жалоб дошли до храма, неожиданно слегли, и были обруганы своим капитаном, который напомнил, что когти горгулий опасны, даже если наносят какую-либо несложную рану.
— Разве я вам, болванам, не говорил об этом? — обругал их тут же командир, и отослал одного из своих людей на поиски местного аптекаря, который, по словам горожан, тоже прибился сюда.
Храм, ратуша и казармы городской стражи — образовывали общий квартал. Фактически — крепость посреди города. Особенно когда сюда сошлись все жители ближайших домов и укрепили промежутки между строениями более-менее надежными баррикадами.
Видя все это, мы сегодня впервые почувствовали себя достаточно защищенными, чтобы немного расслабиться. Правда, сам я принялся разбираться с доставшимся мне наследством.
Когда мы собрались уходить с места недавней битвы, с молчаливого одобрения остальных я прихватил у погибшего рулевого картечницу и сумку с зарядами. Было странно, но другие, если и подумали о чем-то похожем, взять ее отчего-то не решились.
Получив предложение отдохнуть, я присел на ближайшую лавку, начал изучать свое приобретение, и тут с немалым удивлением осознал — отчего никто другой не польстился на этот «дробовик». Многие матросы, оказывается, попросту боялись его. Трудно было трактовать их опасливые взгляды как-то иначе.
«…Ну, надо же…»
Чувствовалось, что оружию не очень-то доверяли даже его создатели. Фитильная картечница была длиной не больше метра, а весила — почти пяти килограмм. Каждая деталь в ней делалась нарочито массивной и такой, надежной.
Как и все мальчишки, в детстве я интересовался всей этой «войнушкой», поэтому помнил: поскольку первоначальные образцы и впрямь рассчитывались на стрельбу по одоспешенным противникам, они, в самом деле, могли показаться современному человеку излишне мощными…
Так, внутри сумки не оказалось никаких мерок для отдельных зарядов.
Первое что бросалось в глаза — два рога с порохом. Один — здоровенный, с крупным, похожим на странную махорку составом, другой — был заметно мельче по размеру — ну и состав у него внутри, оказался, куда более тонкого помола.
«…А, — догадался я, — маленький — это чтоб досыпать на полку, на которой фитиль поджигает заряд…»
Здесь же лежали свинцовые пули, примерно на десяток выстрелов и рулон пропитанного чем-то специальным фитиля. Нашелся и кошелек бывшего владельца, правда, самые крупные монеты в нем оказались почему-то разрублены на две, три или четыре части.
В это время капитан закончил песочить своих людей, и устало присел на лавку рядом со мной. Мысль, мелькнувшая у меня еще там, у складов, требовала некоторого разъяснения. Поэтому я собрался воспользоваться случаем и решить все вопросы, что называется «на месте».
— Господин капитан… — смущенно позвал я.
Едва успев сесть, тот устало прикрыл глаза, явно собираясь немного покемарить, но мое обращение поставило крест на этих планах. Никак не показав недовольства и едва осмотревшись, он увидел, что я перекатываю в руках измельченные монеты, и немного по-своему понял будущий вопрос:
— Да, этим серебром он заряжал своё «Громыхало», если нужно было ударить по мертвякам или чему-то еще магическому, — сообщил капитан.
— Надо же, — искренне удивился я, поскольку совершенно не думал о деньгах именно в таком ключе. — Хотя да, серебро же! Но я не о том, господин капитан, я хотел обсудить судьбу этой картечницы… ну и, получается, еще и об этом серебре поговорить.
— А что там не так? Ты передумал с ним таскаться? — удивился он, в свою очередь.
— Нет, но могу ли я присвоить его?
— А почему нет? «Картечница» как ты ее назвал, принадлежала моему рулевому, наследников у него нет, другой ни кто не претендовал, а значит — ты имеешь право взять ее себе, как трофей!
— А монеты? Думаю, вряд ли он был настолько богат, чтобы отбиваться деньгами…
— Ну, тут ты прав, монеты ему дал я, но день же еще не закончился. Да и вообще не понятно, уцелеем ли мы сегодня, так что у тебя просто не получится потратить их на баб или выпивку, — устало улыбнулся он. — Хотя даже если ты не сможешь выпалить их в каких-нибудь тварей, то меня все равно это устроит! Даже не подумаю сожалеть, что оно досталось такому бравому парню… Мы же все видели: если бы не ты, эти летающие каменные курицы в итоге непременно поужинали бы нами. Так что если тебе будет удобнее, прими все это от меня моих людей в благодарность за спасение жизни! Кстати, ты знал, как нужно поступить, или Господь просветил тебя прямо в бою?
— Ну, скажем так: без промысла Его точно не обошлось!
Начав объяснять про запах и прочее, я рисковал погрязнуть в массе вопросов, не на каждый из которых можно было честно ответить, а врать людям, рядом с которыми только что едва не помер, мне показалось как-то неправильно. Почувствовав некоторую натянутость, капитан дальше расспрашивать не стал, показав, что удовлетворен уже услышанным.
Да и времени на болтовню, как оказалось, у нас уже не было.
Все это время мы находились в крытом атриуме* храма (что-то вроде большого предбанника). В центральном нефе — собственно в молельном зале — укрылось множество женщин и детей, и мы просто не захотели идти в тамошнюю тесноту, хотя в глубине здания и было заметно теплее.
А уже через минуту после разговора, к нам вышли маг и священник, после чего местный кюре всем сообщил:
— Занимайте баррикады, не дайте Злу ворваться к женщинам и детям, а самое главное — осквернить святилище. Вместе с господином лиценциатом, мы совершили один ритуал… Это что-то вроде рыцарского вызова, и сейчас к храму придут сначала все адские твари, что успели проникнуть в город, а потом — и их хозяин. Что же вы замерли? Быстрее!
Новость и впрямь была несколько неожиданной. Никто из нас, конечно же, не рассчитывал, что начальство станет с ним советоваться, но и такой поворот немного ошарашил народ. Уловив растерянность, священник шагнул вперед:
— Надеюсь, мне не придется биться в одиночестве, — после чего он уверенным шагом направился в сторону выхода.
А вот этого времени всем уже хватило, чтобы прийти в себя, и вооружённый народ дружно рванул на улицу, стараясь опередить своего кюре.
Да, именно в атриуме местные ополченцы, что обороняли храм и его ближайшие окрестности, устроили нечто вроде караулки, потому что сидеть все время на улице было холодновато.
* * *
Часть обороняющихся, в том числе и наш отряд, остались у входа в храм в виде резерва. Пока было непонятно, откуда именно враг нанесет свой главный удар, и священник это прекрасно понимал. Сам он остался на крыльце, наверное, чтобы поддержать свою паству лично. Ну, или хотя бы ее часть.
Мы все пристально вглядывались в ближайшие дома на той стороне площади и выходы
