Мда, тяжела работа сыщика. Вроде, ничего тяжёлого (это тебе не на рынке мышцы качать!), а тошно. Одно радует: развеяны сомнения насчёт пропавших. Позвонить, что ли, Егору Васильевичу? Пусть его гаврики обыщут кафе… Нет. А вдруг Ромку и Ладу увезли куда-нибудь? Во позорище будет…
Светлый ёжик на голове Лёхин обсушил носовым платком. На руки и ботинки потратил невиданно аристократической туалетной бумаги да ещё погрелся у автоматической сушилки и только после неё почувствовал себя более-менее пришедшим в норму. Взглянув в зеркало перед тем как выйти, Лёхин увидел на плече Шишика. "Помпошка", встретившись глазами с хозяином, резко вытянула короткую лапу в сторону двери. То ли флюгер, то ли компас.
Пренебрегать желаниями пугливой "помпошки" не стоило. Лёхин торопливо вышел из кабинки, а затем — из туалетной комнаты.
Всё-таки компас. Шишик, едва Лёхин повернул к выходу из коридора, немедленно подскочил на плече. Теперь лапа указывала вглубь коридора. Там виднелась одна-единственная дверь. Лёхин не стал спрашивать, уверен ли Шишик, куда посылает хозяина, а просто мягко и бесшумно по ковровой дорожке подошёл к полуоткрытой двери. Оттуда слышался тихий атональный звук. Темно. Свет не включен. Лёхин моргнул и перешёл на другой уровень зрения.
Сначала он увидел ряд длинных шкафчиков и догадался: та самая служебная раздевалка. Чуть приоткрыв дверь дальше, обнаружил четверых ребят, сидящих на длинной скамье привалившись к стене. С закрытыми глазами. Анатолия среди них нет.
Молясь, чтобы никому из посетителей не потребовалось бы в мужскую комнату, Лёхин ещё немного отворил дверь.
Посреди помещения стоял странный стол, низкий и широкий. На нём лежал ещё один, судя по одежде, мальчик-красавчик. Кажется, тот самый Анатолий. Чётко не разглядеть, потому как лицо освещено странным, призрачно-зеленоватым сиянием.
Лёхин поднапряг зрение — и попятился.
Передними лапами на лицо лежащего опирались две призрачные, светящиеся зелёным крысы. Сморщенные носы то и дело клевали в чуть раскрытый рот человека…
Ошеломлённый Лёхин зашагал из коридора. Он словно оглох. Музыка из зала отодвинулась в сторону, и только тихий атональный звук продолжал ныть в ушах. Звук, похожий на прорвавшийся стон человека, которому положили мышьяк на оголённый зубной нерв. Звук боли.
24.
Странно, но подали, не в пример вчерашней "пицце", очень даже съедобные горячие бутерброды и сытнейшую картошку, фаршированную сыром с овощами. Диана, элегантно сидевшая с элегантным бокалом вина — нога за ногу, а "располосованная" юбка лишь подчёркивает красоту длинных полных ножек, — сначала несколько недоумённо наблюдала, с каким удовольствием Лёхин уничтожает принесённое официантом блюдо, и несколько раз пыталась начать разговор, но оголодавший с холода Лёхин только сладострастно мычал в ответ, и она замолчала. А потом Лёхину стало стыдно и смешно.
— Диана, а ты когда-нибудь пробовала всё это?
— Что именно, Алёша?
— Ну, вот картошку, канапе.
— Нет, что ты! Они такие калорийные!
— А, ещё одна страдалица на диете?
— Я… не страдаю. Мне просто не хочется.
Лёхин усмехнулся.
— А если я очень-очень попрошу отужинать со мной?
Она не испугалась и не стала кокетничать, как он ожидал, а просто взяла у него вилку и, размяв одну картофелину в соусе, сосредоточенно, словно профессиональный дегустатор, прислушиваясь к своим ощущениям, скушала её. "Скушать изволили", — теперь уже следил за нею Лёхин. И опять его рассмешило, что она старается не слишком широко раскрывать рот, а именно кушать. Изящно.
— Диана, я понимаю, в кафе работают повара, официанты, иногда приглашают музыкантов, есть подсобные рабочие, техперсонал. А кто вы? Вот эти ребята и вы, девушки?
— Нас придумал Альберт, — сказала Диана. — Он называет нас компаньонами и компаньонками. Он хочет, чтобы кафе для большинства посетителей напоминало клуб. Но как объединить незнакомых, случайных людей? Надо, чтобы пришедший сюда по второму разу мог кому-то, уже знакомому, сказать: "Привет!" или хотя бы кивнуть и просто улыбнуться. Так появились мы. Мы встречаем гостей, окружаем их заботой и вниманием. Если гостю хочется посидеть в одиночестве — пожалуйста. Если ему нужна компания — тоже пожалуйста. Многие привыкают к тому, что здесь всегда есть с кем поговорить.
— А что за медальон у тебя, если не секрет? Я видел такой же у других компаньонов.
— Мы же орден. И у нас должен быть кодекс. Буква нам напоминает, что мы должны строго придерживаться этого кодекса.
— И что за кодекс? Или на этот раз это тайна?
— Нет! Что ты, милый! Никаких тайн! Кодекс звучит очень просто: ничего личного!
Некоторое время Лёхин наивно смотрел на Диану, приподняв брови.
— А что это значит?
— Это значит — мы не должны влюбляться. Это — работа. У нас были в самом начале несколько человек, которые и сами влюбились в клиентов, и клиенты влюбились в них. Поэтому сейчас очень строго: мы всегда должны помнить о кодексе и не забываться. Всё личное должно оставаться за порогом "Ордена Казановы". Мы — работаем и не надо забывать об этом.
— А клиенты знают о кодексе?
— Конечно!
Той же вилкой она машинально подцепила маленький бутерброд и задумчиво съела его.
— Во сколько у тебя сегодня закончились занятия в университете? — спросил Лёхин.
— После шести, а что?
"А к семи тебе надо сюда. Вряд ли в университетской столовке ешь хотя бы два раза в день. Ты ж голодная!" Но вслух Лёхин этого не сказал. Он взял тонко нарезанный кусок хлеба и беспардонно, будто рассеянно, принялся собирать с тарелки соус. Так же рассеянно взглянув, что он делает, Диана, словно не замечая, доела картошку с канапе. А доев, стеснительно отложила ложку и опасливо уставилась на Лёхина.
— Ты накормил меня!
"Слава Богу, она не сказала — "ты заставил меня съесть это!"
— А что — нельзя?
Девушка вдруг дёрнула головой взглянуть в сторону — и резко опустила глаза. Повинуясь её невольному приказу — "Надо посмотреть! Но осторожно!", Лёхин скосился налево. "Ну и ну! Морду-то я ему как будто и не бил!"
Мимо прошли Анатолий и бывшая жена Лёхина. Анжела, прижавшись к плечу высокого смазливого парня, что-то негромко ворковала. Они прошли так близко, что Лёхина внезапно окатило волной бешенства: Анатолий небрежно обнимал женщину — зная подоплёку этого объятия, Лёхин почувствовал сильное желание… немедленно потренироваться, набивая кому-то конкретному его смазливую морду. "Кто-то конкретный" сел с Анжелой за узкий столик на двоих. И Лёхин снова поглубже в себя запихал желание подойти к Анатолию и ударить ногой по тонким металлическим ножкам стула…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
