безопасности – в конце концов, это их родина. Может, когда-нибудь они доберутся до Ексшира и найдут ее там. Но Реми и Восточным фейри нужно добыть еще один талисман – Амулет. Забраться на Элузиен – «Гнилую гору» дело непростое. Это даже лучше, что друзья не захотели пойти за ней. Карабкаясь по магическим склонам, она беспокоилась бы о них, а не о том, чтобы найти талисман. Возможно, была и другая причина, на которую намекнул Фенрин. Сердце наполнилось горечью сожаления. Опять она виновата. Они прятали ее всю жизнь, а чем она им отплатила? Заставила Фенрина напрасно надеяться и пренебрегла предупреждением Хизер. Она подвела обоих.
Словно ощутив ее печаль, Бри схватила Реми за руку и рывком подняла, вытаскивая на дорогу.
– Тренироваться, – сказала, словно отрезала, она, будто это решало все вопросы.
Глава пятнадцатая
Реми никогда не плавала на корабле. Застывшими пальцами она держалась за борта скрипучей деревянной баржи, пересекавшей реку Крашволд. Позади осталось Южное королевство, а далеко впереди точкой на горизонте маячили берега Восточного.
Ее кожа еще источала сладко-гнилостный запах влажных южных джунглей. Последняя неделя выдалась особенно изнурительной. Прохладный речной ветерок принес бы долгожданное облегчение, но сильная качка портила все.
Красная магия оживляла предметы, заставляя их двигаться, как фонтан у молельного дерева. Заклинание, наложенное на судно, было древним. Потребовалось не меньше сотни ведьм, чтобы баржа без парусов и весел столько лет перевозила пассажиров туда и обратно. Почти весь красный клан был уничтожен, но магия продолжала действовать. Как долго еще продержится это суденышко, пока не сломается? А ремонту оно не подлежало. В мире осталось совсем мало красных ведьм. Когда-нибудь все волшебные предметы исчезнут.
Кэрис с Хейлом ушли поговорить на другой конец судна, а Реми осталась рядом с близнецами.
– Что, плохо? – спросил Талхан, взглянув в ее осунувшееся напряженное лицо.
Баржу бросало из стороны в сторону на неспокойных волнах. Хорошо, что ветер дул им навстречу и успокаивал бурлящий желудок.
– Здесь, похоже, небезопасно, – сквозь зубы сказала Реми. Она бы стиснула поручни покрепче, но боялась, что дерево просто рассыплется.
– Если не умеешь плавать. – Бриата покосилась на Реми. – А ты умеешь?
– Ты о чем? – Девушка часто глотала ртом воздух, балансируя на подгибающихся ногах.
– Она шутит, – хохотнул Талхан. – Корабль абсолютно надежен. Мы все время пользуемся этой переправой, когда отправляемся на Юг.
Его слова Реми не успокоили. Она научилась плавать еще в детстве, когда они с Хизер останавливались в городках с речками и прудами, но никогда не плавала на глубине или там, где течение было быстрым, в волны – высокими.
– Вы, наверное, рады, что возвращаетесь в родные края? – спросила Реми, пытаясь отвлечься.
– С этими краями нас ничто не связывает, – заявила Бри.
– А семья…
– Нет! – оборвала ее «орлица».
Вот и все. Никаких объяснений.
– А я мечтаю о пирожках из той пекарни в районе садов, – подмигнул Талхан. – Может, Его Высочество даст нам пару деньков погулять, прежде чем отправимся в горы?
– Сомневаюсь, – ответила Бри. – Король дал ему задание, и пока оно не выполнено. Так что мы просто двигаемся дальше. – Откусив кусочек ногтя, она сплюнула его за борт. – Если повезет, с королевской семьей встречаться не придется.
– Хейл хочет с тобой поговорить, – Кэрис окликнула Реми. – Он ждет на корме.
– Если это не в трюме… – проворчала та.
Увидев, что смуглая кожа девушки приобрела зеленоватый оттенок, фейри негромко фыркнула.
– Смотри на горизонт, – посоветовала Бри, покровительственно похлопав Реми по руке.
Держась за все что можно, девушка, шатаясь, добралась до кормы, откуда было видно, как уплывает вдаль южное побережье. Другие пассажиры предпочитали смотреть вперед, на восток, так что в этой части баржи было пусто. Хейл оперся на леера, явно не испытывая никаких неудобств из-за качки.
Реми же шаталась, как новорожденный олененок. Принц хотел было ее поддразнить, но девушка сразу предупредила:
– Не смей.
Хейл смолчал, но на лице проявилась невыносимая ухмылка, когда Реми замерла, снова вцепившись в поручни. Потом он перевел взгляд на таявший в дымке Уэстдейл, и девушка заметила, что принц крутил в руках фиолетовый цветок – наверное, сорвал перед тем, как взойти на борт.
– Что это? – Реми уставилась на нежное растение.
Хейл с угрюмым видом протянул цветок ей.
Реми вдохнула аромат.
– Пахнет чудесно, – сообщила она, наслаждаясь сладковато-фруктовым запахом. – О чем-то напоминает… только не вспомню.
– Veliaris rudica, известный как цветущий аметист. Растет только на берегах реки Крашволд. Его очень ценили фиолетовые ведьмы древности, – ответил Хейл, но мысли его витали где-то далеко. – Возможно, ты встречала его раньше – этот аромат используют во многих духах. Когда-то это был любимый цветок Горных королей… может, в твоем детстве аметисты росли где-то рядом, и это воспоминание сохранилось.
У Реми сжалось сердце. Да, ей был знаком этот запах. Он перенес ее в прошлое лучше слов и звуков. Глаза защипало от подступивших слез, ветер разметал волосы. Сглотнув комок в горле, она снова вдохнула нежное благоухание.
– Восхитительно, – прошептала Реми, стараясь, чтобы голос не дрожал.
– Мама очень любила эти цветы, – заметил принц, наблюдая, как Реми касалась фиолетовых лепестков.
– Любила? Мне очень жаль…
– Она не умерла, – поправился Хейл, – хотя мы так редко видимся, что все может быть.
– Она живет не в столице? – Реми покрутила в пальцах цветок, заметив, что оторвалась от перил.
Рядом с Хейлом она стояла гораздо увереннее.
– Вижу, что рассказы и сплетни Восточного королевства не долетели до маленькой таверны на Западе, – невесело рассмеялся принц. И когда Реми отрицательно покачала головой, продолжил: – Мама живет на восточном побережье в глухой рыбацкой деревушке Хастмут-бич. Отец отправил ее туда в изгнание, когда женился на нынешней королеве.
Реми чуть не ахнула. Отправил в изгнание? Как мог король поступить так с женщиной, родившей ему первенца?
– Как же так?
– Мне кажется, он ее действительно любил. Но она была не его круга и мешала его честолюбивым замашкам. Восточные короли по любви не женятся. – Хейл вздохнул, когда Реми вернула ему аметистовый цветок. – Когда отец объявил, что женится на другой, с матерью что-то произошло. Говорили, что у нее помутился рассудок. Так что было решено ее выслать: дескать, это гораздо гуманнее, чем просто запереть.
Реми стиснула зубы, чтобы не разинуть рот.
– Ее могли запереть?
– Много лет мне не разрешали с ней встречаться… Когда ее выслали, мне было шесть. Еще через шесть лет я сбежал, чтобы ее найти.
Ему было столько же, сколько и Реми, когда она осиротела.
– Конечно, она ничуть не изменилась. Грустила, да, но
