О том, что пилот исчезнувшего неделю назад МИГа внезапно явился в расположение части сам, без всякой помощи и при странных обстоятельствах, было незамедлительно сообщено по команде на самый верх, и теперь ожидалась какая-то серьезная комиссия из Росвооружения, ВВС и Генштаба, а за сохранение государственных тайн и за секретность перегона самолета более всех отвечал Заховай. Он лучше остальных знал, что спрос за сверхсекретный прибор и его утрату в первую очередь будет с него — почему не проинструктировал, не обеспечил, не предостерег, не принял должных мер и так далее. У всех руководителей были определенные должностные обязанности; особист отвечал сразу за все и сполна.
В общем, в рядах начальников возник временный разлад и взаимное недоверие. Но все это могло продлиться недолго, до приезда комиссии и экспертов, после чего корпоративные полковые интересы возьмут верх и вся эта братия выступит одной командой против любых проверяющих. Но и тут можно отличиться, выделиться из толпы, если вытащить из Шабанова побольше информации, сделать собственные «правильные» выводы и своевременно доложить. Нечто подобное он уже проходил, когда шла разбираловка по поводу его отношения к реформатору Вооруженных Сил и депутату Госдумы: каждый начальник в приватной беседе поддерживал Германа, но все вместе они ополчились на него и чуть в клочья не разорвали.
Заховай привел его в свой кабинет и сразу же запер за собой дверь, словно только что купил на аукционе драгоценную вещицу и хотел в одиночестве и спокойствии рассмотреть ее, прощупать и оценить, не зря ли выложил бешеные деньги. Он думал начать разговор необычно, нестандартно, без всякой официальности, но сдавленный тисками неожиданности и не подготовленный внутренне, не сумел совладать с человеческим любопытством, однако не забыл о своем положении и потому, усадив Шабанова, сам пал в кресло и долго сидел в ошеломленном отупении.
— Ну, давай, докладывай! — наконец решился он. — Откуда ты взялся? Мы же тебя обыскались! Идет круглосуточный поиск! Весь округ на ушах стоит! Москва рвет и мечет, спецпредставители МИДа работают аж в четырех странах! Разведку подняли на ноги, спутники в космосе работают, тебя ищут! А он — нате вам, нарисовался!..
Далее минут пять шел обыкновенный начальственный разнос, пока Заховай не опомнился, что теряет время на эмоции, когда время ограничено и надо выжимать и выкручивать информацию, снимать сливки и бить масло к приезду комиссии.
— Откуда ты взялся здесь, Шабанов? — наконец устало спросил он.
— Не знаю, — откровенно сказал тот.
— То есть, как не знаешь? Не помнишь, что ли? Пил?
— Пил, но водка хреновая, самопал сучковский, не берет…
— Погоди, знаю, что пил в квартире. Но где ты был неделю? — сам сбитый с толку, он никак не мог спросить то, что хотел. — Нет, постой! Сначала скажи, где ты упал?
— Не знаю.
— Ты мне это брось — не знаю! — рассердился особист. — А ну давай все как на духу! И по порядку! Самолет разбился, а ты катапультировался, так?
— Примерно так…
— В каком районе? На чьей территории? В какой стране?
— Знаю единственное: примерно в десяти километрах находится хребет Дангралас.
— Нет хребта с таким названием, — не моргнув глазом, заявил Заховай. — Я за эти дни карту так выучил!.. Есть на нашем Алтае небольшой хребет Дангал. Может он?
— Нет, я несколько раз слышал, именно Дангралас.
— От кого слышал?
— От местных жителей.
— Местные говорили на русском?
— Ну да…
— Чего же ты не спросил, где находишься?
— Не было возможности. — Шабанов терял всякий интерес. — Вступать в контакт опасался из-за «Принцессы». Сами же настращали…
Заховай все-таки достал из стола планшет, раскинул на столе.
— В междуречье Витима и Лены есть гора Дангар.
— В принципе, его можно назвать и горой, — лениво согласился он. — Столообразная гряда, в тумане похожа на Великую Китайскую стену, тянется километров на восемь — десять… Но название точное — Дангралас.
— Да нет, нет ни хребта, ни горы! Можешь сам посмотреть!
— Я смотрел…
Заховай что-то заподозрил, возможно, нежелание Шабанова говорить с ним, чтобы отдать все козыри, например, командиру полка, маркитанту, представителю Конструктора — короче, конкурентам, и постарался сменить тон и напор допроса.
— Ты что, сосед, разговаривать со мной не хочешь?
— Нет, я готов разговаривать.
— Так в чем дело?
