раны, точно здоровее их. Потому что сразу озаботился питанием. И потому что стараешься загружать в пищевой рефицератор различные образцы биологических форм. Если бы ты загружал только мясо, то очень скоро получил бы белковое отравление. При этом внешне ваши заболевшие до сих пор демонстрируют гораздо меньше признаков заболевания, чем ты.
— Так плохо выгляжу? — не поверил я.
— Плохо. Я бы даже сказал, паршиво. Хотя для тебя это, в принципе, и в здоровом состоянии характерно…
— Гхм!.. — строго возразил я, ибо подобные наезды на внешность надо сразу пресекать.
Тем более, с моей точки зрения, инструктор отчаянно лукавил и с интересом учёного, экспериментирующего на мышах, взращивал во мне комплексы. Ну я-то знаю, что я красавчик, хоть и бородатый!.. Так что не прокатит.
— Но это я отвлёкся… — сразу нашёлся СИПИН. – Во-вторых, возвращаясь к моему инструктажу, стоит учитывать натренированность иммунной системы. Чем чаще организм подвергается нападениям, тем больше тренируется его иммунная система. И тем более стойко она способна защищать тело. К сожалению, после высадки далеко не всем довелось тренировать свой организм… Ты и твоя группа ели прожаренное местное мясо. Но из-за плохой прожарки часть вредоносных организмов оставалась. И, таким образом, вы тренировались. А конкретно эти десять заболевших почти с самого начала пользовались пищевыми рационами.
— Значит, это и в самом деле инфекционное заболевание? — предпринял я ещё одну попытку.
— Как я уже сказал, прямо ответить на твой вопрос я не могу. Тем не менее, у меня есть ещё третий пункт инструктажа! — ответил СИПИН. — Надо всегда помнить, что пока ты проживаешь один день, в мире микроорганизмов может смениться несколько поколений. А каждое поколение — это возможность изменения микроорганизмов.
— То есть, по сути, появляются новые микроорганизмы? — предположил я.
— Ну, с точки зрения науки, так говорить некорректно… — ответил СИПИН. — Они не новые, а изменённые. На многих из них даже будет действовать наша вакцина! Пусть и не в полную мощность, но она облегчит борьбу с ними. Но чем больше пройдёт времени, тем сильнее изменится заболевание. И тем вероятнее оно найдёт возможность обойти привычные защиты.
— И тогда мы все умрём? — кисло уточнил я.
— Тогда вы просто начнёте болеть! — успокоил меня СИПИН. — Сначала слабо, потом сильнее. Запустится процесс настройки на окружающую среду, естественный для ваших организмов. Он будет вырабатывать новые методы лечения. И так, со временем, ваши организмы приспособятся к местным условиям. Уже своими силами.
— А если сложатся условия? И ослабленный организм с нетренированным иммунитетом пострадает от вторжения чего-то незнакомого? В этом случае возможно серьёзное заболевание прямо сейчас? — уточнил я.
— Я бы даже сказал, что весьма вероятно! В конце концов, здесь более агрессивная микросреда, чем на вашей родной планете, — подтвердил СИПИН. — И да, «лечилки» заточены на восстановление организма. Вряд ли они помогут в борьбе с инвазией… Оказать помощь может только медицинская капсула.
— Вот блин… — пробормотал я уже вслух.
— Что такое? — удивилась Кэт.
— Я поговорил с СИПИНом, расспросил его… И получается, ты можешь быть права! — ответил я. — Возможно, у них острое инфекционное заболевание. Возможно, бактериальное. И это несмотря на вакцинацию и модернизацию тел… А «лечилки» могут не помочь.
— Они помогут! — уверенно заявила Кэт. — Они же восстанавливают организм!
— Да, но саму инфекцию они не лечат… — ответил я. — И если она окажется достаточно упорной, то сумеет пробить противодействие «лечилок»…
Дневник Листова И. А.
Сто шестой день. Про цены.
Цены бывают разными: высокими и низкими, приемлемыми и неприемлемыми, страшными и почти неощутимыми. Мы привыкли к тому, что цена есть у всего на свете. За что-то надо платить деньгами, за что-то — нервами, а за что-то — бартером.
А в наших отношениях с окружающим миром есть только одна цена. Наша жизнь.
И каждый из нас заплатит эту цену в самом конце. За каждый прожитый день, за каждую свою ошибку, за ошибки родственников и предков. И даже за врачебные ошибки платим мы. Все мы. Жизнью. Потому что рано или поздно мы всё умрём.
Кто-то будет заботиться о себе и проживёт долго. Кто-то сгорит за несколько лет. Кто-то попытается сгореть, но будет спасён могучим организмом, доставшимся в наследство.
Я бы хотел сказать, что бывшим рабам стало лучше… Но я этого не скажу. Большинство из них заплатили свою цену за прожитые на этой планете дни. Плохая диета, тяжёлая работа, редкое питание и нетренированный иммунитет… Всё это в результате привело к тому, что спасти всех мы не смогли.
Первый сгорел к утру. Ранним утром, когда солнце только окрасило восток, так и не успев смыть с неба звёзды и две луны, наперегонки бегущих по небу — один из бывших рабов испустил последний вздох. Мы точно не знали, почему он умер. И, само собой, никто не стал вскрывать тело и исследовать этот вопрос.
Чего уж там… У нас даже не было докторов, чтобы вскрытие трупа стало благим делом, а не издевательством над покойником… И вообще, мы привыкли за прошедшее время чувствовать себя неуязвимыми к местным болячкам. Но, как выяснилось, они всё равно возьмут своё.
Они и брали. Весь день умирали те, кто заболел… Из десяти человек лишь двое почувствовали себя немного лучше. А нам надо было спешить вперёд — туда, где армия Алтарного осаждала лагерь работорговцев. Однако мы не могли идти, подвергая больных ещё большему риску.
И даже две спасённые жизни мы обменяли на одну…
Вечером, когда все уже готовились спать, со стороны одного из дозорных, которому выпало охранять лагерь в первую смену, раздался короткий крик. А затем хруст. И в свете костров мелькнуло знакомое поджарое тело, с острыми иглами вместо гривы.
Само собой, дозорного мы так и не нашли. А несколько кровавых следов подсказывали, что искать больше смысла нет…
Ещё один арбалетчик погиб на этой планете, заплатив цену за жизнь… Нашу жизнь. Жизнь наших потомков и их потомков… За всё человечество с его пороками и глупостями…
С первого дня, с первого глотка местного воздуха, мы начали платить. За то, чтобы остаться на этой планете и занять своё место под солнцем. За то, чтобы доказать своё право на жизнь, включившись в местную эволюционную гонку.
И это было только начало. А я понял кое-что важное.
Мы платим за каждый вздох, каждый шаг, за глупость и неосмотрительность, за наглость и самоуверенность, за кривые руки, за ленивые мозги, за неуживчивость с другими людьми… Мы платим за всё. Одной-единственной монетой, которую принимает природа. Жизнью.
Начиная с первых могил, которые выкопала моя группа ещё там, в горах, среди камней… Начиная с первых разорённых бестиями поселений… Начиная с первых людей, убитых другими людьми…
И каждый день, каждый час, каждую секунду — мы платим и платим…
Мне почему-то вспомнился Кукушкин и «Война Миров», которую он упоминал. Я эту книгу любил. Она была очень несовременная, но оказалась такой близкой нам, колонистам на другой планете…
Когда-то человечество заплатило миллиардами жизней за то, чтобы заслужить право жить на Земле.
