Она, глядя на него, свела глаза к переносице, мастерски изображая пытавшегося ухаживать за ней непрошибаемо тупого сельского сквайра из Глостера. Джек знал, что с той же степенью достоверности Летти могла бы при надобности воспроизвести и выговор этого человека.
Проделав этот мимический фокус, девушка двинулась вдоль полок и очень скоро показала ему «Дневник обитателя сумасшедшего дома», сопроводив это сочувственным взглядом, дававшим понять, что автором столь мрачноватого произведения надлежит безусловно считать ее молчаливого оппонента.
Вот как! Его, значит, причисляют к безумцам? А почему же, собственно, он безумен? Джек схватил еще одну книгу, пальцами загородив в ее названии все, кроме слова «жестокость».
Девушка в ответ показала слово «правда».
Тогда, пробуя обелить себя, он предъявил «пламя желаний», а она через какое-то время нашла слово «жажда» и, когда он вопросительно склонил голову, сместила пальцы, открыв второе слово.
«Жажда свободы», — гласил заголовок.
Они молча перемещались вдоль полок, однако их приглушенные смешки привлекали внимание. Пожилая леди опасно побагровела, пытаясь сообразить, чем они занимаются и можно ли против этого что-либо возразить, в то время как быстрый взгляд направо показал Джеку, что миссис О’Фаррелл, привлеченная шумом или каким-то внутренним ощущением близкой угрозы, поднимается из-за столика с явным намерением поискать свою подопечную.
Летти тоже почуяла это и оглянулась. На мгновение взгляды их встретились, потом они разом опустили глаза в поисках подходящей книги.
Что за чушь, какого черта они ставят вперемешку справочники, учебные пособия и романы?
В спешке Джек ухватил наконец что-то более-менее подходящее.
— Летиция? — прозвучал оклик.
— Тсс! — незамедлительно отозвалась на него недовольным шипением драконесса.
Джек, совершив все необходимые манипуляции, показал книгу Летиции. Брови девушки выгнулись, выдавая недоумение. Юноша повернул томик к себе… и понял, что он наделал. Второпях, желая выделить на обложке лишь одно слово «брак», он прикрыл пальцами имена авторов монографии, оставив на обозрение зеленым глазам отнюдь не романтическое название «Выбраковка рогатого скота».
Она укоризненно глянула на него, а потом медленно подняла руку. В ней была книжица. С простым и ясным заглавием.
— «Торжество женщины»! — прочел он вслух. — Вы меня надули, мадам. Книжка лежала у вас в кармане!
Ее глаза снова расширились. Невинные, как рассвет. Но в глубине их прыгали чертики.
— Летиция!
Джек опять пригнулся и торопливо заспешил вдоль стеллажа. Может быть, он и проиграл это сражение, но, по крайней мере, знал, как незаметно удрать с поля боя.
* * *
В превосходном настроении Джек отправился позавтракать в кофейню, где под очередной вымышленной фамилией имел открытый — на крону с четвертью — счет. Ему следовало как-то провести время в ожидании новой встречи с Летицией — на сей раз в полдень, около церкви. Он покажется ей и, держась неподалеку, проводит обеих леди до храма, но за ними внутрь не пойдет. От посещения служб Джек сумел отговориться, сославшись на то, что ему по бедности нечего опускать в церковную кружку. На деле он еще со школы привык обходить и храмы, и церковников стороной. А в это Аббатство ему не хотелось заглядывать по двум причинам. Во-первых, из-за напыщенных проповедей, а во-вторых, из-за гнетущего ощущения, непременно в нем возникавшего, когда он туда заходил. Под плитами пола, на небольшой глубине было погребено слишком много народу. Незачем лишний раз тревожить сон мертвецов.
Чашка кофе и горячая булочка обещали приятное ожидание. Однако свежий номер газеты извещал об отставке Питта, первого министра английского короля. Кажется, он был единственным человеком в стране, считавшим, что война продолжится, потому что французов, вступив с ними в союз, поддержат испанцы. Джек находил такое развитие событий не только нежелательным, но и маловероятным, и все же сама мысль о войне отбила ему аппетит, заставив вспомнить, что его ждут в полку, а это муштра, плац, казармы.
— Мне необходимо срочно продвинуться к кульминации, — пробормотал он, бросив надкушенную сдобу на блюдце.
Слуга подумал, что клиент велит долить ему кофе, и с готовностью выполнил приказание.
Джек нахмурился. Нет, решено. Он объяснится с ней сегодня же вечером, как только церберша ляжет спать. Встанет на колени на этом чертовом гравии перед ее задней дверью и будет умолять сделать его счастливейшим человеком на свете, убежав с ним в Шотландию, где не так строги законы и всегда найдется услужливый пресвитерианский священник, готовый без лишних слов обвенчать попавшую в сложное положение парочку. Такой финал подойдет для всех — и для Летиции, в силу романтичности и авантюрности ее натуры, и для него, ибо, заключив брак, он добьется желаемого, не погрешив против чести. Ни ее, ни своей. От побега, приведшего к свадьбе, ее репутация не пострадает, а его только упрочится.
Да.
Все эти мысли привели Джека в такое возбуждение, что он, уже не способный ни есть, ни читать, покинул кофейню и стал расхаживать напротив заведения Фредерика. Когда леди вышли, от него не укрылось, что девушка видит его. Верный обыкновению, он тащился за ней по пятам до Аббатства, но дожидаться там ее не стал. Существовала вероятность того, что миссис О’Фаррелл наймет портшез и Летиция отбудет домой, не сумев с ним переглянуться. Ну что ж, в конце концов, ему надо подробно спланировать бегство, а заодно подумать о том, как отсрочить свое возвращение в армию. Для этого нужна чистая голова. А ничто так не прочищает мысли, как пинта пива и пара-тройка загнанных в лузы шаров.
Кабачок «Три бочонка» на Стол-стрит рекомендовал Джеку его земляк, корнуоллец Труиннан. Заведение ему пришлось по вкусу. Крепкий эль, свежий черепаховый суп, в глубине — бильярдный стол, один из немногих в Бате.
Обдумав некоторые детали побега, но попав в лузу с пяти попыток лишь дважды, Джек разумно рассудил, что оба дела можно уладить с помощью второй кружки эля, и, не оглядываясь, дал знак принести ее. Пригнувшись и целясь кончиком кия в верхушку шара, чтобы правильно подкрутить его, он услышал, как скрипнула дверь.
— Поставь кружку на стол, — сказал юноша, не отрывая глаз от цели.
Вроде бы он учел все: угол, скорость вращения, силу удара. Главное — бить надо коротко, резко.
Джек отвел назад кий…
— Вот, значит, как вы тут служите, сударь?
Эти слова были произнесены столь зычным голосом, что он мог бы заглушить колокола Аббатства. Джек не успел сдержать руку, но от потрясения угодил не по верхушке шара, а по его нижней части. В результате шар резко подпрыгнул, взмыл со стола… и был пойман в полете обладателем звучного баритона.
