сделалась его секс-рабыней, приняла его условия и сдалась. Это не шло ни в какие ворота. Его предложение было неприемлемо.
Только… это сделало бы меня свободной.
С каждым разом, с каждой пуговицей, я бы приближалась к воле. Я бы делала дело, попутно ослабляя кандалы своего рабства. Я бы вернула свои права, я была бы все ближе и ближе к Америке, к родному дому. Я была бы ближе к Джейкобу. Он бы понял меня и мое решение. Если это был единственный выход из положения, я должна принять предложение Кроу.
Да, он был преступник, злодей, но честный злодей. И если он давал слово, то всегда сдерживал его. Это обстоятельство вселяло уверенность. Он обещал, что никто в его доме не причинит мне вреда, и, чтобы сдержать слово, даже поднял руку на родного брата. И хотя у него тоже была склонность к мордобою, я верила, что с ним будет лучше, чем с прочей сволочью, что попадалась на моем пути.
В Кроу оставались еще какие-то человеческие качества. В его душе еще оставалось место для доброты. Оставалась надежда…
Я должна верить ему.
А если откажусь? Тогда придется стать его вечной пленницею. Да, его дом великолепен, но этого недостаточно. Я жаждала свободы, силы. Я хотела большего. А так я никогда не смогу родить ребенка, вернуться на любимую работу, купить дом…
Я застряну здесь навсегда.
Да, это был тяжелый выбор. Он заставлял меня много терять в плане самоуважения, но я должна была сделать этот выбор. Я должна делать то, что позволит выжить.
И никакого раскаяния у меня не будет.
В таких размышлениях я провела неделю. Мне не хотелось разговаривать с Кроу, пока я не утвержусь в своем выборе. Он уважал мое одиночество и не беспокоил. Он не спрашивал о моем решении и не посылал с этим вопросом Ларса. Он терпеливо ждал.
Обычно после обеда он закрывался в своем кабинете. Работал он там или занимался чем-то другим – я не знала. Выходил он оттуда только в свою спальню. Я подошла к его двери и постучала.
– Войдите!
Кроу сидел в красном кресле перед камином. На нем были серые тренировочные штаны и черная футболка. Все время, что я его знала, он носил исключительно костюмы, за исключением того раза, когда его люди атаковали дом Боунса. Футболка плотно облегала его мощную грудь, плечи и впечатляющие бицепсы. На его коленях лежала книга в твердом переплете, которую он тотчас отложил, едва я вошла.
– Мы можем поговорить?
Он слегка кивнул в сторону второго кресла, что стояло рядом.
Я приняла это как приглашение и села.
На столе стоял стакан со скотчем, в котором медленно таяли кубики льда. Я обратила внимание, что по утрам он обычно пил кофе, днем – вино, а по вечерам предпочитал скотч.
Кроу молчал и смотрел на плясавшие в камине языки пламени. Когда мы подолгу не виделись, он закрывался и отдалялся от меня. И каждый раз приходилось начинать все сначала.
– Я обдумала твое предложение.
Он повернул голову в мою сторону, слушая каждое слово.
– У меня есть несколько вопросов.
Кроу оперся локтем на подлокотник, провел пальцами по подбородку и снова кивнул.
– В обмен на каждую пуговицу ты будешь делать со мной все что пожелаешь? Смогу ли я в таких случаях высказывать свое мнение?
Его рука соскользнула с подбородка и опустилась на подлокотник.
– Разумеется, можешь. С того самого дня, как ты здесь, ты можешь высказываться по любому вопросу. Надеюсь, что теперь ты сможешь оценить это.
Кроу мог впасть в гнев от чего угодно, даже от самых безобидных слов.
– Значит, я могу сказать «нет»?
– До сего момента ты уже сказала «нет» миллион раз. Пока что ничего в этом плане не изменилось.
– То есть я могу ответить отрицательно?
– Да.
– И мы никогда не будем делать то, чего я не захочу?
– Правильно, – произнес он скучающим голосом.
– Ты будешь причинять мне боль?
Это входило в наше с ним соглашение. Правда, до этого он ни разу не сделал мне больно, но я понимала, чего он хочет.
– Да.
– Но и в таких случаях я смогу ответить «нет»?
Он кивнул.
Теперь, удовлетворив свое любопытство, я могла понять, в какую игру я ввязалась. Значит, у меня есть кое-какие права и я смогу худо-бедно держать ситуацию под контролем. Это значительно облегчало мою задачу. Итак, триста шестьдесят пять занятий сексом с Кроу, и я могу ехать домой.
– Я согласна.
Он метнул на меня взгляд, в котором отражались сполохи огня из камина. И хотя дрова в очаге пылали ярко, в комнате как будто потемнело. Тело Кроу напряглось от раздиравшего его желания. Если у меня не было бы права сказать «нет» в такой ситуации, он набросился бы на меня прямо в кабинете.
– Значит, по рукам?
Я постаралась не думать в тот момент о том, как тяжело мне будет. Я должна была принять его предложение, чтобы вырваться на свободу. А уж там психотерапевт мне в помощь.
– Да.
Мы вошли в мою спальню. Здесь я спала. Стоило мне принять предложение, как Кроу уже был готов к действию. Услышав мой ответ, он словно с цепи сорвался и едва сдерживал свое нетерпение, хоть и старался не подавать вида. Он был, что называется, «на взводе».
– У меня просьба, – сказала я.
Его взгляд сделался мрачным.
Я очень полюбила свою комнату. Я полюбила небольшое окно, через которое открывался вид на поля. Кровать стояла рядом с камином, у которого так хорошо было читать.
Кроу пока что воздерживался, но я заметила, как беспокойно подергиваются его руки.
– Я очень люблю свою комнату. Может, сделаем это где-нибудь в другом месте?
Комната была моим убежищем, почти домом. Боунс мог зайти в мою спальню в любое время и насиловал меня на той же кровати, на которой я спала, отчего я никогда не чувствовала себя в безопасности. Зато здесь дверь была всегда закрыта, и это означало, что никто не сможет вторгнуться в мое личное пространство. Эта небольшая комнатка стала для меня целой вселенной, и мне никак не хотелось осквернить это место.
Должно быть, Кроу понимал меня, поскольку не стал спорить. Он повернулся, вышел из комнаты, спустился в холл и зашел в одну из пустующих спален. Она походила на мою – такая же огромная кровать и красивое окно. В углу примостилось бюро. Комнату регулярно убирали, но все равно было понятно, что много лет
