И заметив выражение лица Миронова, добавил:
– Но город у вас красивый! Душа отдыхает!
– У нас? – с нажимом переспросил Евгений. А про себя подумал, что родной город стал ему и вправду чужим. Так, один из многих в России. Если бы тут не жила мама, он вообще не стал бы приезжать сюда. Махнули бы с Наташкой поездом или самолетом прямо до Адлера, не заезжая в Ставрополь.
Лавочка стояла в тени большой липы и им, несмотря на жару, было вполне комфортно. Вот и еще один любитель пеших прогулок приблизился и уселся на другом конце скамейки, даже не спросив, ради соблюдения приличий, позволения. Это был крепкий мужчина с какими-то резкими, словно высеченными в камне, чертами лица и широкими плечами. Прямо находка для женщины.
Если бы не глаза. Глаза у него были, как у больного чем-то серьезным человека. И тоска во взгляде чувствовалась. Короче сказать, снаружи он был кремень. Но внутри…
Одет человек был несколько не по погоде: в легкую замшевую курточку, на голове замшевая кепочка. Синие джинсы – знак времени и тяжелые ботинки. Не походил он на праздношатающегося горожанина.
Миронов и Штефырца спокойно курили, не обращая на соседа внимания, и Евгений уже искал взглядом урну, в которую можно было бы отправить окурок, как вдруг мужчина негромко, но так, чтобы они слышали, сказал:
– Ехали бы вы отсюда, граждане!
Оба бывших «собовца» удивленно повернули к нему головы.
– Это с какой стати? – поинтересовался Мишка.
– Не рады вам здесь, – коротко ответил незнакомец.
Миронов откинулся на спинку скамейки, оперся о нее раскинутыми в стороны локтями, спросил развязным тоном:
– Объяснись, дорогой! Кто это нам не рад и почему? Разве мы кому-то мешаем? Сидим вот, курим, разговариваем. Что случилось? Почему такие угрозы?
– Это не угроза, а предупреждение, – поправил мужчина. – Нечего вам в этом городе делать. Уезжайте!
– И что будет, если мы не послушаемся? – все таким же тоном вопросил Евгений.
– Плохо будет, – пообещал мужчина. – Так плохо, что вы сильно пожалеете!
– Ух ты! – воскликнул Миронов и толкнул Штефырцу в плечо. – Слышал, он нам все-таки угрожает!
– Конечно, слышал, – кивнул Мишка и вдруг мгновенно оказался перед незнакомцем. Колено его наступило тому на промежность, а пальцы стиснули горло. Когда надо было, Штефырца мог быть очень сильным.
Мужчина попытался дернуться, сбросить руку Мишки со своей шеи, но добился лишь того, что от резкого тычка в предплечье его правая рука оказалась парализована, а железные пальцы еще сильнее сжали кадык.
Миронов быстро огляделся по сторонам. Аллея в этот обеденный час была совершенно пуста. Ни одного человека не было на немногочисленных лавочках вдоль нее. И куда они все подевались? Идеальные условия для допроса среди белого дня почти в центре города. Как специально! Он подвинулся ближе к незнакомцу и Мишке.
– Вот теперь, надеюсь, мы можем и поговорить. Только не советую суетиться или выхватывать оружие. Мы действуем очень быстро. Останешься сидеть здесь с сердечным приступом. Ни один врач не откачает. Все понятно? Мишка, отпусти его горло немного, а то он и говорить не сможет.
А сам тем временем быстро ощупал курточку, удовлетворенно кивнул, достав «макаров» и какое-то удостоверение. Пистолет сунул в задний карман своих джинсов, потом раскрыл красную книжечку с гербом на обложке.
– Та-ак, что же мы тут имеем? Ага, оперативный отдел, капитан Мурашов Вячеслав Васильевич. Я-то думал, бандюган какой-нибудь, а тут целый капитан… И кто тебя, капитан, навел на нас? Кто послал предупреждать-угрожать? Миш, ослабь пальцы, задыхается ведь человек.
Мурашов закашлялся, сплюнул и потянул из кармана курточки носовой платок, чтобы стереть слюну с подбородка. Миронов напряженно следил за каждым его движением, готовый в любое мгновение пресечь попытку освободиться. Но капитан, видимо, понял, что проиграл, и попыток таких не делал. Тем более что теперь мог дышать свободно.
Наконец он посмотрел на Миронова и хрипло спросил:
– Что вам от меня нужно?
– Вопросы ты слышал. Мы ждем ответа.
– Не буду я отвечать, – тоскливо сказал Мурашов и посмотрел в небо, как будто оттуда могло прийти спасение. Судя по всему, он считал, что попал в лапы безжалостных убийц и действительно останется сидеть на скамейке с остановившимся сердцем.
– Это почему же? – вкрадчиво осведомился Штефырца и чуть сильнее нажал коленом на то, во что оно упиралось.
– Мне теперь по-любому хана. Не вы, так он убьет.
– Стесняюсь спросить, – продолжал ерничать Мишка, – он – это кто?
