощь, госпожа, — устало сказал монах. — А не наоборот. Атта, идем. — Он свернул в сторону, продолжая свой путь.
Но Богиня возникла прямо перед ним:
— Если тебе так необходимо знать, монах, я потеряла ее. И хочу, чтобы ты помог мне ее найти.
Рис недоуменно посмотрел на Зебоим — голова болела так сильно, что он едва мог думать.
— Ее? Кого — ее?
— Мину, конечно, — ответила Богиня раздраженно. — Жрицу, которая поработила твоего несчастного брата. Я говорила тебе о ней. Послушай меня. Если найдешь ее — найдешь и ответы.
— Спасибо, что объяснила, госпожа, — промолвил Рис. — А сейчас я должен похоронить мертвых.
Зебоим откинула со лба волосы и бросила на монаха взгляд из-под полуопущенных ресниц. Улыбка тронула ее губы.
— Ты даже не знаешь, кто такая Мина, монах, не так ли?
Рис, не отвечая, пошел дальше.
— Что ты знаешь о бессмертных?! — безжалостно проговорила вдогонку Богиня. — Что ты знаешь о Чемоше?! Он силен, могуществен и опасен. А у тебя больше нет Бога, чтобы направлять тебя и защищать. Ты совсем один. Служи мне! Я могу быть очень щедрой…
Рис заколебался. Атта, съежившись от страха, жалась к его ногам.
— Чего ты хочешь, госпожа?
— Твою верность, твою любовь и служение, — ответила Зебоим мягко. — И избавься от собаки! — добавила она куда жестче. — Терпеть не могу собак!
Перед Рисом внезапно возникло видение Маджере, который смотрел на него с тоской, но в то же время с пониманием. Бог ничего не сказал своему адепту. Дорога была свободна. Выбор был за Рисом.
Он коснулся головы Атты:
— Собаку я оставлю.
Серые глаза Богини вспыхнули огнем.
— Кто ты такой, чтобы перечить мне, презренный!
— Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, госпожа, — спокойно откликнулся Рис. — Это ты пришла ко мне. Я буду служить тебе, — добавил он, заметив, как Морская Королева раздувается от гнева, словно черные облака в летнюю бурю, — до тех пор, пока твои интересы пересекаются с моими.
— Уверяю тебя, так оно и есть, — сказала Зебоим, взяла его лицо в ладони и поцеловала — долго и страстно.
Рис не стал уклоняться, но его губы горели, словно соленая вода попала в свежую рану. Он не ответил на поцелуй.
Богиня оттолкнула его.
— Если хочешь, оставь свою собачонку, — проговорила она сердито. — А теперь первое, что ты должен сделать, — это найти Мину. Я хочу… Куда ты идешь, монах? Дорога ведет туда.
Рис упорно продолжал:
— Я говорил тебе, что должен похоронить мертвых.
— Нет! — вспыхнула Зебоим. — На эти глупости нет времени! Ты должен отправиться на поиски сейчас же!
Ветвистая молния соединила небо и землю, ослепив Риса и ударив так близко от него, что кровь закипела в жилах, а волосы встали дыбом. Затем раздался оглушающий удар грома. Твердь под ногами задрожала, и монах упал на колени, прикрывая лицо от летящих земли и щебня. Атта взвизгнула и заскулила.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
