— Подумайте над этим, молодой человек, — наставительно сказал Викинг. — А сейчас еще раз спасибо. — Он улыбнулся медсестре. — И до свидания. — Кивнув Колобку на дверь, поставил перед девушкой хозяйственную сумку. — Переписывать не стану, — снова улыбнулся он, — так как не сомневаюсь, что Валентина получит все. Спасибо вам. — Не успела смущенная медсестра ответить, как он быстро вышел вслед за Колобком и Олегом.
— Если я правильно понял, — догнав Олега, сказал Викинг, — посмотревший на тебя не совсем доброжелательно молодой человек — твой знакомый. И отношения у вас совсем не приятельские.
— Это Себостьянов был, — ответил за Олега Игорь. — Следак. Он раньше в угро работал. Потом из Дагестана приехал, его там подстрелили трохи, и его дядя, он у него какой-то туз в мусорской колоде, в прокуратуру следаком поставил.
— Минутку. Я почему-то думал, что угро и прокуратура — разные системы.
Впрочем, так же, как и следственный отдел.
— А хрен их знает, — буркнул Колобок. — Просто сказал так, как слышал.
— Тогда понятно, — кивнул Викинг. — Может, он там временно. А вполне возможно — практикуется. Он, случайно не знаешь, — снова обратился он к Игорю, — нигде не учится? Ну, например, в юридическом?
— Заочно, — буркнул Олег.
— Тогда это объясняет его работу в прокуратуре, — кивнул Викинг и вдруг рассмеялся.
— Ты чего? — недоуменно уставился на него Колобок. Олег тоже с удивлением посмотрел на Викинга.
— Просто вспомнил, — продолжая посмеиваться, сказал тот, — как ты, Олег, и тот мусор друг на друга смотрели. Раньше за один такой взгляд в лицо швыряли перчатку и стрелялись на дуэли. Знаете, — чтобы как-то разрядить обстановку, продолжил он, — например, я жалею, что время дуэлей ушло. Хотя бы потому, что с любого подлеца, кем бы он ни был, можно было спросить. Конечно, на дуэлях погибали и хорошие люди. Но тем не менее...
— Альфред, — спросил Колобок, — кто ты есть? Порой так говоришь...
— В данное время я ваш очень хороший знакомый, — весело ответил тот, — и брат вашей тоже неплохой знакомой. И еще. Не надо вопросов обо мне. Врать я не хочу, потому что стараюсь не лгать тем, кого считаю своими друзьями, а правду сказать не всегда можно. Всему, как говорится, свое время.
— Ништяк, — согласился Игорь.
— Почему нас к Вальке не пустили? — зло спросил Олег.
— Насколько я понял, — ответил Викинг, кому-то чертовски не хочется, чтобы она видела тебя. Скорее всего Хвату. Хотя здесь я, кажется, не прав. Хват имеет нескольких парней с крепкими кулаками и только поэтому нужен кому-то.
Допустим, тому же Гобину. — Он остановился. Колобок и Стахов — тоже и, переглянувшись, повернулись к нему. — Выходит, что Гобин не желает этого, — пробормотал Викинг. — А почему? — Снова переглянувшись, Олег и Колобок пожали плечами. — Вот когда мы узнаем это, — сказал Альфред, — тогда многое поймем.
— Что? — удивленно спросила Роза.
— Он приходил не как следователь, — немного раздраженно повторила Либертович, — а вроде как просто ее знакомый. И знаешь, — торопливо добавила она, — это уже плохо. Резкова может начать говорить с ним. Еще два таких посещения...
— Так сделай так, — раздраженно сказала Роза, — чтобы этого не было!
— Не могу! — громко сказала Раиса. — Он следователь. По факту изнасилования Резковой возбуждено дело. Есть заявление. И здесь Себостьянов имеет полное право. Я как врач могу только ограничивать время разговора его с Резковой. Запрещать совсем — опасно. Прокуратура может настоять на медицинском освидетельствовании Резковой, и тогда... — Не договорив, замолчала.
— Рая! — плачущим голосом воскликнула Гобина. — Я тебя умоляю! Я не переживу этого! Я заплачу столько, сколько...
— Перестань, — прервала ее Либертович. — Я делаю и буду делать все, что смогу. Пусть позвонит Яков.
— Хорошо, я передам. Он обязательно позвонит.
— Сучка! — зло выдохнул Хват и мощно ударил прямым правой рукой по боксерской груше. Как бы добивая противника, врезал по ней пяткой.
— Хват, — негромко обратился к нему сидевший на спортивном мате крепкий, мускулистый мужчина в трусах, — может, давай подловим ее братца? Он часто один шастает.
— А что? — поддержал его один из стоявших у стены парней. — Отделаем его хорошенько. Он тогда в кабаке борзеть начал.
— Потом Элеонора, — возразил Хват, — с нас шкуры спустит. У нее все схвачено. Да и парнишки в охране — не балуй. Надо что-то другое придумать. — И снова ударил по груше.
— Тогда выцепить ее мужика, — немного подумав, предложил мускулистый. — Она с ним хоть и в разбеге, но он часто к доченьке заныривает. Вот и...
