Кроме того, бомбардировка с дистанции согласно классическому примеру того же Байбулатова для минимальной результативности должна была занимать не менее часа. А столь долгое время Малярийкину не годилось. Только что, выбив врага из предместья Мохового, он вынудил противоборствующую команду спешно закрепляться на новом рубеже (высотке с фермерским двором). Если он даст им час, да еще расстреляет двор, в котором противника нет, оборонительный рубеж будет подготовлен лучше. Противник накопает укрытия, пристреляет орудия, распределит силы вдоль фронта, найдет место для резерва на случай возможной контратаки, да и просто более детально продумает схему обороны.
Безусловно, Маляру следовало спешить.
В это время из кустов юго-восточнее высоты 76,77 по нему открыла огонь как минимум пара «Шафтов». Дальники. Били с жуткого расстояния. Явно через электронный прицел. Быстро оценив обстановку, Малярийкин решил немедленно атаковать противника, но не со стороны, откуда вели огонь «Шафты», а из фермерского двора. Вступать в огневой бой с укрытыми в кустах навороченными орудиями противника, находясь на открытом участке местности, было несправедливо. После уничтожения тех машин, что пытались, но еще не успели закрепиться в фермерском дворе, можно было заняться и вражескими «дальниками», «Шафтами». Укрываясь в садах, за строениями, уже ничем особо не рискуя. Во всяком случае, после взятия фермерского двора можно было вступить с «Шафтами» в артиллерийскую дуэль, находясь как минимум в равном положении.
Чтобы не отвлекаться во время маневренного боя на сообщения в командном чате, Малярийкин очередной раз подал сигнал «Делай, как я», таким образом возглавляя Третий и Второй вымпелы, затем резко тронулся с места. Увеличивая скорость «Мамонта» по ходу движения, Малярийкин развернул башню вправо и, ведя неприцельный, отвлекающий огонь в сторону «Шафтов», устремился к фермерскому двору. Примеру командирского танка последовали остальные игроки.
Пять километров преодолели минут за десять. Слабые орудия танков, занимавших фермерский двор, успели обстрелять атакующий ордер Малярийкина, но без особого эффекта – Малярийкин стрелял по «Шафтам», атаковал в свободном векторе (первые три минуты было непонятно, двигаются его танки к фермерскому подворью или атакуют «Шафты»), к тому же выдвинул в авангард самые стремительные «коробки». Лучших из «середнячков», имеющих несильные орудия, но обладающих неплохой скоростью и броней.
Захваченная врасплох внутри фермерского двора группа легковооруженных вражеских «Васпов», неся потери, то и дело хватая попадания, стала поспешно отходить к противоположной стороне локации. Чтобы завершить уничтожение отходящей группы, Малярийкин насквозь проскочил двор, вывел за собой остальные танки Второй группы, развернул строем и жестоким плотным огнем расстрелял отступающие «Васпы» до последней единицы. Очень скоро дальнюю часть фермерского двора украсили чадящие гарью силуэты вражеских танков. Немедленно развернув ордер, Малярийкин снова проскочил фермерский двор, уже в обратном направлении.
Обстановка с этой стороны изменилась.
По оставшимся танкам Малярийкина, пытаясь оказать помощь своим уже погибшим товарищам-«Васпам» (с этой стороны исход боя за противоположной стеной фермерского двора наблюдать было невозможно), из кустов восточнее высоты 76,77 продолжали вести интенсивный огонь проклятые «Шафты». Судя по характерным признакам, они работали с накоплением энергии выстрела, так как каждое попадание приносило сильные повреждения танкам-жертвам. Кроме того, при силе удара, орудия били прицельно, с хорошей точностью. Но редко, так как на накопление энергии выстрела и наводку требовалось время. Так работал именно «Шафт».
Даже непрокачанный «Шафт» считался в сибирских «КТО» достаточно мощным оружием. Эти же два были прокачаны как минимум до М2. Ситуация, таким образом, существенно осложнялась.
Рассчитывать на скорую помощь арьергарда (оставшейся части Третьего и Второго вымпелов) было нельзя, так как арьергард состоял в основном из среднебронированных машин или из сверхмощных тяжеловесов с низкой скоростью. И тех и других (хотя по разным причинам) прокачанные «Шафты» на открытой местности могли наклепать как семечек под деревенской скамейкой – вдоволь.
