Прошло довольно много времени. Китс стоял, уставившись во тьму, которая постепенно начинала светлеть. В комнате было холодно, и он постоянно поеживался под кожаной курткой. Юный Макгоуэн невинно посапывал в своем кресле. Эллери не проронил ни слова.
Молчание Эллери было столь продолжительным, что наконец даже Китс, который уже не способен был соображать, вдруг осознал, насколько оно затянулось. Китс резко обернулся и увидел изнуренное, невыспавшееся, небритое лицо с широко раскрытыми глазами, охваченными лихорадочным безумием, как у девицы, приготовившейся к первому в ее жизни поцелую.
— Куин, что за идиотский вид? — обеспокоился лейтенант. — Что с вами?
— Китс, у них есть общее значение!
— Ну да. Я уже слышал это сотню раз.
— И не одно, а целых два значения!
Китс подошел к Эллери и взял у него еще одну сигарету.
— Послушайте, к чему в этом опять копаться? Пойдем-ка лучше домой, умоемся, побреемся и завалимся на боковую! — Потом он немного помолчал и спросил:
— Ну что там общее.! Не тяните…
— Два общих значения, Китс! — Эллери чуть не поперхнулся от волнения. В горле у него пересохло, голова гудела от напряжения, но на этот раз он наконец твердо знал, что напал на верный след. Все начинало обретать свой смысл.
— Вы уловили какой-то смысл в этой чепухе?
— Да, Китс. Это не чепуха.
— Тогда что же?
Но Эллери его не слышал, а нащупывал дрожащей рукой сигарету.
Китс поспешил зажечь для него спичку и тут же, абсолютно бессознательно, раскурил ею свою собственную сигарету Потом направился к окну, сделал одну глубокую затяжку, потом другую, третью, заполняя легкие уже забытым дымом. Мрак ночи почти совсем рассеялся, оставляя кое-где на серебрящемся рассветном пространстве глубокие тени. Китс внезапно осознал, что он делает. Сначала изумился. Потом пришел в полное отчаяние и, наконец, рассвирепев, стал яростно докуривать сигарету.
— Китс.
Китс стремительно обернулся.
— Что?
Эллери был уже на ногах.
— Хозяин собаки. Как там его звали? Адрес?
— Кого? — испуганно заморгал Китс.
— Хозяина мертвой собаки, той самой, что вроде бы отравили перед тем, как оставить на пороге Хилла. Как звали хозяина? Я забыл.
— Хендерсон. Клиборн-Авеню, в районе Толюка-Лейк.
— Мне необходимо срочно увидеться с ним. Вы сейчас домой?
— Но для чего…
— Идите домой и вздремните пару часов, Китс. Позже, с утра, я надеюсь застать вас в полицейском управлении.
— Да. Но для чего…
Эллери уже выходил из библиотеки Роджера Приама неестественно короткими шагами, словно лунатик. Китс смотрел ему вслед.
Когда раздался звук отъезжающей машины, лейтенант сунул к себе в карман забытую Эллери пачку сигарет и собрал останки сожженной книги.
Гроув Макгоуэн пробудился с оглушительным зевком.
— Вы еще тут? А где Куин? — в промежутке между следующими зевками и потягиваниями поинтересовался юный гигант у Китса. — Ну, что-нибудь выяснили?
Китс прикурил новую сигарету от тлеющего окурка и резко выдохнул дым.
— Я дам вам знать… обо всем по телефону, — уныло сказал он и пошел прочь.
Сон никак не шел к нему. Он некоторое время безнадежно ворочался со старательно закрытыми глазами.
В начале седьмого Эллери уже спустился вниз в кухню в поисках кофе.
Он выпил подряд три чашки, не отрывая неподвижного взгляда от рассветного марева над Голливудом, сквозь которое пыталось пробиться июльское солнце. Еще немного — и последний туман рассеется, тогда оно засияет вовсю. Вот так всегда — стоит лишь рассеять мглистый туман, чтобы порядок, лежащий в основе всех событий, предстал во всей своей простоте и ясности.
Что же появится из тумана, до сих пор плотно окутывавшего и его, и Лаурел, и Делию, и всех остальных? Эллери едва ли осмелился бы сейчас строить предположения. Но все-таки кое-какие жуткие очертания угадывались, и своей неопределенной чудовищностью даже захватили его воображение. Но загадочности пока не убывало. Так что надо было срочно рассеять туман.
Эллери поднялся обратно к себе, побрился, принял душ, переоделся в свежий костюм. Затем вышел из дома и сел в машину.
ГЛАВА XIII
Около восьми утра автомобиль Эллери затормозил около небольшого аккуратного оштукатуренного коттеджа на Клиборн-Авеню.
