Виола недоверчиво рассмеялась.
– Ты уходишь? Сейчас?
– Я должен, – сказал он, направившись в гардеробную. – Я не намерен держать тебя в позорной бедности ни один лишний день.
– Ты работал вчера, – посетовала она, следуя за ним.
– Я должен работать каждый день, – сказал он.
– Но не сегодня. Я подумала, что мы могли бы пожениться сегодня.
Джулиан бросил на нее удивленный взгляд.
– Боюсь, это невозможно, дорогая. Виола похолодела.
– Что?
– Конечно, я женюсь на тебе, – поспешно сказал он. – Но, во-первых, у нас нет денег. Нельзя получить особое разрешение в кредит. И потом, мне нужно найти священника, который обвенчает нас. Это тоже стоит денег.
– Сколько? – требовательно спросила Виола.
– Позволь мне позаботиться обо всем, – сказал Джулиан. – И, ради Бога, не надо ничего закладывать, если ты не хочешь задеть мою гордость. В конце месяца у меня будет необходимая сумма, и мы сможем... делать все, что пожелаем, – неловко закончил он при виде Хадсона, который явился, чтобы помочь своему хозяину одеться.
– Так долго? – спросила Виола, не замечая Хадсона.
– Боюсь, что да, любовь моя.
Хадсон сердито кашлянул, и Виоле ничего не оставалось, как выйти из комнаты.
Спустя несколько минут Джулиан вышел из гардеробной, облаченный в новый темно-серый костюм, голубой жилет и белоснежный шейный платок. На его голове красовался цилиндр с загнутыми полями. Он выглядел необычайно элегантно.
Виола восхищенно улыбнулась.
– О, все сидит как влитое. Я напрасно беспокоилась.
– Мадам, – холодно произнес Джулиан, – что все это значит?
– Тебе нужна была новая одежда, – отозвалась Виола. – Ты выглядишь как настоящий джентльмен, – проворковала она, подойдя к нему, чтобы добавить последние штрихи к его безупречному облику.
– Я выгляжу смешно.
– Ничего подобного, – возразила она. – У меня аж мурашки по телу.
– Где моя старая одежда? – требовательно спросил Джулиан, не желая отвлекаться. – Хадсон не смог найти ее.
– Боюсь, мне пришлось избавиться от нее, – заявила Виола без тени сожаления в голосе.
– Что?!
– Это была чудовищная одежда, – сказала она вызывающим тоном. – Эта гораздо лучше.
– Сюртук слишком короток, – пожаловался Джулиан. – А жилет слишком кричащий.
– Это такой покрой, чтобы показать жилет и облегчить доступ к часам, – объяснила она. – Цвет жилета идеально подходит к твоим глазам. А у тебя необыкновенно выразительные глаза, – льстиво добавила она.
– У меня даже нет часов, – фыркнул он. – А эта ужасная шляпа с загнутыми полями! Я выгляжу как денди!
– А, по-моему, ты выглядишь великолепно, – парировала Виола. – Ты обязан выглядеть прилично, – твердо сказала она. – Это твой долг по отношению ко мне. И к тем людям, которых ты разоряешь. Думаешь, им приятно, когда над ними одерживает верх скверно одетый молодой человек. Это, должно быть, очень унизительно.
Джулиан хмыкнул.
– Пожалуй, ты права, – весело отозвался он.
– Конечно, я права.
– Ладно, пойду и проверю твою теорию. Разорю несколько человек и посмотрю, будет ли им это более приятно, чем вчера.
Виола улыбнулась.
– Ты придешь на ленч?
– Я принесу сандвичи, – пообещал он, поцеловав ее на прощание.
Остаток утра Виола провела в Гэмбол-Хаусе, строя свадебные планы. Ловер, решивший, что женихом будет лорд Бамф, был только рад помочь.
Вернувшись в полдень на Ломбард-стрит, она перехватила на пороге почтальона.
Лондонская почта была одним из чудес современной жизни. Она доставлялась шесть раз в день с поразительной эффективностью и экономией. Письмо, которое Виола отправила из Гэмбол-Хауса двумя часами раньше, уже проделало весь путь до Ломбард-стрит.
– Дайте мне почту мистера Девайза, – сказала она, забрав письма у почтальона.
Когда Хадсон впустил ее внутрь, наверху лестницы появился Джулиан.
– Мэри! Я же велел тебе брать с собой горничную, когда ты выходишь из дома, – сердито сказал он.
– Но сейчас день, Дев, – возразила она, сняв перчатки. – Я вышла, чтобы отправить несколько писем. Разве Хадсон не сказал тебе?
– Но тебя так долго не было, – посетовал Джулиан.
– Я засмотрелась на витрины магазинов, – отозвалась Виола, поднимаясь по лестнице. – Что-нибудь случилось?
– Да, я скучал, – сказал он, втащив ее в кабинет.
– Почтальон только что доставил, – сообщила она, показав ему письма.
Джулиан сел за стол и начал разворачивать сандвичи, которые купил.
– О, два письма, – сказал он.
– И одно из них розовое, – холодно заметила Виола. Джулиан усмехнулся.
– Ревнуешь?
Он взял розовое письмо, с интересом глядя на него.
– Вовсе нет, – ответила она. – Я перестала использовать розовую бумагу в десять лет.
Джулиан хмыкнул.
– Это от моей сестры. Узнаю ее почерк.
– У тебя есть сестра? – насмешливо поинтересовалась она. – Не припоминаю, чтобы я читала о ней.
Он бросил на нее любопытный взгляд.
– Читала?
Виола слегка нахмурилась. Она имела в виду досье мистера Хармана, но Джулиану, разумеется, незачем знать об этом.
– Я хотела сказать – слышала, – поспешно сказала она. – Только о брате, не помню, как его зовут.
– Александр. Мы зовем его Алекс. Что касается моей сестры, то ее зовут Пердита и она очаровательная женщина. Выйдя замуж, она стала леди Чевиот, а если ее свекор когда-нибудь умрет, она станет графиней Сноуден.
– Я знаю Чевиота! – воскликнула Виола.
– Вот как? – удивился он.
– Немного, – сказала Виола, вспомнив, что должна быть осмотрительной. – Он посещал герцога в Йоркшире пару раз. Я видела его в церкви. Что пишет твоя сестра?
– Пердита пишет, что наш отец жив и здоров, а она возвратилась к себе домой вместе с братом. Но она предупреждает меня, что наша мать вернулась в Лондон.
– И что, это обязательно писать на розовой бумаге? – поинтересовалась Виола.
Джулиан рассмеялся.
– Если ты не веришь, что письмо от сестры, можешь прочитать его.
Виола состроила гримаску.
– Естественно, я тебе верю. А другое письмо? Джулиан взял тяжелый конверт кремового цвета.
– Почерк незнакомый, – с любопытством заметил он, сломав печать. – Собственно, почерк такой неразборчивый, что я преклоняюсь перед почтальоном, который расшифровал адрес.
– Это очень элегантный дамский почерк! – возмутилась Виола.
– Да уж, – отозвался он. – Если под элегантностью понимать неразборчивость. Это от леди Виолы, хотя, что ее милость хочет сказать, остается загадкой.
– Дай мне, – раздраженно бросила Виола, выхватив у него письмо.
