Она встала коленями на пол из черного дерева, до такой степени отполированного, что оно казалось черным зеркалом. Она посмотрела в него и увидела бесстрастное лицо Тома. Старая Япония подняла руки, погружая Юки в изящный танец, который знала каждая ее клеточка, хотя последний раз его танцевали задолго до появления письменности. Нигде не осталось никаких записей об этом; но они и не были нужны.
[ТРИНАДЦАТЬ]
СМЕРТЬ В ЗЕМЛЕ ОБЕТОВАННОЙ [VI]
Белый лист в руках Константин начал расти. Она положила его на землю и отступила, на песке выросла колонна шириной с дверной проем. Белая чистая дверь — рот исчез. Константин подошла к краю и дотронулась рукой. Как она и предполагала, дверь оказалась бестелесной. Чтобы что-нибудь увидеть, нужно войти. Прямо сюда, дамы и господа. Путь наружу…
Она почувствовала, как сердце предупреждающе ёкнуло, хотя это была полная ерунда. Она знала, что это ерунда. И хотя, казалось, было легко поверить, что там ерунда, чем поверить в чепуху здесь. Когда ты здесь, стоишь на мягком песке, доходящем до лодыжек, накачанная так, что чувствуешь все гораздо живее, чем в любой реальности, там приобретает бледность теоретического существования или даже мысли, которые у нее когда-то были, картинки, виденные ею когда-то и где-то. Здесь, внутри, оно действительно было больше, чем казалось оттуда, снаружи, и не важно, во что они (кем бы эти они ни были) хотят заставить тебя поверить, окружающее было реальней, чем люди вообще могут себе представить. Потому что большинство людей представляют себе только парки развлечений вроде «Ну-Йока после катастрофы», а если это предел их мечтаний, вряд ли ты сможешь заставить их желать большего.
Для этих ребят, подумала Константин, это может показаться Дверью вовне.
Сохраняя дыхание, она совершила гигантский шаг внутрь.
Она стояла над оградой у большого пруда, где она видела летающую тарелку и где, наверное, встретила фальшивого ребенка, взволнованно вспомнила Константин и огляделась. Она слышала металлическое поскрипывание. Но больше никаких звуков.
Постепенно светало, затянутое облаками небо посерело. Внизу, в темной воде, немного дальше, чем она могла видеть, играли какие-то существа. Некоторые были похожи на людей, другие как люди, но совсем на них не похожи. Вцепившись в перила, Константин ждала.
Она увидела, как он приближается с севера, маленький на расстоянии, но то, как он размахивал крыльями, указывало на его необъятные размеры. Дракон. Извините, эволюционировавший дракон. С чего они взяли, размышляла Константин. Размер мозга больше среднего? Положение большого пальца? Докторская степень?
Когда он подлетел ближе, она была рада, что солнце скрыто облаками, его отражение от металлически блестящей поверхности дракона нестерпимо бы слепило глаза. Он был размером с небольшой дом, примерно того размера, каким мы обычно представляем дракона. Структура тела больше напоминала мамонта, нежели рептилию, хотя ей он казался больше похожим на льва. Крылья были чем-то средним между тончайшим парусом и крыльями летучей мыши. Константин считала, что они будут кожаными, но теперь она видела, что они были светлее, почти прозрачными, и в них играли радужные узоры, несмотря на рассеянный дневной свет.
Она наблюдала, как он описал круг над ее головой, потом стал спускаться ниже и ниже. Теперь она его ясно рассмотрела. Лицо у него было такое, что всякие претензии на развитие отпадают, решила она. Глаза, хотя и с узкими зрачками и несомненно относились к органам зрений рептилий, располагались как человеческие — на передней части головы, и вместо длинных, на манер крокодильих, челюстей, больше присущих драконам, нос и рот опять же больше походили на львиную морду.
Потом словно молния осветила и ее мозг, и внутреннюю часть лица эволюционировавшего дракона: Салли Лефкоу, первая подозрительная смерть. Дракон продолжал опускаться рядом с водой, великолепные прозрачные крылья ожесточенно били по воздуху. Он взглянул ей в глаза, точнее, она в его — это была пленка, поняла она, и дракон ее не видит.
Потом она стала видеть зрением дракона, поместившись у него на голове. Впечатление ошеломляющее, хотя что-то во взгляде дракона было не так. Константин показалось, что ее собственные глаза начинают смотреть в разные стороны, способность восприятия возросла, но вместе с тем возросло и напряжение, словно дракон был под воздействием какого-то наркотика…
Она узнала акселерант, но было что-то еще, не пересекающееся по ощущениям ни с Салли Лефкоу, ни с акселерантом, ни с их смесью. Дракон взмыл на сумасшедшую высоту, словно бешеная хищная птица, Константин ощутила чесотку по всему телу, только внутри.