Ярко раскрашенный фанерный профиль, напоминающий Лупи — одного из гномиков Уолта Диснея, — торчал на столбе посреди лужайки, на которой искусной рукой садовника было выстрижено имя Хендерсона.
Плотно задернутые венецианские гардины выглядели малообещающе. Эллери приблизился к дому, и откуда-то раздался женский голос: «Если вы ищете мистера Хендерсона — так его нет дома».
Полная женщина в оранжевом халате свесилась через перила веранды соседнего дома, ее унизанные кольцами руки нащупывали что-то на электрическом щитке.
— А где я могу его увидеть?
Раздался легкий щелчок, потом шипение — и над шестью поливочными устройствами на зеленой лужайке распустились водяные букетики.
Женщина выпрямилась, вся красная от натуги, и очень довольная достигнутым успехом.
— Нигде, — заявила она, отдуваясь. — Хендерсон — киноактер. Сейчас он играет роль духа удачи на пиратском корабле где-то в районе Канарских островов. Назад ожидается только через несколько недель… А вы из прессы?
— Вот невезение, — пробурчал Эллери. — А вы помните пса мистера Хендерсона?
— Его пса? Конечно! Его звали Франк. Вечно разрывал мои газоны и гонялся за бабочками прямо по клумбам с анютиными глазками… Только ничего такого не подумайте… — добавила она вдруг обеспокоенно, — я и не думала травить его. Я не выношу людей, жестоких к животным, какими бы невоспитанными эти животные ни были. И Хендерсон об этом знает.
— А какого вида был этот Франк?
— Вида?
— То есть породы.
— Ну-у… не очень большой. Но и не маленький, если разобраться…
— То есть вы не знаете, какой он был породы?
— Думаю, что какой-то охотничьей. А вы что, из Общества Защиты Животных? Или Антививисекционной Лиги? Знаете, я лично тоже против экспериментов над животными, ну, как всегда пишут в «Экземинер», очень проникновенно… Если уж всемогущий Господь…
— А вы не могли бы уточнить, мадам, какой именно охотничьей породы был Франк?
— Ну-у…
— Английский сеттер? Ирландский? Гордон? Льюэллин? Веймарская гончая? Фокс-терьер?
— Боюсь, увы, — искренне вздохнула женщина, — что я и не знаю.
— А хоть какого цвета он был?
— Знаете, что-то вроде коричневого с белым… Нет, черным… Дайте хорошенько подумать — вроде и не совсем коричневого скорее кремового, да.
— Скорее кремового… Благодарю вас, — сказал Эллери. И пошел к своей машине. Затем он отъехал на расстояние около пятидесяти футов, как раз, чтобы скрыться из глаз своей словоохотливой собеседницы.
После небольшого раздумья он тронулся дальше.
Он проехал через Пасс и Олайв, затем мимо студии братьев Варнер и через Бульвар Бархэм выехал на Фриуэй. Быстро промчавшись по Северному шоссе в Голливуд, он нашел свободное местечко на стоянке у Мак-Кэдден Плейс и поспешил за угол, к книжному магазину Пловера.
Тот был еще закрыт.
Ожидание казалось невыносимым. Какая недогадливость со стороны Пловера — так поздно открывать магазин! Эллери бездумно побрел по Голливуд-Бульвар и спохватился уже у самого Дэнс-Кафе. Его пустой желудок тут же напомнил о себе, Эллери вошел в кафе и заказал завтрак. Кто-то забыл на столике газету и Эллери автоматически прочел ее, пока наполнялся его желудок. Когда он оплачивал чек, кассир спросил: «Ну, что там сегодня новенького в Корее?» На что Эллери с глупейшим видом ответил: «Все по-прежнему», потому что он не запомнил ни слова из прочитанного.
Магазин уже открылся!
Он стремительно вбежал внутрь и схватил продавца за рукав:
— Быстро, — почти выкрикнул он, — книгу о собаках!
— Книгу о собаках, — спокойно кивнул тот. — Какую конкретно, мистер Куин?
— Об охотничьих собаках! С картинками! Цветными!
На этот раз Пловер не обманул его ожиданий. Эллери выскочил из магазина с толстенным томом под мышкой.
Он быстро рванул вверх по дороге к холмам и поймал Лаурел Хилл, уже готовую закрыть за собой дверь душевой.
— Уйдите, — ошеломленно прошептала она, — я же голая.
— Выключайте ваш душ и идите ко мне!
— Но Эллери…
— Господи, да мне наплевать, что вы голая!
— Благодарю, вы очень галантны… Делии Приам вы смогли бы сказать то же самое?
— Прикройте ваши драгоценные прелести вот этим! Я буду ждать в спальне!
Эллери сунул в дверь купальное полотенце и вышел. Лаурел не заставила себя ждать больше пяти минут. Когда она появилась в спальне, ее фигуру изящно облегал красно-бело-голубой пляжный халатик.
