— Не сказал потому, что признаков такого влияния не обнаружено, — прямо заявил он.
— Но разве замарские свитки не имеют сходства с китайской письменностью?
— Ни малейшего.
Мужчина что-то проворчал и сел.
Поднялся второй мужчина и сразу напустился на Маттиаса:
— Лорд Колчестер, я должен заметить, что вы не коснулись предположения, выдвинутого Уотли, о том, что Замар был древней английской колонией.
Маттиас заставил себя сдержаться, хотя это стоило ему немалых усилий.
— Сэр, теория о том, что Замар был забытой английской колонией, является в такой же степени обоснованной, ложной и идиотской, как и теория о том, что Древний Египет был аванпостом этой нации. И ни один уважающий себя ученый не даст и пенни за теорию.
Имоджин вскочила со своего места. Локтем она зацепила огромный ридикюль сидящей рядом дамы, и тот полетел на пол. Маттиас с интересом наблюдал.
— О Боже! — пробормотала Имоджин, пытаясь поднять упавший ридикюль. — Ради Бога, простите меня, мадам.
— Все в порядке, — ответила дама. — Все в порядке. Выпрямившись, Имоджин снова все свое внимание обратила на Маттиаса. Ее глаза сверкали.
— Лорд Колчестер, я хочу задать вам вопрос.
— Пожалуйста, мисс Уотерстоун. — Он навалился на кафедру и улыбнулся ей сверху в предвкушении интересного вопроса. — О чем вы хотите спросить?
— В вашей книге, посвященной обычаям и нравам древнего Замара, вы опубликовали несколько надписей, обнаруженных на стенах замарской библиотеки.
— Верно.
— В одной из них описывается свадебный ритуал. Согласно этому ритуалу, невесте и жениху вручаются дощечки со стихами. Означает ли это, что замарские браки строились на истинном равенстве полов и что между мужем и женой существовала тесная духовная связь?
— Нет, мисс Уотерстоун, я бы не стал делать подобных выводов, — ответил Маттиас. — Изображение на стене замарской библиотеки представляло собой метафизическую сцену, когда замарская богиня мудрости наделяет способностью писать древних замарцев.
— Вы уверены, что это не свадебный ритуал? Мне кажется, что надпись на табличках в руках женщин представляет собой нечто вроде брачного договора.
— Думаю, это не так, мисс Уотерстоун. Дело в том, что мне посчастливилось обнаружить свиток с. подлинным замарским брачным договором.
Судя по оживлению в зале, сообщение вызвало интерес присутствующих.
Глаза Имоджин возбужденно загорелись.
— И что же написано в этом свитке, сэр?
Маттиас улыбнулся:
— Надписи скорее имели характер инструкций и сопровождались весьма подробными рисунками.
Брови Имоджин недоуменно поднялись.
— Характер инструкций? Вы имеете в виду инструкции, касающиеся прав и обязанностей мужа и жены?
— Не совсем, — возразил Маттиас. — Текст содержит наставления и практические советы по некоторым деликатным вопросам, касающимся интимной стороны брака! Весьма деликатным, если вы понимаете, что я имею в виду.
Среди присутствующих послышались смущенные смешки и хихиканье. Некоторые леди постарше нахмурились. Зато кое-кто из более молодых внезапно заинтересовался дискуссией.
Имоджин подбоченилась и начала постукивать носком миниатюрной замшевой туфельки. Она сердито осмотрелась по сторонам и затем остановила сердитый взгляд на Маттиасе.
— Нет, милорд, я не понимаю. Какого рода практические советы содержит свиток?
— Надписи содержат советы семейным парам, каким образом муж и жена могут найти счастье и удовлетворение в интимной супружеской жизни. И это все, что я намерен сказать по данному вопросу, мисс Уотерстоун.
Кто-то из присутствующих был явно шокирован. Смешки и хихиканье в задних рядах стали более громкими. Имоджин опустила брови, и, похоже, собиралась задать новый вопрос. Но Маттиас опередил ее.
Он вынул часы из кармана жилета и, взглянув на них, изобразил на лице страшное удивление.
— О, я вижу, что прошло более часа. Благодарю вас за внимание. — Он сгреб свои записи и стал спускаться вниз.
Имоджин встретила его, когда он достиг последней ступеньки. Глаза ее сверкали.
— Весьма интересное сообщение, милорд.
— Благодарю вас. Я рад, что вы оценили лекцию.
— О да! В полной мере! Меня особенно заинтересовали ваши наблюдения, касающиеся картин на стенах замарской библиотеки. Как бы мне хотелось быть с вами в тот момент, когда вы обнаружили ее!
— А мне было бы интересно услышать ваше мнение, — сознался он.
— Мне бы очень хотелось увидеть тот брачный договор, о котором вы упоминали, если это возможно.
— Я никогда не показывал это никому из исследователей Замара, — медленно произнес он. — Но, возможно, для вас я мог бы сделать исключение.
Имоджин просияла:
— Правда, Маттиас? Это чудесно! Когда я могу его увидеть?
— Я дам вам знать. Ее лицо вытянулось.
— Я полагала, вы не станете откладывать надолго. Я горю нетерпением изучить его.
— Отличная мысль.
— Простите?
— Да нет, ничего. — Маттиас улыбнулся. — Пожалуй, приватное посещение музея Замарского общества вам может показаться интересным.
— Чрезвычайно интересным! — подтвердила Имоджин. — Но он закрыт для публики с момента моего появления в Лондоне.
— Это из-за того, что попечители Замарского общества собираются разместить коллекцию в более просторном помещении. Сейчас музей больше похож на склад. Но у меня есть ключ. Я буду счастлив стать вашим гидом.
Лицо Имоджин просияло снова.
— Это было бы потрясающе!
Он осмотрелся по сторонам и увидел, что помещение быстро пустело. Оставались лишь несколько человек. Маттиас вынул из кармана ключ.
— Я не вижу причин, почему бы нам не посетить музей сейчас. — И после паузы добавил:
— Если, конечно, вы свободны.
— Да, да! Совершенно свободна, сэр!
— Вход в музей за углом. — Легким движением головы он обозначил направление. — Вниз по лестнице.
— Как интересно! — Имоджин устремилась к музею. Маттиасу удалось схватить ее за руку, прежде чем она скрылась за углом:
— Вам следует подождать меня, дорогая. Ключ-то у меня.
— Надеюсь, вы не станете мешкать, сэр.
— Нет, но и не собираюсь мчаться галопом через зал. Она вздохнула:
— Я все забываю, что вы не склонны к атлетическим упражнениям.
— Я стараюсь компенсировать это другой деятельностью. — Маттиас помог ей спуститься по лестнице.
Они подошли к дверям музея, он вставил ключ в замок, открыл дверь и шагнул внутрь.
Маттиас внимательно наблюдал за выражением лица Имоджин, когда она взглянула в сумрак помещения. Он не был разочарован. В глазах ее читались интерес и предвкушение чего-то неведомого, губы ее приоткрылись, словно в ожидании поцелуя любимого. Только Имоджин могла реагировать таким образом на обыкновенный зал, набитый пыльными предметами, в котором поселились духи давно ушедших людей.
