какое-то освещение, причем на данный момент я не могла сказать, шел ли свет от огромного количества свечей или это было все-таки электричество.
Целая сеть небольших домиков-юрт подходила к одному большому дому в два этажа, где на окнах висели милые белоснежные занавески.
А еще здесь были скульптуры изо льда, отчего все пространство казалось каким-то сказочным и нереальным.
Новый оптический обман?
Потому что это место выглядело каким-то райским ледяным садом посреди пустынных бескрайних просторов суровой Арктики.
Кстати, об обмане!
Пользуясь тем, что теперь лицо Норда было ко мне максимально близко, я поспешно сняла варежку и залепила ему пощечину с такой силой, на которую только была способна.
Хлопок получился резкий и громкий, вот только я ахнула, оттого что ладонь обожгла боль, а медведь сначала удивленно застыл, приподняв брови, а затем неожиданно расхохотался, показывая свои идеальные белые зубы с двумя острыми клыками.
– Это за то, что я вынужден оставить тебя здесь? Или просто не хватило слов, чтобы выразить свои эмоции, Алу?
Я пристально всматривалась в его лицо, надеясь, что увижу какую-нибудь рябь, как раньше бывало в старых телевизорах, где папа стучал кулаком по корпусу, чтобы она прекратилась. Или картинка вовсе пропала.
– Что не так, девочка?
Норд с улыбкой наблюдал за мной, явно не понимая, отчего я так пялюсь на него во все глаза, стараясь поймать момент, когда грань реальности и иллюзии наконец разойдется.
Но время шло, а его лицо не менялось, заставляя сердце снова заколотиться.
– …ты на самом деле такой? – хрипло прошептала я, на что Норд снова удивленно приподнял брови и утвердительно кивнул с улыбкой:
– Кажется, ты представляла меня иначе?
– Я думала, что ты демон. А демоны не должны быть красивыми.
И снова в его и без того ярких глазах загорелся огонь, который опалял мое сердце, заставляя дрожать от переполняющих эмоций, отчего становилось так жарко.
Никто никогда не смотрел на меня так – жадно, всепоглощающе.
Словно не мог надышаться, не мог налюбоваться.
Норд подался вперед, склоняясь надо мной так, что теперь я могла вдохнуть в себя его морозное терпкое дыхание, впервые ощутив его вкус на своем языке вместе с колючим холодом.
– Так, значит, я нравлюсь тебе, Алу?
Хотелось искренне усмехнуться, но у меня ничего не получилось.
Словно завороженная, я смотрела в его глаза, тихо проговорив с кривой улыбкой:
– Хотела бы я найти в этом мире хотя бы одну женщину, которой бы ты не понравился.
– Меня не интересуют другие женщины мира. Есть только ты, Алула. Моя услада. Я тебя никому не отдам, что бы ни случилось дальше.
– А что может случиться?..
Ответить Норд не успел, потому что из большого дома, где был свет и белые занавески, показалось несколько фигур во главе со сгорбленной старушкой, в чьих морщинистых руках был своеобразный посох.
Она опиралась на него, тяжело передвигая ногами, но убирала руки девушек, когда те тянулись к ней, чтобы помочь идти.
Все они были словно нимфы – стройные, белокурые, облаченные в светлые одежды.
– Мы ждали вас, как только увидели красный знак на небе, – прокряхтела старушка, неожиданно протягивая руки вперед к саням. Ко мне и Инире. – Идемте со мной, дочки. Здесь вам нечего бояться.
Пока я растерянно смотрела на Норда, Соранг легко и молча подхватил смущенно притихшую Иниру из саней, аккуратно поставив ее на лед.
– А ты? – почему-то заволновалась я, понимая, что теперь останусь без своего защитника.
– Я приду к тебе, как только смогу, Алу… только дождись меня.
Норд улыбался тепло и мягко, а у меня на душе было неспокойно.
Он потянулся ко мне, чтобы помочь выбраться из саней и оставить среди девушек, которые на первый взгляд выглядели милыми, только рассматривали нас с интересом.
Словно никогда не видели людей.
А я вцепилась в его плечи, боясь отпустить от себя, потому что чувствовала, что ничего не будет просто и легко.
– Что с тобой сделают?
В его ярких голубых глазах появился азарт и, я бы даже сказала, восторг.
– Ты боишься за меня, Алу!
Пусть он не спрашивал, а скорее констатировал факт, я твердо кивнула и не стыдилась того, что искренне не хотела, чтобы ему причинили вред.
– Ведь это все из-за меня!
Он прижал меня к своей груди сильнее и склонился ближе, словно для поцелуя, а я замерла и даже не попыталась держать дистанцию, хотя бы сейчас, когда мы были на виду у всех.
– Это ради того, чтобы мы смогли быть вместе, моя услада.
Его слова были такими мурчащими и обволакивали негой, что хотелось поддаться им и забыться, если бы за спиной Соранга не показалась вдруг пара новых Берсерков.
С топорами.
Несмотря на то, что они вели себя, прямо скажем, куда приличнее своих собратьев из агрессивной восьмерки и в принципе не поднимали своих белокурых голов, глядя только вниз на лед, а по тому, как напрягся и погрустнел Соранг, стало ясно, что откладывать наказание никто не собирался.
– Берсерк Норд, сын Берсерка Акмана, мы пришли, чтобы сопроводить тебя к королю.
Как торжественно это было сказано!
И как страшно…
Я вцепилась в Норда сильнее, с ужасом глядя на двух Беров с топорами и пока даже не в состоянии представить, ЧТО именно будут делать с ним ради восстановления мнимой справедливости!
– Мне пора, моя Алула, – тихо проговорил Норд, а я словно потеряла рассудок в этот момент, припав к его губам в поцелуе и ощущая, как сипло и рвано он выдохнул, распахнув от удивления яркие глаза.
Я не знала, зачем сделала это.
Просто хотела показать ему, что его боль не будет напрасной.
Что я дождусь