— Если бы эту самую доченьку... — засмеялся невысокий плотный парень. — Вот тогда бы Элеонора поняла...
— Тогда бы мы поняли, — прервал его мускулистый, — что помирать нам рановато.
Хват, взглянув на него, ухмыльнулся. По его взгляду можно было понять, что он принял решение.
— Где вы были? — встретила вошедшего Викинга полная женщина средних лет.
— Ходил в туалет, — серьезно ответил он.
Она растерянно смотрела, как он снимает кроссовки.
— Но, — неуверенно проговорила женщина, — меня просила Элеонора...
— Прасковья! — Викинг, улыбнувшись, повернулся к ней. — Я давно хотел узнать, как будет ваше уменьшительное имя? — Женщина, удивленно округлив глаза, пожала плечами. — Но в детстве вас мама как-то называла?
Ее щеки порозовели, и она быстро ушла на кухню. Стоявшие у дверей Олег и Колобок, переглянувшись, засмеялись.
— Мать ее не любила, — вполголоса проговорил Викинг. — Дать дочери такое имя...
— Дядя Альфред! — выбежала из комнаты Аленка. Подхватив ее. Викинг дважды прокрутился на месте. Девочка со смехом обхватила его шею руками.
Стахов, вздохнув, взглянул на Колобка.
— Все-таки, наверное, здорово иметь хотя бы племянников. Я уж не говорю о своих детях. — Глубоко вздохнув, Игорь опустил голову.
— Вы есть будете? — выглянув из кухни, спросила Прасковья.
— Не обижайся, — поставив девочку на ноги, виновато улыбнулся Викинг, — просто мне действительно...
— В школе меня звали Пашей, — сердито сказала она и спросила еще раз:
— Вы есть будете?
— Конечно. — Викинг, приглашая Колобка и Страха, мотнул головой в сторону кухни. — Готовит Прасковья восхитительно, а борщ в ее исполнении — просто нечто потрясающее.
— Альфред, — сказал Игорь, — мне домой надо занырнуть.
— Разумеется, — согласился тот. — Сейчас пообедаем и съездим.
— Так, может, пока вы едите, — сказал Игорь, — я быстренько смотаюсь? Я хавать особо не хочу...
— Поедем втроем, — твердо проговорил Викинг.
— Значит, Себостьянов не успокаивается, — отключив сотовый телефон, пробормотал Гобин. — Ну что же, видимо, все-таки придется принять предложение Русака. Не хотелось бы, конечно. — Он поморщился. — Но что сделаешь? — Вздохнув, набрал номер. Прождав около трех минут, зло буркнул:
— Где его черти носят? — и выключил телефон.
— Яков Юрьевич, — раздался по внутренней связи голос секретарши. — К вам Себостьянов Василий Анатольевич.
— Что?! — воскликнул Гобин и снова услышал:
— Себостьянов Василий Анатольевич просит принять его по...
— Пусть войдет, — нервно ответил Гобин. Дверь почти сразу открылась, и в кабинет вошел Себостьянов.
— В чем дело? — стараясь говорить ровно, спросил Гобин. — Что вам угодно?
— Ну, Яков Юрьевич, — широко улыбнулся Себостьянов, — уж вы-то знаете, что мне нужно.
— Кто вы? — Гобин попробовал разыграть крайнее удивление.
— Вы и это знаете. — Василий отодвинул стул, сел.
— Нахал! — сумел возмутиться Яков Юрьевич. — Что вы себе позволяете?
— Чем вы недовольны? — улыбнулся Себостьянов.
— Я буду жаловаться вашему начальству, — заявил Гобин.
— Пожалуйста, — кивнул Василий. — Но, может, сначала, прежде чем жаловаться, — неожиданно серьезно проговорил он, — объясните мне вашу любовь к Валентине Резковой?
Гобин, дернувшись, как от удара, растерянно захлопал глазами.
— Вы женатый человек, — как ни в чем не бывало продолжил Василий, — у вас взрослый сын. И вдруг такая забота о молодой женщине. Сколько вы заплатили за ее лечение?
— А вот это вас, молодой человек, никоим образом не касается.
Себостьянов уловил в нем перемену и тонко улыбнулся.
— А если ваша жена узнает об этом? — спросил он.
— Да вы шантажист, молодой человек, — поправив очки, словно желая лучше рассмотреть Василия, вздохнул Гобин.
— И все-таки, — настойчиво продолжил Василий, — как вы можете объяснить это? Тем более, — многозначительно проговорил он, — ранее вы не были знакомы.
Чем же вызвана ваша забота, Яков Юрьевич?
В глазах Гобина на короткое мгновение появилась злость. Но он сумел справиться с этим.
— Знаете, — как-то беззащитно улыбнувшись, начал он, — бывает, порой вспомнишь, как жил раньше, и сердце сжимается. Столько грехов, что... — Не договорив, махнул рукой. Василий с интересом смотрел на него. — А тут узнал, — печально вздохнул Гобин, — что один водитель, он только что из рейса вернулся, женщину, сожительницу свою, изнасиловал. Вот и решил ей помочь. Хотите верьте, — развел он руками, — хотите нет.
