– Да, верно. – Джо вернулся к кровати, сгреб новые сорочки и отдал слуге. – Уложитесь в полчаса?
– Если не стирать, а только гладить – успею, сэр.
– Откуда ты знаешь, что новые сорочки надо выгладить, прежде чем надевать? – спросила Джулиана, когда Джо закрыл дверь.
Он молча пожал плечами.
– А вот я об этом забыла, – сказала Джулиана, – хотя женщине полагается помнить… Когда достаешь сорочку из целлофана, она обязательно в складках…
– В молодости мне случалось бывать в приличном обществе.
– А откуда ты узнал, что в гостинице можно отдать одежду в утюжку? Я–то не знала. А ты в самом деле стригся и красил волосы? Сдается мне, они всегда были светлыми, только ты носил парик. Угадала?
Он снова пожал плечами.
– Должно быть, ты из СД, – продолжала Джулиана. – А прикидываешься макаронником, водителем грузовика. И в Северной Африке ты никогда не был, верно? А здесь для того, чтобы убить Абендсена, так? Видишь, я все поняла, хотя и круглая дура.
Помолчав, Джо возразил:
– Я воевал в Северной Африке. Правда, не на батарее майора Парди, а в Бранденбургском полку. Диверсионно–десантное подразделение вермахта, – пояснил он. – Мы проникали в расположение британских штабов. Не вижу разницы – нам тоже хватило дел. Я и под Каиром был – заслужил там медаль, упоминание в списках отличившихся и звание ефрейтора.
– Твоя авторучка – оружие?
Он не ответил.
– Бомба! – догадалась Джулиана. – Бомба–ловушка, ее можно установить на взрыв от соприкосновения.
– Нет. Это двухваттная рация, – нехотя пояснил Джо. – Для связи со своими. На тот случай, если политическая ситуация в Берлине потребует изменения плана.
– И перед тем как сделать дело, ты получишь у своих «добро». На всякий случай.
Он кивнул.
– Ты не итальянец. Ты немец. А мой муж – еврей, – сказала она.
– Меня не интересует, кто твой муж. От тебя мне нужно одно: чтобы ты надела платье и привела себя в порядок. Нам пора в парикмахерскую… Может, в гостинице она еще открыта? Спустись туда, а я приму душ и дождусь рубашек.
– Как ты намерен его убить?
– Джулиана, пожалуйста, надень платье. А я позвоню в парикмахерскую. – Он подошел к телефону.
– Ну зачем я тебе понадобилась?
– У нас на Абендсена досье, – ответил Джо, набирая номер. – Похоже, ему нравятся смуглые, страстные девушки. Особенно ближневосточного или средиземноморского типа.
Пока он разговаривал по телефону, Джулиана вытянулась на кровати, закрыла глаза и прижала к лицу ладони.
– Здесь есть парикмахер, – сообщил Джо, положив трубку. – Она тебя ждет. Спустись в салон. – Джо вложил ей что–то в ладонь. Джулиана открыла глаза и увидела в своей руке банкноты.
– Оставь меня в покое. Ну, пожалуйста!
Он озабоченно посмотрел ей в глаза.
– Не случись в Сиэтле большого пожара, он был бы похож на Фриско, – бормотала Джулиана. – Такие же старые дома из бревен и кирпича на холмах. Японцы поселились в Сиэтле задолго до войны. Там целый район очень старых зданий с конторами, магазинами и всем остальным… И порт. Я жила там с одним парнем из торгового флота и от нечего делать брала уроки у маленького старого японца. Его звали Минору Ихоясу. Он носил жилет и галстук. Кругленький такой старичок, как йо–йо. Его школа находилась на последнем этаже какого–то японского учреждения; на двери висела старомодная табличка с золотыми буквами, а приемная напоминала зубоврачебный кабинет. А на журнальном столике лежали последние номера «Нэшнл джиогрэфик».
Джо взял ее под мышки и усадил.
– Ну, в чем дело? Заболела, что ли? – Он вгляделся в ее лицо.
– Я умираю.
– Это приступ хандры. С тобой такое часто случается, ведь верно? Тут должна быть аптечка, я дам успокоительное. Как насчет фенобарбитала? Кстати, мы сегодня с десяти утра не ели – может, от этого? Ничего, все будет в порядке. У Абендсена тебе ничего не надо будет делать, только постоишь рядом со мной. Говорить я буду сам. А ты только улыбайся и будь с ним поласковее. Если понадобится, поддержи беседу, чтобы он не затворил дверь. Он нас обязательно впустит, как только увидит тебя, особенно в этом платье. На его месте я бы тебя обязательно впустил.
– Дай пройти в ванную, – попросила Джулиана. – Ну, пожалуйста. Меня тошнит. – Она попыталась высвободиться из его рук. – Сейчас вырвет… Пусти!
