— Но какой мотив для убийства мог быть у Морриса? — возразил Мур. — Он знал Каррингтона много лет. Это не корысть, потому что…
— Нам, сержант, платят именно за то, чтобы мы выясняли такие вещи, — прервал его Ламберт. — Сам архиепископ Кентерберийский не смог бы ускользнуть от нас с помощью тех аргументов, которые использовал преподобный Моррис. Повстречайтесь с ним — на этот раз лично. Он или расскажет, что делал в тот час, или ему предстоит приятная беседа здесь со мной. Я жду вас через час либо с убедительным разъяснением, либо с Моррисом.
Мур уже собрался уходить, но Ламберт опять заговорил:
— Все же я думаю, что это Лидден. Мне очень не хотелось бы ошибиться и позволить ему предъявить нам обвинение в необоснованном аресте.
Шарлотта Куинн у себя дома неторопливо переворачивала страницы лежащего перед ней на столе альбома с фотографиями. Охотничий нож поблескивал рядом с графином, из которого Шарлотта время от времени наливала себе водки. В альбоме были снимки, сделанные пятнадцать лет тому назад, когда ее семья проводила вместе с Каррингтонами отпуск в Алгарве. Дети в плавательном бассейне; ее муж и Маргарэт на пляже; смеющийся Чарльз, захваченный врасплох во время поедания арбуза. Шестеро из тех, кто был на фото, и кого она любила — хотя и по-разному, — умерли, а Дженнифер Каррингтон, юная и счастливая, наслаждается жизнью. Вдобавок скоро она станет очень богатой. Ей наплевать на то, что ее любовник проведет остаток своих дней в тюрьме, как и на то, что он убил ее мужа. Это не удивительно. Лидден был не больше чем объект ее похоти, а настоящей женой для Чарльза она так и не стала.
Шарлотта захлопнула альбом. У нее не осталось сил на горькие воспоминания. Охваченная всепоглощающей ненавистью, она со стоном наклонилась и прошептала:
— Чарльз… мой дорогой, дорогой Чарльз.
Она подняла залитые слезами глаза и посмотрела в ту сторону, где находилось сверкающее лезвие. Охотничий нож был похож на жертвенный кинжал, лежащий на алтаре мстительного, кровожадного божества.
Глава 11
— Преподобный… Моррис. — Тон голоса Ламберта упал на целую октаву, когда он назвал имя/ Суперинтендант, не поднимая глаз, читал доклад Мура. — Когда я учился, мне рассказывали о такой штуке, как юридический иммунитет служителей церкви. Весьма полезная вещь. Нельзя было повесить человека, если он умел читать.
Ламберт поднял свое жабье лицо; маленькие глазки сверлили викария.
— Однако я, по счастью, запомнил и то, что мой профессор упомянул об отмене в 1827 году этого правила. Пусть оно нас не волнует. Итак, что вы делали в прошлый четверг между половиной четвертого и половиной пятого?
— Я уже смог объяснить вашему сержанту, что у меня нет причин отчитываться по этому поводу перед полицией. — Моррис с гордой твердостью встретил взгляд Ламберта. — Заверяю вас в том, что мои действия не имели отношения к смерти Чарльза Каррингтона. Этого для вас достаточно?
— Кого-нибудь ваше заявление, возможно, и удовлетворило бы. Детектива-констебля Дроувера, например. — Моррис отвел глаза. — Но я принадлежу к методистской церкви. Итак, перед нами несколько возможностей. Во-первых, я могу арестовать вас по подозрению и представить дело в суд. Во-вторых, мы можем вызвать вашего адвоката для того, чтобы он разъяснил вам закон. В-третьих, давайте пожертвуем временем и проведем полное, расследование в Эттуотере… и в-четвертых, — Ламберт улыбнулся, — вы просто все мне рассказываете. Последнее — наиболее предпочтительно.
Моррис вздохнул и закрыл глаза. Именно так он и представлял этот момент в своих ночных кошмарах.
Дымящие трубы ткацких фабрик индустриального Ланкашира, угловые торгующие разной чепухой лавчонки, прижавшиеся спиной к спине длинные ряды домов с «парадной», выходящей окнами на улицу комнатой практически исчезли. Проезжая через городки, бывшие когда-то средоточием текстильной промышленности, Мальтрейверс думал о том, что кварталы высотных зданий, бесконечное количество безликих коттеджей с чахлыми деревцами перед ними и горчичное сияние фонарей на бетонных столбах навевают еще большее уныние, чем тот ландшафт, которому они пришли на смену. Экзотическое эхо гавайской гитары Джорджа Формби и сопрано Грейс Филдз ушли навсегда. Их смела электронная музыка, гремящая из полыхающих многоцветным неоном, похожих на пещеры дискотек. Мужественная, суровая индивидуальность севера потерялась среди слепленных под копирку торговых центров с их близнецами супермаркетами и унылыми новыми пивными забегаловками, стены которых оклеены обоями и где гремит неистребимый музыкальный автомат. В стуке деревянных башмаков по булыжной мостовой боковых улиц, в оцинкованных ваннах, расположившихся в кухнях рядом со свинцовыми сливными решетками, была какая-то пусть суровая, но романтика, присутствовала индивидуальность. Теперь кругом из дешевых хромированных кранов течет горячая и холодная вода, стоят цветные телевизоры, а внучки молодых работниц ткацких фабрик играют в бинго на Майорке.