На мгновение перед ней появились все физические данные. Цифры для Константин ничего не значили, но ей и не нужны были цифры, чтобы почувствовать сильнейшую панику Салли оттого, что внутри нее кто-то двигался, руководя ее персонажем, двигая ее телом. Дракон замолотил крыльями по воздуху, а потом, в отчаянной попытке выдворить захватчика, кем бы он ни оказался, или просто в отчаянном движении, бросился прямо в океан.
В темноте Константин чувствовала, как Салли Лефкоу борется за воздух: не потому, что она тонула, а потому, что разбухшая плоть перекрыла доступ кислороду. Плоть продолжала разбухать все больше, и обычной гиперчувствительностью это нельзя было объяснить, плоть раздувалась и, раздуваясь, становилась жестче, смещая челюсти, рвя хрящи и связки, разрушая речевой аппарат.
Константин очнулась около ограды из железных трубок, откашливаясь и жадно хватая воздух. Глаза были до краев переполнены водой, и она рыдала. Она заставила себя подняться и сесть, кашляя: она вылезла из воды. Был еще день, и было пасмурно, но дракон исчез. С трудом она поднялась на ноги и потом согнулась пополам в новом приступе кашля, от которого у нее болела грудь и горло. Ее слюна была густой и кислой. Константин не знала, что произойдет, если она попробует ее выплюнуть. Скорее всего, намочит свой шлем изнутри.
Она выпрямилась и увидела, что у ограды ее ждет новая фигура. Константин раньше не видела этого персонажа, но черты были настолько исключительными/что перепутать было невозможно. Мэрилин Пресли не замечала ее, да в любом случае уже бы не увидела. Ее лицо было обращено к чему-то прямо над головой Константин. Константин не видела, но чувствовала внимание Мэрилин и знала, что очень скоро она увидит летающую тарелку, похитившую Мэрилин как раз перед тем, как Эмилио Торрес умер от передозировки неизвестным веществом.
Так много физических ощущений, связанных с состоянием сознания, восхищенно подумала Константин, поднимаясь вместе с Мэрилин в тарелку. Чаще всего мы не замечаем, что дышим соответственно той или иной эмоции. Или, присваивая определенной эмоции определенный настрой, позже мы не только будем вызывать этот настрой, чтобы испытать эмоцию, но и попытаемся его создать в том, в ком захотим эту эмоцию вызвать.
Позже возникло новое жуткое ощущение, чувство захвата тела некоей силой, пропитавшей все внутри и начавшей распоряжаться тобой помимо твоей воли. Сердце Эмилио Торреса взбесилось, кишечник стал опорожняться. Неожиданно она перестала видеть, но продолжала чувствовать, поэтому знала, что Торрес сорвал шлем и ищет что-то. Что?
«Противоядие», — догадалась она. Он считал себя отравленным и пытался найти нужное лекарство. Из-за этого, а может, он просто решил остыть и решить, как действовать дальше. Но, что бы он ни принимал, его било, как кузнечным молотом. Что-то остановило все органы, каждую клеточку, каждый дюйм его тела, остановило и выбросило.
Колени Константин подогнулись, и она рухнула на мостовую.
— Ладно, — тяжело дыша, произнесла она, — ладно, я поняла, можно прекратить…
Но следующая жертва — мужчина-оборотень — уже скакала к ней по травяным кочкам парка, и снова стемнело.
[ЧЕТЫРНАДЦАТЬ]
ПУСТАЯ ЧАШКА [VII]
Она двигалась во тьме. Ею двигали, и она чувствовала, что не одинока, даже не считая трех ningyo-zukai[15] летящих рядом. Рядом в темноте было полно Nisei[16]. Ощущение их присутствия то возрастало, то убывало. Иногда (Оки чувствовала, что она и трое кукловодов теряют синхронность и вместо слаженного движения у каждого рождается свое. Или они вчетвером растворялись в едином целом, в существе, которое могло получиться только при условии полного растворения друг в друге.
Была ли это Старая Япония? Или просто способ пробудить и оживить идею Старой Японии? Она не знала. Многие nisei ее возраста были воспитаны как не-японцами, так и вполне ассимилировавшимися на Западе японцами. Она знала культуру и историю, но она не была в нее погружена так глубоко, как ее бабушка, а японцы поколения бабушки с трудом воспринимали такие вещи. Мы теряем молодежь, говорили они, и Юки, как многие молодые люди, думала: Почему теряете? Мы же здесь.