Джо выпустил ее, и Джулиана побрела в ванную. «У меня получится», – подумала она, затворяя за собой дверь. Нашарила кнопку выключателя. Вспыхнул яркий свет, она болезненно сощурилась. В туалетном шкафчике – спасибо предусмотрительному персоналу гостиницы – лежала пачка бритвенных лезвий, мыло и зубная паста.
«Односторонние», – подумала Джулиана, вскрывая конвертик с синеватой полосочкой стали. Из душа шла вода. Джулиана шагнула под нее – и спохватилась: «Господи Боже, я в одежде! Все пропало!»
Платье прилипло к телу. Волосы намокли.
Насмерть перепуганная, она отшатнулась и едва не упала. По чулкам бежали струйки воды. Она заплакала.
Когда вошел Джо, она стояла совершенно голая, опираясь одной рукой на раковину умывальника. Лицо у нее было измученное.
– Господи Иисусе! – захныкала она. – Что теперь делать? Пропал костюм. Он из шерсти. – Она показала себе под ноги. Там мокрой грудой лежала одежда.
Очень спокойно, но с перекошенным лицом, Джо произнес:
– Не расстраивайся, костюм тебе все равно не понадобится.
Он вытер ее белым мохнатым полотенцем и отвел в теплую, устланную ковром гостиную.
– Надень белье и что–нибудь сверху. Я позвоню парикмахерше, попрошу подняться. Она не откажет, здесь есть все необходимое.
– Ты предлагал какие–то таблетки, – сказала Джулиана, когда он договорился с парикмахером.
– Забыл. Сейчас позвоню в аптечный киоск. Впрочем, погоди, у меня у самого кое–что найдется. Нембутал или еще какая–то чертовщина. – Джо схватил саквояж и стал в нем рыться.
Когда он протянул Джулиане две желтые капсулы, та спросила:
– Я от них не сдохну?
– Что?! – У него дернулась щека.
«Пусть сгниет мое чрево, – подумала она, – усохнет лоно».
– Не бойся. Это порошки фирмы «А.Г. Хемикален», их глотает весь Рейх. Я сам иногда их пью от бессонницы. Сейчас принесу стакан воды. – Джо бегом бросился в ванную.
«Лезвие, – подумала она. – Я проглотила его, и оно навеки останется разрезать мои чресла… Кара. Замужем за евреем и снюхалась с гестаповцем–террористом. – Она чувствовала, как по щекам ручьями бегут слезы. – За все мои грехи – погибель».
– Пошли, – сказала она, поднимаясь на ноги. – В парикмахерскую.
– Ты не одета!
Джо усадил ее и попытался натянуть на нее трусики, но безуспешно.
– Нужно сделать что–нибудь с твоими волосами, – простонал он. – Где эта Hure,[64] эта женщина?!
Медленно, с трудом выговаривая слова, Джулиана произнесла:
– Как веревочке ни виться, а кончик все равно… Прячься не прячься, а от Бога не уйдешь. Все под ним ходим, все мы у него на крючке…
«Больно… Это все капсулы. Разъедают меня. Наверное, в них была серная кислота. Встретились в животе и образовали дьявольскую смесь, чтобы мучить меня веки вечные».
Джо не сводил с нее глаз. Он был белее мела.
«Читает мои мысли, – решила Джулиана. – У него есть машинка для чтения мыслей. Только не знаю, где она спрятана».
– Ну и порошки, – сказала она. – Голова от них кругом.
– Но ты их не проглотила!
Он ткнул пальцем ей в кулак. Разжав ладонь, Джулиана увидела капсулы.
– У тебя нервный припадок. – Джо вдруг стал тяжелым, медлительным. – Ты больна! Мы не сможем ехать! Нужен врач.
– Не надо врача, – пролепетала Джулиана. – Все пройдет.
Она попыталась улыбнуться. Чтобы узнать, удалось это или нет, вгляделась в его лицо. «Как он смотрит… Это, наверно, излучение его мозга превращает мои мысли в кашу…»
– Я не могу взять тебя к Абендсену, – произнес он. – Сегодня ничего не выйдет. Отложим на завтра. Может, тебе полегчает. Завтра попробуем. Надо.
– Можно, я еще разок схожу в ванную?
Он рассеянно кивнул, думая о своем. Оказавшись в ванной, Джулиана достала из тумбочки еще одно лезвие, спрятала в ладони и вышла.
– До свидания, – сказала она.
Когда она отворяла дверь в коридор, Джо с криком подскочил и схватил ее за плечо.
Вжик.
– Какой ужас! – изумилась Джулиана. – Вы способны на насилие! Мне следовало это знать.
«Держитесь теперь, ночные грабители и бродяги! Я любому дам отпор! Кстати, а куда девался этот? Схватился за шею и пустился в пляс!»
– Не стой у меня на пути, если не хочешь получить взбучку, – сказала она. – Не смотри, что я женщина. – Подняв руку с лезвием, она другой рукой отворила дверь. Джо сидел на полу, обеими руками держась за горло.
