– А сегодня невесту из ЗАГСа прямо привезли.
Катя спросила:
– Переволновалась? Или уже на сносях?
Соня пожала плечами:
– Да срок приличный, ну, может, чуть меньше, чем у меня…
Ксения заметила:
– Сейчас многие вот так, до последнего с ЗАГСом тянут.
Соня кивнула, соглашаясь:
– Да потому что по залету женятся. Что, не так?
Катя примирительно проговорила:
– Да ладно, девочки… Залет… Все равно же любовь. Залета одного маловато, по-моему, чтобы пожениться.
Веселая Ксения подтвердила:
– Это точно. И с залетами не женятся, если не хотят. А многие и вообще в ЗАГС не ходят, принципиально. Большое дело – штамп в паспорте! Так уж, дань традиции…
Катя посмотрела на девчонок с веселой укоризной в глазах:
– Но ведь неплохая же традиция, а?
И, отвернувшись к окну, вспомнила…
* * *
Семейный праздник был в разгаре. Бегали вокруг порядком разоренного стола дети, куда веселее и оживленнее разговаривали взрослые. Благостный гурман Кирилл пересел поближе к жене… Приехавший позже всех на родительскую свадьбу старшенький, студент Валерка, привез с собой подружку – миловидную длинноногую студенточку-горожанку, которая очень симпатично смущалась, когда Валеру в который раз за вечер спрашивали, «как невесту зовут».
Настоящая, серебряная «невеста» тетя Галя встала со своего места и обратилась к сидящим за столами гостям:
– Ну что, родня! Спасибо, что пришли к нам с Петей на свадьбу, большинство – во второй раз… Принесли нам подарки, спасибо, все пригодится… А я тоже хочу вам подарок сделать. Вернее, не всем, а только женщинам – большим, маленьким, невестам, замужним… Мы с дочками сами делаем… Оля, принеси!
И Оля вынесла из глубины дома большую плетеную корзинку, полную самодельных куколок – из намотанных на палочку тряпочек, с поднятыми кверху руками, – начала обносить всех гостий. Остановившись возле Кати, долго выбирала и, наконец, протянула ей куклу-маму с куклой-дочкой, держащейся за подол.
Галина с удовольствием наблюдала за ловкой дочкой, которая быстро раздала куколки-обереги…
– Вот, мои дорогие. А куклы – со значением: чтобы руки вы не опускали! Пока мы с вами рук не опускаем, семья и держится. И желаю вам всем дожить до своих серебряных и золотых свадеб.
Катя растрогалась от этих простых слов, наклонилась к плечу Кирилла, а Жужа, как будто прочувствовав волнующий момент, лизнула свою «маму» в лицо… А Катя встретилась глазами с невестой-студенточкой, и в какое-то мгновение между ними возникло тонкое взаимопонимание. Они обе были немного чужими здесь, в деревне, и в то же время – своими. Потому что эти люди, сидящие вокруг, были их родней: для Кати – настоящей, для Валеркиной подружки, возможно, будущей…
* * *
Наташа стояла возле сестринского стола, на котором лежала пачечка листков со свежими анализами, и читала строчки, написанные на таком же желтоватом листочке, на чистой стороне:
… Нам в Книге Судеб не дано читать,Ну и не надо: знать – не интересно.Когда словам просторно, чувствам – тесно,Мы не гадаем, наш удел – мечтать.
Она и не заметила, что читала стихи вслух… Оглянулась по сторонам. Из ближайшей палаты выплыла и прошествовала далее санитарка Елена Прокофьевна. Наташа окликнула ее:
– Елена Прокофьевна! Вы не заметили, кто анализы из лаборатории принес?
– Таня, вроде. Или Света? Кто-то из сестер, как всегда. А что? Потерялось что-то?
Наташа улыбнулась, глядя в пол:
– Да нет, нашлось…
* * *
…По двору под окнами отделения, не торопясь, шла небольшая семейная группка: молодой человек с двумя чем-то наполненными пакетами, две девочки-подростки и мальчик лет пяти. Все четверо были повязаны одинаковыми шарфами, только у мужчины он виднелся из ворота куртки. Девчонки вели малыша за руки, мужчина на ходу набирал номер на телефоне…
В четвертой палате Катя стояла и смотрела в окно. Первая увидела идущих по двору посетителей:
– Господи, как на Буслов моих похожи издалека… Но дядя Петя, видно, с утра один приезжал. Он такой, ранняя пташка…
И тут у Ксении на тумбочке зазвонил телефон. Она приняла вызов, приподнимаясь на кровати:
– Что, уже пришли?
Ксения подошла к Кате и тоже стала смотреть в окно:
– Вижу, вижу… Молодцы. И Виталика привели, зайки вы мои… Сейчас спущусь. Вы во двор идите, налево…
Катя все смотрела на Ксенину семью:
– Слушай, а мне и правда показалось: мои из деревни приехали!.. Это я, наверное, просто соскучилась… – Катя бросила взгляд на часы. – О, скоро уже Кирилл придет.