— Последнее путешествие Чарльза Каррингтона, — заметил Мальтрейверс, когда, миновав Ланкастер, они свернули на дорогу М-6. — Предполагалось, что никто не найдет тела до возвращения Дженнифер. Однако Шарлотта приехала буквально через пару минут после убийства. Думаю, что это их сильно обеспокоило. Суть идеи состояла в том, что Дагги Лиддену предстояло доказывать свое алиби за длительный промежуток времени, что практически невозможно. Но картина полностью меняется, когда время убийства установлено с точностью до получаса.
— Но алиби у него все равно нет.
— Видимо, нет. Но когда задуманное преступление с самого начала идет не по плану, то это, согласись, беспокоит.
— Ты уверен, что мы поступаем правильно? — неуверенно спросила Тэсс. — У тебя теперь есть все для того, чтобы идти в полицию.
— Я и пойду в конечном итоге. Но неужели после того, что нам удалось совершить, мы не заслужили удовольствия получить признание из первых рук.
В Карвелтон-холле, когда они проезжали мимо, горел свет. Машина Дженнифер стояла у дверей.
— Малькольму и Люсинде будет интересно услышать о наших подвигах. Поедем, расскажем им и вернемся, — сказал Мальтрейверс. — После передадим все полиции, причем совершенно безвозмездно.
Малькольм только что вернулся из редакции. Он и Люсинда зачарованно слушали повествование о том, как удалось найти ответы на все оставшиеся вопросы.
— Нас ждет дьявольски интересный судебный процесс, — произнес Малькольм. И как бы не веря своим ушам, покачал головой, когда Мальтрейверс закончил рассказ. — Ты не мог бы написать статью для «Кроникл» после суда?
— С удовольствием, — ответил Мальтрейверс. — Материал будет еще интереснее, после того как я проведу одну операцию. Дженнифер сейчас в Карвелтон-холле. Я намерен повидаться с ней.
— Что? — встревоженно спросил Малькольм. — Уж не собираешься ли ты ей все выложить?
— Конечно нет, это дело полиции, — не моргнув глазом заверил друга Мальтрейверс. — Просто интересно, не удастся ли, поболтав немного, осветить кое-какие темные закоулки.
— Но под каким предлогом ты заявишься? — не соглашался Малькольм. — Своим визитом ты вызовешь у нее подозрение.
— У меня имеется прекрасный повод. Я обещал Чарльзу Каррин-гтону вернуть «Огненную ведьму Эттуотера». И вот теперь книга возвращается его вдове. Это же ведь ее собственность? Посмотрим, что получится, если вообще что-нибудь получится.
Спустя полчаса Мальтрейверс запарковал машину, у поворота дороги неподалеку от Карвелтон-холла.
— Нет смысла подъезжать к дому, мы там долго не пробудем.
— Последний раз категорически заявляю: ты сумасшедший, — сказала Тэсс, когда они уже приблизились к дверям. Окна нижнего этажа ярко светились. Сквозь занавеси в окне спальни тоже пробивался свет. — Нам следовало идти прямо в полицию. Страсть к театральщине в конце концов тебя погубит.
— Но не сегодня, — заявил он уверенно. — Ховард в Лондоне — вероятно, принимает свежую партию героина, в то время как Дженнифер ждет суда над Дагги Лидденом. После вынесения приговора парочка скроется, прихватив добычу. И вообще, сегодня я заслуживаю всяческого снисхождения.
Дженнифер Каррингтон заметно нервничала, открыв дверь. Она пригласила их в дом и затем провела в гостиную:
— Мы собираемся возвратиться в конце недели в Лондон, — сказал Мальтрейверс, после того как представил Тэсс. — Я не знал, сколько времени вы пробудете в Холле, и решил, пока есть возможность, вернуть вам это. Я обещал Чарльзу принести книгу.
— Ах да, конечно. Я совсем забыла, что она у вас. — Дженнифер взяла конверт, в котором находилась фотокопия. — Книги пока у полиции, но мой адвокат говорит, что их скоро должны вернуть… Не хотите ли выпить?