— Дело в шляпе…
Особист вскочил, побегал по кабинету и постепенно успокоился, сломил и собственное самолюбие, и любопытство. Он как неопытный вождь племени, добившись права первой ночи, ничего не мог поделать с чужой невестой и начал искать подходы.
А ситуация требовала жертв, причем, значительных, и он сделал ход неожиданный и, в общем-то, неоправданный.
— Слушай, Шабанов… Ты же знаешь нашу службу?
— Не знаю, — сказал тот.
— Ну, понятно. Только я не о том… Ты извини, я понял. Применил к тебе… короче, неоправданные средства. Имею в виду случай в парке последней надежды, — он помялся и зыркнул на Германа оценивающим взглядом. — У нас так принято… Есть особые методы работы с личным составом… А как тебя еще было отлучить от этой… невесты с почты? Если хочешь откровенно, не хотел я, но стояла задача. Ты как офицер, понимаешь…
— Не понимаю, — тупо произнес Шабанов.
— Да ладно, не понимаешь… Все ты понимаешь! И правильно, что вызов бросил. На твоем месте я сделал бы то же самое… Теперь-то дело прошлое. Думаешь, ее братья и сама она просто так здесь сидят? Фруктами торгуют? Хрен! Деньги для своей республики зарабатывают, и главное — подыскивают волонтеров, летчиков сманивают в Абхазию. И на тебя сделали ставку!
— Я что, рысак на ипподроме?
— Рысак! Да еще какой!.. Ладно, Герман, мы с тобой все-таки соседи, вместе жить. Не держи зла, — он подошел к карте и раздернул старомодные черные занавески. — Покажи, где упал. Последняя посадка и дозаправка были в Алтупе, что дальше?
Герман некоторое время смотрел на карту — бегал взглядом от бывшей авиабазы в Монголии по разным сторонам, после чего отрицательно помотал головой.
— Не знаю…
— Но ты же опытный пилот — не пацан! — опять сорвался особист. — Что ты заладил — не знаю! Не знаю!..
И тут же смолк, спрятал возмущенное раздражение. Понять его было можно, держать ответ перед комиссией, а идиотские, дебильные ответы кого хочешь выведут из терпения…
— Хорошо, давай начнем с конца, — спокойно предложил Заховай. — Сейчас ты откуда взялся? Пришел, приехал, прилетел?.. Откуда?
— Очнулся тут, недалеко, километров пять. Пришел.
— Без сознания был? Или спал?
— Не спал, но все было, как сон, — проговорил Шабанов, борясь со сном. — Дали бы отдохнуть пару часиков…
— Нет! — оборвал он. — Думаешь, мы тут отдыхали? Да мы целую неделю на ногах! Такой прессинг!.. Как очутился там?
— Где? — теперь уже с умыслом тупо переспросил он, ощущая внутреннее злорадство.
— Там, где очутился!
— Не знаю.
Наконец, до особиста дошло, что из-за своей торопливости и высокого нервного накала он попросту неверно ставит вопросы и не может ни сам расслабиться, ни расслабить и разговорить собеседника. Пропавший пилот свалился как снег на голову, и не хватило времени хотя бы привыкнуть, что он сидит напротив, живой, здоровый да еще и с кольцом от «Принцессы». А Шабанов в свою очередь вдруг сделал неожиданное предположение, многое объясняющее: автором проекта тайного перегона переоборудованных машин в Индию был Заховай! Опыта доставки такого товара еще не было, «Антей», навернувшийся в Иркутске, поставил точку в удобной и безопасной транспортировке истребителей с секретным оборудованием, а маркитантам кровь из носу надо продать парочку МИГарей, ожененных на высокородных особах. Ему поставили задачу — он сделал предложение не рисковать, не связываться с воздушными коридорами, а коль скоро МИГ стал невидимкой, гнать его втемную, и тем самым всю ответственность за доставку товара, по сути, взял на себя. Это было выгодно всем, меньше хлопот и за одно можно на практике проверить, насколько действенен новый прибор, позволяющий будто шилом протыкать все границы и воздушные пространства. За это даже ухватились, и кто-нибудь из вышестоящих уже подготовил специальный секретный доклад об открывающихся возможностях. Прошло б все гладко — он на коне и с солидной премией, купил бы обновы своим женщинам, начальство похвалило бы за отличное знание оперативной обстановки и умение проводить дерзкие замыслы в жизнь.
Он сильно переживал за этот проект, потому и на кухню прибегал, чтоб дополнить инструктаж, на всякий случай девицу с почты отшил своим иезуитским способом и по стремянке в кабину залез, чтоб благословить, и схлопотал пилоткой по морде, которую сейчас простил, не раздумывая.