* * *
Веселая Ксения как могла быстро шла по коридору: не терпелось обнять своих…
А на весах стояла капризная Вероника, пытаясь двигать гирьки, что у нее плохо получалось. Обводя сердитым взглядом окрестности, Вероника сканировала, как из ординаторской вышла Вера Михайловна, и властно, тоном, не терпящим возражений, обратилась к ней:
– Доктор! Подойдите, пожалуйста. Что-то у меня не выходит тут…
Вера Михайловна без лишних разговоров передвинула гирьки как надо и объявила результат:
– Пятьдесят восемь килограммов триста сорок граммов. Сколько вы весили до беременности?
– Пятьдесят два-три, вот так…
Вера Михайловна улыбнулась:
– Ну, значит, все нормально. Хорошо набираете, не переедаете, не отекаете.
Вероника скривила полные губки:
– Да что вы такое говорите! Придется поработать над собой. Фитнес, сауна, бассейн, – и ткнула пальчиком в живот, – я уже в ужасе от всего этого жира… Сама кормить не буду! И грудь перевяжу, однозначно. А то знаете, обвиснет потом, а маммопластику… не хотелось бы.
Вера Михайловна с терпеливой улыбкой посоветовала:
– Даже не думайте об этом. Надо, обязательно надо кормить. Сейчас во всем мире тенденция: кормить до тех пор, пока есть молоко. Даже голливудские звезды кормят своих детей грудью!
Вера Михайловна намеренно помянула голливудских мамочек: должны же быть у этой гламурной первородящей какие-то авторитеты… М-м, нет, хотя бы – кумиры!.. Но Веронику переубедить ни в чем было невозможно: она, как всегда, все знала лучше других:
– Ну да, конечно! Чужой грудью они кормят! Кормилиц нанимают, мексиканок! А свою грудь страхуют на миллион долларов. И вообще: что сравнивать? Как у них, как у нас! Там все на высшем уровне: аппаратура, условия, уход, персонал.
Не замечая, как едва заметно нахмурилась Вера Михайловна, Вероника запальчиво продолжила:
– Да, кстати, о персонале. Ходит тут у вас старушонка одна… Полтора метра вредности. Покемон в юбке! У меня и так нервы на пределе, а тут… Постоянно третирует меня какими-то своими неуместными замечаниями. С персоналом нужно работать! Она не медик, просто уборщица, а суется с советами.
Вера Михайловна выслушала эту тираду, уже совсем нахмурив брови:
– Одну минуточку… О ком идет речь? У нас нет никакой вредной старушонки. Вы ничего не перепутали?
Вероника привычно вскинулась:
– Ну да, конечно, нет! Противная такая, мелкая, – она даже скорчила гримасу, изображая Прокофьевну, как ей самой показалось, очень похожую на оригинал, – указывает, куда идти, чего делать. Я ее, разумеется, не слушаю: еще чего не хватало. Но пусть свое место знает. Ведьма старая! Представьте: я ей еще замечание делаю, а она огрызается! Чуть ли не чертом меня назвала! Да! Вы же – палатный врач, вот и разбирайтесь! Или мой муж разберется!..
Врач очень внимательно посмотрела на Веронику, а потом сказала довольно строго:
– Пожалуйста, пройдите в палату. С нервами, я вижу, у вас действительно проблемы. Советую вам отдохнуть. Я пропишу успокоительные. Потому что… Я лично не знаю никакой мелкой вредной въедливой старушонки, работающей в нашем отделении.
Не привыкшая к строгости Вероника опасливо посмотрела на Веру Михайловну:
– Мне что, показалось, что ли? Хотите сказать, глюки? У меня, конечно, токсикоз, но галлюцинаций нет! Вы меня разыгрываете?
Вера Михайловна отрицательно покачала головой:
– Я просто говорю, что никого похожего на ту, о ком вы говорите, у нас нет. Вот и все. А нервничать вам вредно. И не только вам, но и ребенку вместе с вами. Я вам пропишу слабое успокоительное на растительной основе. Будете принимать после обеда и перед сном.
И повернулась, чтобы уйти. Хмурая Вероника бросила ей вслед:
– Только вот не надо из меня дуру делать!
Вера Михайловна тут же обернулась на эту реплику, и выражение ее лица заставило Веронику осечься. Она слезла с весов, сразу утратив превосходящую позицию, и надменно прошествовала мимо врача по коридору.
Зашла в свою палату, закрыла дверь и еще раз громко сказала, обращаясь к двери:
– И не надо дуру из меня делать!
И с видом непокоренной героини обернулась к сопалатницам, которые смотрели на нее с легким недоумением… На их лицах было четко написано: «А кто же ты еще?…» Ну, по крайней мере, обиженная на полмира Вероника именно это прочитала.
