Дэвид Лэйн
БЕЛЫЕ ПОВСТАНЦЫ СКАЛИСТЫХ ГОР
Когда законы человека предписывают смерть какой-либо расы, тогда законы природы требуют восстания.
(«10-е Возражение»)
Жизнь расы проистекает из лона её женщин. Раса, мужчины которой не будут бороться за своих женщин, погибнет.
(«88 Предписаний»)
С незапамятных времён властители поднимали армии обещаниями грабежа, мести и захвата женщин.
Дэвид Лэйн
ПРЕДИСЛОВИЕ
Время описываемых событий – середина 21-ого столетия в пределах границ прежних Соединённых Штатов. В стране выросло несколько поколений, воспитанных на внушении, что «чёрное – прекрасно», на непрерывном поощрении межрасовых браков, открытых границ, законов, направленных против людей европейского происхождения. «Злой белый человек» был бесконечно демонизирован. Цель, намеченная врагами Белых, была достигнута: доля молодых Белых женщин, не состоящих в браке с цветными, упала к этому времени ниже одной сотой доли населения земли.
В течение многих десятилетий Америка отказывала Белым в праве на создание собственного государства, своих школ, организаций и всего необходимого для расового выживания, и в то же самое время неистово поощряла и фанатичным пылом проводила в жизнь расовое смешение.
Принятие «Законов расового согласия», предоставивших большие денежные выплаты всем межрасовым парам с Белыми женщинами, стало последней каплей для многих бесправных Белых мужчин. Несколько тысяч из них, главным образом молодых, ушли в Скалистые горы штата Колорадо.
Во время описываемых событий, эти мятежники установили непрочный контроль над частью штатов: западного Колорадо, Юты, Айдахо, Монтаны и Вайоминга. Они назвали это место «Землёй Родичей» («Kinsland»), и буквы «ВЗР – воины Земли Родичей» стали кратким названием повстанческой армии её защитников.
Тщетно мужчины молили немногих оставшихся молодых Белых женщин присоединиться к ним. За несколькими исключениями, те презрительно отвергли отчаянные просьбы Белых мужчин, называя их бессмысленными трескучими словечками: «расисты», «женоненавистники», «чокнутые», принятыми в бывших США под правлением ЗОГа[1] («сионистского оккупационного правительства»). Но поскольку для выживания расы необходимы два главных условия – жизненное пространство и достаточное число женщин, – история вернулась на круги своя.
Более тысячи двухсот лет назад один арийский народ переселился в Скандинавию, дабы избежать влияния чуждой тиранической религии Рима и Иудеи, стремящейся к смешению рас и внедряющей ложное равенство. Только так этот народ смог сохранить свою расовую чистоту. Из Скандинавии они ходили в «викинг» – совершали набеги на оккупированную Европу для захвата женщин и удовлетворения жизненных потребностей. Обитатели Земли Родичей в 21-м столетии последовали примеру своих героических предков.
Большинство соратников Земли Родичей по вере своей – вотанисты (одинисты), чья речь отражает родную языческую религию Белой расы. В ней есть такие слова как Мидгард[2] (земля смертных), Валгалла[3] (зал для павших героев, пирующих в раю), Норны[4] (богини судьбы), сыны Муспелля (расово-религиозное племя, которое правит миром и приговорило Белую расу к смерти), и скрелинги[5] (все небелые). Загляните в «Словарь Родичей» в конце книги.
Здесь описывается краткая цепочка событий из жизни нескольких Родичей – обычных героев расовой войны.
ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
Слепящие огни ночного клуба медленно гасли, оставляя освещенными только подмостки. Бестелесный голос ведущего произнес: «А теперь наш дворец рад представить вам долгожданное вечернее представление – самое эротическое зрелище, когда-либо виденное смертными!»
Две удивительно красивые молодые девушки вступили на сцену: статная блондинка, которую ведущий представил как Конфетку, и гибкая темноволосая по имени Веточка. Их костюмы были мало похожи на безвкусное белье, в котором выступали унылые стриптизёрши, большей частью – скрелинги (цветные), наводившие тоску своими неуклюжими движениями в предыдущих выступлениях.
Теннисные юбочки девушек были всего на пару сантиметров длиннее соединения их изящных ног. Блузки, сочетавшиеся по цвету с юбочками, открывали тренированные, плоские животики, в то время как белые длинные гольфы и спортивные туфли усиливали свежий, юный облик их обладательниц. Они казались двумя здоровыми девочками, только вышедшими из подросткового возраста и готовыми к спортивным занятиям на свежем воздухе. Возможно, многим зрителям эти прелестницы напомнили группу поддержки болельщиц из средней школы, гибких цветущих девчонок. Сочетание соблазняющей привлекательности и скромности представляло для собравшихся в клубе неодолимое искушение.
Зрители взорвались неистовым, пьяным рёвом и оглушительными рукоплесканиями, вряд ли слышанными раньше в здешних стенах. Только двое Белых мужчин, сидевших в задней части прокуренного клуба, выглядели довольно сдержанными, хотя они и старались не выделяться из толпы. Эти двое рисковали жизнями на вражеской территории совсем не для того, чтобы посмотреть стриптиз. Младший из них был коренаст, чисто выбрит, одет в джинсы и спортивную рубашку. На вид ему было лет двадцать пять. В ответ на громовые рукоплескания он наклонился ближе к своему товарищу и прокричал ему в ухо: «Похоже, Белые женщины – всё ещё самые желанные существа на Мидгард, а, Требор?»
Требор, жилистый мужчина лет на пятнадцать старше, с опрятно подстриженной бородкой, ответил: «Да, но как же мало их осталось!».
Наконец дикий шум немного ослабел, и стали слышны звуки чувственной музыки. Две девушки на сцене повернулись друг к другу на расстоянии вытянутых рук и начали волнообразный дерзкий соблазнительный танец в лад музыке. Их несравненные достоинства были очевидны и бесспорны. Равные по красоте, с дополняющей друг друга непохожестью, они образовали наилучшее сочетание для возбуждения зрительского вожделения. Чувственная Конфетка была воплощением классической нордической красоты. Её длинные мерцающие локоны цвета зрелой золотой пшеницы непринуждённо ниспадали на её плечи. Безупречная талия подчеркивала несравненную соразмерность её ног и груди. Загорелая кожа и безупречные линии голеней и бедер были у неё столь соблазнительны, что заставляли мужчин буквально страдать от страсти и желания.
Она была Афродитой, богиней любви и соития, своевольного влечения плоти, рождённая, чтобы повелевать, исполнять и управлять исконными языческими обрядами плодородия.
Если Конфетка была самой Афродитой, то Веточка была целомудреннейшей из Девственниц. Короткие каштановые волосы окружали её тонкое лицо. Миловидный носик и выразительные глаза излучали сдержанность и скромность. У неё было стройное тело нимфы, только вошедшей в пору девического созревания. Каждая её клеточка возвещала начало телесного пробуждения. Она была воплощённой девичьей невинностью, боязливой и одновременно нетерпеливой, неодолимо влекущей к насилию и обладанию её девственным телом.
Неотрывно глядя друг другу в глаза, исполненные изящества девушки начали любовную игру между собой. Положив руки на бёдра друг друга и соблазнительно качаясь, они исполняли первозданную песню сирен – песню-приглашение и утоления чувственной жажды. Они изображали под музыку извечную любовную игру господства и подчинения, соблазнителя и жертвы, охотника и добычи, которая порождает и удерживает пылкое половое возбуждение. Усиливая фантазию притягательностью недозволенного, светловолосая богиня Конфетка раскрывала себя как сексуальная хищница. Её руки бродили по бархатно-гладким линиям обнажённых боков и спины Веточки, затем скользили по телу, как бы случайно или неосторожно слегка царапая грудь.
Дерзкие пальцы проказниц преодолевали запреты, но и хранили отпор.
Изящная Веточка безупречно играла свою роль – притворную неуверенность, призыв или сопротивление, мучение и радостную нежность, когда-то запретные для другой представительницы её пола. Она дрожала в нетерпеливом, но боязливом ожидании всё более и более близких вторжений в священную женскую анатомию. Подобно легкой экзотической птичке, завороженной раскачивающейся коброй, она в образе невинности подчинялась нескромной близости подруги и дерзкому нарушению всех приличий.
Молодой человек, сидящий с Требором спросил:
– Думаешь, они, в самом деле, лесбиянки?