Капитан поморщился от боли, но не закричал и даже не застонал. Большой силы воли был человек.
– А то вы не знаете… – сказал, как плюнул, Мурашов.
– Представь себе, – вклинился в диалог Миронов. – Не имеем ни малейшего понятия.
– Имя назови! – велел Штефырца и вновь нажал коленом. – Честное благородное, тебе за это ничего не будет.
– Ну, Василий Васильевич, – нехотя выдавил пленник. – Легче вам стало?
– Ничуть! – честно сознался Евгений. – Какой еще Василий Васильевич? Фамилия его как?
– Тупиков…
– Тогда понятно… – протянул Миронов. – Что же это он в который раз лопухнулся, тебя, неумеху, послал? И как ты только до капитана дослужился с такими навыками рукопашного боя? Или привык, чуть что, сразу за пистолет хвататься?
Такого оскорбления опер стерпеть не мог. Он все же предпринял попытку вырваться из плена. Но Штефырца был начеку. Короткий удар по шее, и тело Мурашова обмякло, голова откинулась назад.
– Мишка! – возмутился Миронов. – Ты зачем человека убил?
– А чего он дергается? – пробурчал Штефырца, вытирая ладони о джинсы. – Да и не убил я его, так, вырубил слегка, минут через десять очухается.
– Все равно плохо! У нас такой шанс появился все про этого Тупикова узнать, каждая минута на счету, а ты размахался руками, каратист проклятый…
– Ну, извини, командир, – понурился молдаванин. – Ничего не мог с собой поделать – рефлексы.
– Так, – озаботился командир, – надо его быстренько в себя приводить. Где бы водички раздобыть, на морду побрызгать?
– Воды нет, – сообщил Штефырца. – Но есть кое-что покрепче. – И он выудил из заднего кармана небольшую плоскую фляжку, обтянутую кожей. – Вот, коньяк!
– Так ты это прятал? А мы вынуждены были теплой водкой в кафе давиться…
– Но со своим ведь нельзя в подобные заведения? – резонно заметил Мишка и наклонился над бесчувственным капитаном.
Бесчувственный-то он был, бесчувственный, но хороший коньяк распробовал сразу, как только первые капли попали ему в рот. Тут же зачмокал, присасываясь к фляге. Жестокий Штефырца горлышко выдернул и крышку завернул.
– Хватит! – заявил он. – В себя пришел – и довольно. Продолжим, командир?
Миронов легонько похлопал по щекам пленника.
– Эй ты, капитан задрипаный! Открывай глаза, разговаривать будем!
Мурашов застонал и отверз вежды. Потом сел прямо и потер горло. Сказал сипло:
– Зачем вы так? Убить же могли!
– Очень даже спокойно, – пожал плечами Евгений. – Тебя предупреждали, если помнишь. Ну что, состоится беседа? Убегать и не думай. Во-первых, догоним. А во-вторых, твои табельное оружие и служебное удостоверение находятся у меня. Знаешь, что за утерю и того, и другого бывает?
Капитан потерянно кивнул.
– Вот и славно… Давай поговорим, пока обеденный перерыв не кончился и люди мимо нас шляться не начали. Ни к чему им на насилие смотреть. Тем более, если оно будет кровавым.
– Я мало что знаю. Так, в общих чертах. Меня, правда, только предупредить послали. Ну, и попугать немного. Он ведь в вас силу не видит.
– Откуда он узнал о нашем приезде?
– Как я понял, звонок ему был. Мы вас от самого вокзала вели. И как с полковником ФСБшным разговаривали, видели.
– Записывали разговор? – встревожился Миронов.
– Нет, задачи такой не было, только наблюдали.
– Выходит, ты здесь не один? Чего же товарищи за тебя не вступились?
– Да нет их сейчас, – нехотя сказал капитан. – Я отправил докладывать первые результаты наблюдения. А сам решил вторую часть задания выполнить…
– Вот и выполнил, – жестко констатировал Штефырца. – Ты понимаешь, что с тобой этот Тупиков сделает, если узнает о нашем разговоре? Заметь, я сказал «если». Просчитываешь варианты?
– Пытаюсь… – качнул головой пленник. – Значит, есть шанс из этого дерьма вылезти и живым остаться?
– Вполне, – кивнул Мишка. – Если будешь хорошим мальчиком и станешь себя примерно вести.
– Вы меня что, перевербовываете? – оживился вдруг капитан. – Так мне Василий Васильевич хорошие деньги платит!
– Нет, дружок, – ласково улыбнулся Мишка. – На нас ты будешь работать за идею. Вернее, за свою жизнь. Нас убить очень сложно. Твой Василь Василич уже в этом убедился, потому и не киллеров опять послал, а тебя – предупредить и попугать. Он думает, что раз на своей земле находится, то царь и бог и никто ему не указ. Но и царей, и богов свергали, есть исторические примеры. Он ведь, простая душа, не догадывается, с кем связался. Это не пустые слова, поверь. Те, кто пытался это проверять, давно уже к тем самым свергнутым богам отправились.
