– Вот именно, – сказала я. – Вы сами все прекрасно понимаете, Лауринь. Но вы все же слишком доверяете людям! И как только вам удалось сделать этакую карьеру?
– Не иначе как вашими молитвами, – усмехнулся он.
– Вот уж нет! – решительно отвергла я это предположение. – Признаться, мне было вовсе не до вас.
Конечно, Лауриня я на протяжении этих лет вспоминала, и не раз (такое забудешь!), но обычно недобрым словом.
– Я помню, вы никому не доверяли, – сказал Лауринь негромко. – Разве что вашему уважаемому дедушке… Да, невежливо с моей стороны было не поинтересоваться, как поживает господин Нарен?
– Превосходно, – ответила я. Если я и солгала, то лишь самую малость. – Ни в чем себе не отказывает, гоняет прислугу в хвост и в гриву, командует всеми, по обыкновению, а вечерами распивает кружку-другую хорошего пива в компании князя и его приближенных и делится воспоминаниями. – Я выдохнула дым. Уже рассвело, утро выдалось морозным и ясным, снег сверкал под солнцем так, что глазам делалось больно. – Но вы увели меня от темы нашей беседы, Лауринь. Вы правы, я никому не доверяю, кроме, разве что, деда. Но вам я доверяла больше, чем всем остальным. Ну, за исключением еще Его величества, хотя…
– Польщен, – усмехнулся Лауринь. – Вы поставили меня на одну доску с Его величеством.
– Выше, – улыбнулась я в ответ. – Его величество, подозреваю, без колебаний бы мною пожертвовал, потребуй того интересы страны. А вы – тогда – вряд ли.
Лауринь сделал вид, что не заметил моего нарочитого уточнения, не стал уверять меня в том, что я и теперь могу ему доверять целиком и полностью. И на том спасибо!
– Этого вашего урока я так и не сумел усвоить, – сказал он серьезно. – Я всё же склонен верить людям.
– Подозреваемым в том числе? – приподняла я бровь.
– Это другое, – ответил Лауринь. – Это служба.
– А если придется подозревать кого-то из тех, кому вы… хм… доверяете во внеслужебное время?
– А вы полагаете, мне не приходилось этого делать? – Лауринь взглянул на меня в упор. Позади горестно сопел Зибо, отчаявшись расслышать хоть что-то из нашего разговора.
– Даже так… И чем кончилось дело?
– Вина того человека не подтвердилась, – коротко ответил Лауринь, отвернувшись. Я видела, что разговор ему неприятен.
– Но?..
– Что? – Лауринь посмотрел на меня с недоумением.
– Вы так произнесли эту фразу, будто подразумевали какое-то «но», – заметила я.
– Вы снова правы, – невесело усмехнулся Лауринь. – Я больше не мог общаться с ним так же, как до… обвинения. Знаете, Флоссия, вы снова оказываетесь правы. Намного проще не верить вообще никому. Тогда, если человек совершит невозможное и завоюет ваше доверие, вы сможете быть в нем уверены…
– Вы думаете, это так просто – никому не верить? – поинтересовалась я, и Лауринь умолк.
Забавно. Прежде нам с ним не доводилось вести столь долгие беседы на отвлеченные темы, говорили все больше о делах насущных. На прочее не хватало времени… Но я уже тогда заметила, что Лауринь далеко не глуп, а теперь лишний раз в этом убедилась. Любопытно бы знать, что происходило с ним все эти годы! Досужий интерес мне мало свойственен, но это был особый случай – хотелось узнать, как же из наивного донельзя лейтенанта получился этот суровый немногословный капитан…
Беседа дальше не клеилась, ехали молча.
Благодаря моей «дорожке» двигались мы намного быстрее, чем можно было рассчитывать, и до поместья Ильзор добрались, как по торной дороге, что следовало почитать за большую удачу: погода снова начала портиться, а путешествовать во время метели мне вовсе не нравилось…
Поместье встретило нас гробовой тишиной и траурным убранством. «Быстро же супруга покойного распорядилась!» – подумала я, оглядывая обширный холл. Судя по всему, нейр Ильзор избрал своей покровительницей Тох-Авеску, многоликую богиню, благосклонную к торговцам, политикам и актерам, словом, тем, кто по роду занятий вынужден менять маски не то что ежедневно, а и ежечасно. (Впрочем, также эта ветреная богиня дарила своим вниманием всевозможных мошенников и надувал, но на то она и богиня, чтобы не делать различий между людьми, кем бы они ни были.)
Я сделала это заключение по одному простому факту: холл убран был белым, а этот цвет мало в какой религии является цветом траура. Насколько я помнила, в белое одевались, скорбя, приверженцы этой самой Тох-Авески да еще двух или трех божеств, веру в которых занесли в Арастен с дальнего востока. Но вряд ли нейр Ильзор предпочитал столь экзотические верования… Да, верно, вот над дверью знак Тох-Авески – искусно вырезанная маска. Посмотришь слева – вроде бы плачет, справа – смеется, прямо – гневается, и так до бесконечности, и не разобрать, мужское это лицо или женское. Чем талантливее мастер, сделавший эту маску, тем больше выражений можно разобрать на деревянном или каменном лике. Эту вырезал явно человек небесталанный…
Но я отвлеклась. Встречали нас безмолвные слуги, не столько скорбящие, сколько перепуганные, с траурными белыми повязками на рукавах. Впрочем, при виде их хозяйки такое поведение становилось более чем понятным.
Нейра Ильзор оказалась высокой, очень худой женщиной с тем типом внешности, который не позволяет верно определить возраст его владелицы. Не знай я, что нейра всего двумя годами моложе мужа, могла бы принять ее за девушку… в полумраке, правда. Стоило ей выйти на ярко освещенное место, становилось ясно, что эта дама далеко не так молода, как хочет выглядеть.
В белом траурном одеянии она казалась статуей; созданию этого впечатления способствовало совершенно неподвижное лицо (маска Тох-Авески была живее, право слово!), бледная кожа и очень светлые, с серебристым отливом волосы.
Впрочем, на хозяйку я обратила внимание не сразу, меня больше интересовал тот факт, что и в этом имении не чувствовалось никаких следов общения с потусторонними силами. Времени прошло еще недостаточно, чтобы эти следы рассеялись, так что… «Неужели правда политическое дело? – мысленно скривилась я. – Не хотелось бы…»
– Нейра Ильзор… – Лауринь склонился перед вдовой в изысканнейшем придворном поклоне. – Позвольте принести вам свои искренние соболезнования по поводу трагической гибели вашего супруга…
– Благодарю. – Голос у нейры оказался таким же холодным, как ее внешность. Кстати, такой уж болезненной она мне не показалась. Не удержавшись, я предприняла небольшую проверку и была приятно удивлена открывшимися мне обстоятельствами. – Вы, полагаю, капитан Лауринь?
– Совершенно верно, нейра Ильзор.
– А кто эта дама? – взгляд ледяных светлых глаз пробирал до печенок… но только не меня.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
