— А если этот Сураклин… если он все-таки наладит свой компьютер, то все будет по-другому? Он будет управлять всеми нами, да?
— Да! — нетерпеливо заметил Керис. — А ты не хочешь пойти с нами?
Девушка резко повернула голову, и в ее глазах мелькнул отблеск охотничьего азарта. Но в следующую секунду Пеллицида быстро отвела глаза и дрожащим голосом сказала:
— Но я не могу!
— Извини меня, я сказал глупость, — выдавил из себя Керис, — я не должен был…
— Да нет, нет! — торопливо сказала девушка. На мгновение их глаза встретились. И в глазах Пеллы Керис прочел отчаяние, как у загнанного в угол зверька. Тут же она добавила, — если бы все не было так сложно, я бы обязательно пошла с вами, честное слово. Дело не в том, что я не хочу сражаться за жизнь Фароса, хотя этот ваш… Гэри, Сураклин то есть, все время намекал мне, что его жизни грозит опасность. Он очень жестокий человек, злой… Я вот думаю, во имя чего мне нужно делать это… Во имя справедливости? Порядочности? Скажи, а ты вообще веришь в доброту людей?
— Я верю в то, что в этом мире существует зло! — отчеканил Керис.
— И я твердо знаю, что нужно остановить Сураклина! — тут парень подумал, что остановить Сураклина, даже их общими усилиями, будет, может быть, вряд ли вообще возможно.
Тут Пелла отвернулась, при этом ее руки дрожали.
— Дело в том, что я никак не могу рисковать! — наконец тихо сказала она, и голос ее звучал как-то пристыженно. — Просто мне кажется, что я ношу в себе ребенка Фароса.
Кериса внезапно охватил приступ бешеной ярости, гнева, негодования. Словно эта девушка призналась ему в совершении какого-то очень неблаговидного поступка. Керис едва сдержался, чтобы не наговорить оскорбительных слов, причем сам не зная, по какой причине. Пелла успела схватить его за руку, когда внук архимага развернулся, чтобы войти в дверь.
— Керис… — прошептала она отчаянно.
По лицу девушки градом катились слезы. Тяжело дыша, Керис остановился. Смущенный, парень остановился, соображая, как такое вообще могло получиться — как он мог так отреагировать на то, что его вовсе не касалось. Ответ он тут же прочел в глазах Пеллы.
Его ярость тут же превратилась в ужас, даже в горе. Ему показалось, что он падает в какую-то бездонную пропасть. И Керис все понял.
— Пелла, я… я не могу сделать этого! — тихо прошептал он.
Пелла даже не спросила, что он имеет в виду. Все было понятно без слов.
— Я это знаю, — прошептала она. — Ты не должен размягчать себя. Ты должен сохранить в себе свою ненависть, ведь с нею тебе предстоит идти к цитадели Сураклина, возможно, даже завтра. Но… — тут она затряслась в беззвучных рыданиях, — прошу тебя, не испытывай ненависти ко мне. Не презирай меня. Я… Я…
Так они и стояли возле стены амбара на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Керис вдруг почувствовал, как в нем нарастает новая волна гнева — на сей раз против Фароса, который заставил блестеть страхом глаза девушки. В следующую секунду, уже не в состоянии контролировать себя, Керис порывисто обнял девушку, которая прижалась к нему и с болью заплакала.
— Вообще-то мне не хотелось делать этого…
Кругом была темнота. К вою ветра теперь примешивался еще и стук дождя по крыше и окнам, причем капельки его тут же застывали на стекле. На столе горело сразу десятка полтора свечей, поставленных в разномастные подсвечники. Это Антриг зажигал их одну за другой, когда стало окончательно темнеть.
— То есть, ты хочешь сказать, что это было изнасилованием? — спросила Джоанна, лежа в его объятиях.
Антриг только вздохнул. Приподнявшись, он посмотрел девушке в глаза и снова опустился лицом в подушку, сильнее сжав свои объятия.
— Я только хочу, — наконец сказал он, — чтобы ты не попала в еще более трудную ситуацию, чем та, в которой ты уже находишься.
— Ну что же, — спокойно сказала девушка, — завтра мы выступаем к цитадели Сураклина. Сначала мы должны преодолеть все барьеры, которые он расставил на пути к своему компьютеру. А потом я должна проникнуть в систему. А потом, если у нас все выйдет, мы притаимся и будем ждать его самого… Если, конечно, не окажется так, что он уже поджидает нас там. Сураклин, в конце концов. Охотится за мной, а за тобой вообще гонится целая свора — и Церковь, и регент, и Совет Кудесников, и Инквизиция. И каждый из них, конечно же, готов покарать и меня как сообщницу. Возможно, что они и мне припишут что-то такое, типа приманивания сюда чудищ… Так что уж вряд ли моя ситуация может ухудшиться. Если, правда, на нас не наскочит стая каких-нибудь монстров с другой планеты или не нападет орда взбесившейся черни с факелами. Но в этом случае, я думаю, ты сможешь с ними как следует разобраться!
— Перестань утрировать, — сурово сказал Виндроуз. — Ты же знаешь, о чем именно я говорю.
— Я знаю, что ты просто боишься, что со мной может что-то случиться.
— Вообще-то, да! — признался он, разминая в своих пальцах прядь волос девушки, — но подумай серьезно, в какую ситуацию мы попали. И не так-то просто ее разрядить. С нами обоими может случиться что угодно. Я и сам не могу контролировать обстановку, я не лгу тебе. Вообще-то я имею некоторое представление о том, что именно будет поджидать нас в цитадели, ведь кое-какие устройства я и сам помогал там устанавливать. И мне не хотелось бы, чтобы мои друзья пали жертвами моих же трудов. Но, с другой стороны, мне все равно самому не удастся сладить с этим самым компьютером, кто же нам в любом случае понадобится умелый воин, который будет охранять нас с тыла. Во всяком случае, у нас с тобой нет права выбора — мы должны идти туда. Выбирать могут только Керис и Пелла. Мы не в силах заставить их идти с нами.
— Керис пойдет с нами, — тихо сказала девушка, — и Пелла тоже.
— Да, — промолвил Антриг, — это люди, которые не страшатся обычной опасности, которая грозит человеку как живому существу. Но здесь не совсем обычная опасность. Хотя я не побоюсь сказать, что Сураклин постарается воспользоваться ими обоими, перетянуть их на свою сторону или что-то подобное выкинет. Ведь он однажды уже вселился в тело твоего… друга Гэри, а теперь собирается подчинить своей воле тебя.
Джоанна содрогнулась, вспоминая то, что ей удалось вычитать в файлах Темного Волшебника — как он постепенно, шаг за шагом, овладевал своей жертвой.
— И все это время, покуда я сидел в Башне, — продолжал Антриг, — я боялся, что с тобой что-то может случиться. Я боялся, что Сураклин подчинит тебя себе так, что ты до самого последнего момента даже не догадаешься, что случилось, а когда все поймешь, то будет уже слишком поздно!
Джоанна молчала, теребя в руках кружево подушки. Она знала, какие страдания пережил сам Антриг и была глубоко тронута, что этот человек еще находил в себе силы переживать за других.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