Учитывая эти обстоятельства и исходя из собственных недавних соображений, Малярийкин принял решение: последовательным сосредоточенным огнем танков с места уничтожить «Шафты» противника. То есть начать дуэль.
Вести бой с прокачанными «Шафтами», оставаясь на восточной окраине фермерского двора, было опасно, поэтому командир взвода приказал экипажам отвести свои танки в глубину огорода. На передней позиции в качестве наводчика остался только один мощный танк с хорошим бронированием. Но рассчитывали не на броню. Танк укрылся за строениями, был не виден. Он был не виден еще потому, что не стрелял и не выдавал себя залпами. Этот танк осуществлял наводку и корректировку огня для остальной «расстрельной команды».
Расположившись так, танки Малярийкина открыли огонь из разнокалиберных орудий по «Шафтам». Надо признаться, танки, которые вели обстрел, не имели ни одного собственного «Шафта», кроме орудия «Мамонта». Все пушки были слабее и уступали противнику по основным ТТХ. Ставку делали на другое. «Шафты» могли производить только прицельные залпы. Поэтому танки Малярийкина, участвовавшие в подавлении, использовали строения фермерского двора в качестве укрытия и, таким образом, становились для противника фактически невидимыми. Прицелиться в них, во всяком случае, было невозможно.
Поскольку «Шафты» стреляли с накоплением энергии, их залпы были мощными, но довольно редкими. И Малярийкин сделал упор на совокупную мощь своей артиллерии. Путь каждое орудие в отдельности уступало каждому из «Шафтов М2», но вместе его отряд превосходил врага как по силе залпа, так и по частоте.
Танк-корректировщик из своего укрытия не спеша произвел «настройку» разнокалиберных стволов «батареи» Маляра, и после этого дело двинулось, что называется, на автомате. После того как большая часть снарядов и зарядов стала падать в области нахождения «Шафтов» – просто рядом, задевая взрывной волной и осколками, батарее потребовалось всего пятнадцать минут, чтобы превратить позицию врага в выжженный ужасом и огнем пустырь с обломками металла.
Бой за Моховое был полностью завершен.
В отличие от схватки на подступах к Моховому танки Малярийкина «в дуэли» потерь не имели. Только попадания.
* * *
Двумя часами позже, подавив «Шафты» и, таким образом, полностью овладев фермерским двором, Малярийкин снова собрал свои колонны в кулак и вышел наконец к противоположной границе локации. Она была видна уже невооруженным взглядом. Большая асфальтированная площадка, с которой этим утром начали движение в сторону Мохового игроки вражеской команды. Но до площадки еще предстоял бой.
В километре от фермерского двора в сторону границы периметра снова начинался лес. Лес шел по длинному скату рельефа вниз, что позволяло Малярийкину и его командирам полностью просматривать пространство до границы и видеть вражескую «точку входа». Но вот что делалось в самом лесу, видеть невозможно.
Малярийкин понимал, что тремя успешными операциями по прорыву вражеской обороны он добился уже тотально численного превосходства над своим оппонентом. Для завершения игрового сражения и победы следовало прорваться во вражеский тыл, захватить асфальтированную площадку, с которой этим утром вошел в игру враг. А до этого, по возможности, уничтожить как можно больше танков противника. Кроме тех, которые будут ускользать от боя и спрячутся в лесу, никак не проявляя себя. Таких, впрочем, в бою обычно не наблюдалось, так как по завершении боя откровенных трусов и уклонистов ждала дисквалификация. На финальном этапе игры, когда все бойцы противоположной команды были осведомлены о приближении развязки, уклоняться от боя не имело смысла. Все знали о необходимости «стоять насмерть».
«Насмерть-то оно насмерть, – подумал Малярийкин. – Но никто и никогда, ни в реальном, ни в игровом бою, не запрещал стоять насмерть с умом». Противник наверняка будет стараться «сливаться» грамотно. Защищать свой последний рубеж. Использовать свой последний шанс. И шанс, надо признать, всегда присутствовал. Особенно – в обороне.
Байбулатов не раз и не два перечислял случаи, когда один-единственный танк или один-единственный взвод совершали «чудеса», выбивая целые колонны и даже команды под корешок.
От фермерского двора в лес ускользала петляющая дорога. Знакомо. Все было точно так же, как в начале сражения, только рельеф словно развернулся в обратную сторону. В прошлый раз Малярийкин атаковал «из леса». А сейчас – станет атаковать «в лес».
