Группа немецких военнослужащих, перешедших на сторону Красной Армии в ходе боёв в районе ст. Прохоровка. Фото сделано зав. орготделением политотдела 5 гв. ТА Д. И. Кочетковым 14 июля 1943 г. на фоне дома в с. Скоровка, где размещался штаб 5 гв. ТА.
СУ-152 1529-го самоходного артполка 5 гв. ТА в районе х. Сторожевое. 14 июля 1943 г.
Танки бригад 29 тк на исходных позициях в районе севернее ст. Прохоровка. Июль 1943 г.
Генерал-майор П. П. Вахромеев, командир 23 гв. стрелкового корпуса 6 гв. А. 1945 г. (Фото из личного дела).
Генерал-майор (в период Курской битвы полковник) М. Е. Хватов, командир 32 мотострелковой бригады 18 тк. 1945 г. (Фото из личного дела).
Штурмовое орудие одной из дивизий 48 тк форсирует р. Пена. (Трофейное фото).
На КП 233 гв. артполка 95 гв. сд офицеры готовят данные для стрельбы. Июль 1943 г.
Танки дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» атакуют позиции советских войск в районе свх. «Октябрьский». 11 июля 1943 г. (Трофейное фото).
Батарея шестиствольных миномётов 55 миномётного полка 2 тк СС ведёт огонь по району восточнее свх. «Октябрьский». (Трофейное фото).
На огневых позициях артполка дивизии «Великая Германия». На заднем плане расчёт 88 мм зенитного орудия, изготовившийся к ведению огня по танкам. (Трофейное фото).
Наводчик 76-мм орудий ЗИС-3 ведёт огонь по противнику. Район ст. Прохоровка.
Наводчик и заряжающий советской самоходки СУ-76М за работой. 1943 г.
Участок рубежа 183-й стрелковой дивизии 69 А в районе ст. Прохоровка.
Атака бригад 18-го тк в районе с. Андреевка. 12 июля 1943 г.
Расчёт пулемёта МГ-34 дивизии СС «Мёртвая голова» ведёт огонь во время отражения атаки. (Трофейное фото).
Подбитые и брошенные «пантеры» бригады Штрафица в районе Верхопенье — ур. Толстое. 21 июля 1943 года.
Хотя эсэсовцы и не вошли в Прохоровку, но захват неприятелем всего района юго-западнее и западнее Прохоровки, где могли развернуться танковые корпуса и к чему так стремился генерал Гот, имел в дальнейшем трагические последствия для армии П. А. Ротмистрова и сыграл немаловажную роль в срыве фронтового контрудара. Бригадам 29-го и 18-го тк 5-й гв. Тд начинавшим после наступления сумерек движение в исходный район для ввода в бой, было просто негде разворачиваться.
В отчёте 5-й гв. А эпизод с прорывом обороны на левом фланге 33-го гв. ск изложен следующим образом:
«Позорное для гвардейской армии событие первого дня боя было отмечено в приказе по армии, отданном в 3.00 13.07.43 г.: „…только в результате принятых мною (А. С. Жадов. — В.З.) мер продвижение противника было приостановлено и положение на участке 9-й гв. вдд было почти полностью восстановлено:
Основными причинами отмеченного позорного случая явились:
1) невыполнение моих указаний командиром 9-й гв. вдд полковником тов. Сазоновым о порядке выдвижения дивизии на рубеж, а главное — в части немедленной организации тщательно продуманной противотанковой обороны, управления и связи,
2) отсутствие со стороны командира 33-го гв. ск генерал-майора Попова и командира 9-й гв. вдд полковника Сазонова конкретного руководства контроля и проверки отдаваемых распоряжений,
3) недостаточное умение вовремя ответить на действия противника хорошо продуманным контрманевром“»[125].
Действительно, одной из главных причин того, что боевая группа «Лейбштандарт» за несколько часов рассекла оборону 33-го гв. ск на всю глубину и чуть не овладела Прохоровкой, были неумелые действия комкора И. И. Попова. Иосиф Иванович не был склонен к строевой службе, до сентября 1941 г. он преподавал тактику в одной из военных академий, это было по-настоящему его делом. Но в начале 1942 г., из-за дефицита командных кадров, многих старших офицеров из учебных заведений, тыловых учреждений и штабов направили на самостоятельную работу в действующую армию. В то тяжелое для страны и армии время было не до учёта склонности каждого из офицеров. Полковник И. И. Попов был назначен командиром 135-й сд 41-й А. Хотя и с трудом, но он сумел быстро освоиться в этой должности и прослужил в дивизии с января по октябрь 1942 г. По оценке командования, за это время он зарекомендовал себя исполнительным и лично дисциплинированным офицером. Однако были случаи, когда в сложные моменты боя комдив терялся и потому требовал к себе постоянного внимания. Тем не менее в октябре 1942 г. его переводят заместителем командующего 41-й А. Должность хотя и высокая, но не самостоятельная и не давала практического опыта по управлению крупным соединением. Сделано это было, вероятно, с учетом перспективы развертывания корпусного звена. Образованных и имевших определенный боевой опыт генералов «обкатывали» на армейском уровне, чтобы потом перевести на корпус. Командиром 33-го гв. ск, который только формировался, генерал-майор И. И. Попов становится в мае 1943 г. Поэтому бой 11 июля под Прохоровкой для него был первым в новой должности. Причем действовать комкору пришлось в очень неблагоприятных условиях — с марша в бой. И не просто удерживать рубеж обороны, а отражать удар сильного вражеского бронетанкового соединения. После завершения Курской битвы генерал-лейтенант А. С. Жадов так оценил своего подчиненного:
«Тов. Попов культурный, достаточно грамотный в оперативно-тактическом отношении генерал. Его основной недостаток — отсутствие достаточного опыта в командовании таким большим соединением, как стрелковый корпус. Это положение привело к тому, что тов. Попов не всегда правильно принимал решения, не умел четко организовать взаимодействие, а главное, в сложной обстановке в тяжелые минуты боя иногда выпускал управление корпусом из своих рук, не проявляя достаточной твердости и воли.
Второй недостаток — неумение опираться на свой штаб, работа „в одиночку“, с ходу, без серьезной подготовки и продумывания каждого всплывающего в процессе боя вопроса.
Тов. Попов имеет опыт и склонность к преподавательской и научной работе. Партии Ленина — Сталина и социалистической Родине предан.
Вывод: должности командира стрелкового корпуса не соответствует. Целесообразно использовать на преподавательской и научной работе».
Прорыв «Лейбштандарт» к кирпичному заводу на карте штаба 9-й гв. вдд напоминал бутылочное горлышко. Он глубоко вклинился в оборону 33-й гв. ск, открыв оба фланга. В то же время ее соседи не смогли заметно продвинуться вперёд. На левом крыле в районе сел Васильевка и Андреевка его развед-батальон вел тяжелейшие бои с частями 6-го грп СС, а 1 — й грп СС по-прежнему топтался на месте с полком «Дас Райх» в районе ур. Сторожевое, свх. «Сталинское отделение». Им так и не удалось сломить сопротивление русских танковых частей на правом фланге. Таким образом, при дальнейшем движении на восток угроза окружения ударного клина 2-го грп СС была вполне реальной. Поэтому штандартенфюрер Т. Виш был вынужден отдать приказ о приостановке наступления. В 19.00 в с. Лучки, где находился штаб дивизии, он лично доложил сложившееся положение командиру корпуса и отметил, что его войска смогут приступить к штурму станции лишь после того, как «Мертвая голова» прорвется через излучину Псёла и овладеет выс. 252/4. Именно с этого направления артиллерия русских ведет особенно сильный огонь.
Командир «Лейбштандарт» предложил сконцентрировать огонь всей имеющейся артиллерии: корпусной и его дивизии, перед фронтом боевой группы дивизии Приса, с тем чтобы дать ей возможность овладеть хотя бы выс. 226.6 и прилегающей к ней местностью. Это позволило бы в ночь на 12 июля перебросить на плацдарм бронетехнику, а утром нанести удар танковым клином вдоль поймы на восток. Лишь после этого «Лейбштандарт» будет готова совместно с другими соединениями корпуса перейти в наступление на Прохоровку.
П. Хауссер позвонил начальнику штаба корпуса В. Остен-дорфу, изложил ситуацию и поступившие предложения. После непродолжительного совещания план Т. Виша был одобрен.
В то время как шло совещание командования 2-го тк СС в Лучках, в штаб 5-й гв. ТА прибыл A. M. Василевский. Он намеревался оценить степень готовности армии к завтрашнему контрудару. Здесь его ждало неприятное сообщение. Обратимся к воспоминаниям П. А. Ротмистрова:
