— Привет! Я — Соня! — бурно отреагировала девочка. — Как тебе здесь — не хило? Дальше будет еще круче.
— София! — прикрикнула на дочь Агнесса Ивановна и недовольно посмотрела на нее.
Та мгновенно сникла и замолкла, а получив тарелку с супом, энергично заработала ложкой.
Суп оказался водянистым и безвкусным. Увидев, что присутствующие едят с аппетитом, в том числе и бледная Магдалина, Дмитрий, чтобы не обидеть хозяев, сделал над собой усилие и ничего не оставил в тарелке. Мария сменила приборы и тарелки на чистые, а Агнесса Ивановна, отлучившись на несколько минут, вернулась с подносом. На нем лежала целиком запеченная индейка огромных размеров, килограммов на двадцать, которая сразу вызвала оживление за столом. Лишь Магдалина никак не отреагировала на ее появление. Женщина с трудом несла поднос, ее лицо напряглось, а на висках пульсировали синие жилочки, но никто из дочерей, ни сам хозяин, не додумались ей помочь. Дмитрий тоже решил не проявлять излишнюю инициативу, вспомнив поговорку: со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Агнесса Ивановна, тяжело дыша, с трудом водрузила птицу на стол около Драгомысловского. Федор Николаевич, приняв важный вид, поднялся.
— Милейший Дмитрий, я попрошу вас подойти ко мне.
Недоумевая, Дмитрий исполнил его просьбу, став рядом с хозяином дома, который продолжал стоять.
— По традиции честь разрезать индюшку предоставляется гостю! — торжественно провозгласил Драгомысловский, словно объявил о награждении орденом или премией.
Он протянул Дмитрию, держа за лезвие, кинжал с рукоятью крестообразной формы и огромную двузубую вилку. Члены семейства стали хлопать, словно это и в самом деле была награда. Удивленный Дмитрий стал рассматривать кинжал — точно такой он недавно приобрел для своей коллекции. Даже украшающая клинок арабская вязь была очень похожа.
— Увольте от этого! — воскликнул Дмитрий. — Не буду я резать! Я и не знаю, как это делается! — Он попытался отдать кинжал обратно.
Драгомысловский наклонился и прошептал:
— Я нижайше прошу вас, не лишайте нас этого удовольствия.
— Мы просим! Просим! Просим! — раздались голоса сидящих за столом, и среди звонких девичьих слышался и голос с хрипотцой Агнессы Ивановны.
Дмитрий вздохнул, пожал плечами и стал орудовать кинжалом и вилкой, разрезая индейку. Рядом с ним встала Мари, отрезанные куски она раскладывала по тарелкам и разносила сидящим за столом. Ароматный запах индейки разбудил аппетит у Дмитрия, и он уже был не в силах от нее отказаться, как собирался сделать. Молодое поколение Драгомысловских справилось с индейкой очень быстро, и, судя по их виду, они были не прочь взять добавку, тем более что половина птицы осталась нетронутой. Но, видимо, это тут было не принято. Дмитрий позже всех приступил к своей порции индейки, поэтому последним закончил трапезу и почувствовал себя неловко. Как только он закончил, Мари и Агнесса Ивановна убрали посуду и поставили на стол пузатый фарфоровый чайник, из которого разлили по чашкам приятно пахнущую жидкость. Однако на вкус травяной чай оказался горьковатым, а сахар или какие-либо сладости на стол не поставили.
— Федор Николаевич, позвольте задать вопрос. — Дмитрий решил, что наступил подходящий момент расспросить хозяев дома. — Какова история этого дома? Ему, наверное, лет сто? Все тут как новенькое, хотя архитектура и интерьер этому не соответствуют.
— Меня это никогда не интересовало, — пожал плечами Федор Николаевич.
— Вы давно в нем живете?
— Давно или недавно — это лишь наше субъективное восприятие, привязанное в чему-либо, ибо время — это иллюзия, — улыбнулся Федор Николаевич.
«Где-то я уже это слышал». — Дмитрий потер висок рукой.
— Архитектор, подготовивший проект этого дома, принимал объективность времени и создал из дома астрономический календарь. Здесь окон столько, сколько дней в году, а входов — сколько месяцев. Мы знаем, что за ночью приходит день, и это связано с суточным вращением земли вокруг своей оси. Но если нам хорошо, дни пролетают молниеносно, если плохо — время словно замедляется. Это же не значит, что Земля быстрее или медленнее вращается вокруг своей оси? — Федор Николаевич победоносно посмотрел на гостя.
— Выходит, раз у вас на башне часы не работают, то и время для вас остановилось? — пошутил Дмитрий.
— Хоть бы и так, — кивнул чудаковатый хозяин странного дома.
Дмитрий напряг память, и ему удалось кое-что вспомнить из релятивистской теории, знакомой по программе института.
— Вы приверженец теории относительности Эйнштейна? Но все это верно при наличии определенных условий, при скоростях, приближающихся к скорости света.
— Не знаю, кто такой этот Эйнштейн, но об этом упоминается даже в Коране. Вот послушайте суру. — Федор Николаевич выразительно посмотрел на Марию, и та, поняв его без слов, быстро поднялась и принесла книгу из застекленного шкафа, заставленного книгами. Он быстро нашел искомое место и продекламировал заунывным голосом: — «И Мы закрыли их уши в пещере на многие годы. Потом Мы воскресили их, чтобы узнать, какая из партий лучше сочтет предел того, что они пробыли».
«Хозяин дома производит впечатление человека начитанного, но как понять, что он не знает, кто такой Эйнштейн? Или это у него такие понты?»
— Или взять еще отрывок из другой суры.
Тут Дмитрий его довольно бестактно перебил:
— Не знал, что вы приверженец Ислама, ведь за столом крестились, как христианин.
По сути, Дмитрию было все равно, чего придерживается хозяин, приютивший его, так как вера в высшую силу в виде бородатого старика, от взора которого не скрыться, для чего содержится громадная армия бесполых ангелов, архангелов, серафимов, в XXI веке ему казалась анахронизмом.
— Бог един, это только мы разные. Точнее, наши представления о Нем, — строго произнес Федор Николаевич. — Нельзя Его познать без веры, лишь тогда спадает пелена с наших глаз.
Дмитрий решил не развивать теософскую тему и заговорил о том, что его больше интересовало.
— Удивительно, что вы живете в столь безлюдном месте. Вам здесь не скучно?
Сидевшие за столом как по команде переглянулись, словно он сказал глупость, а по выражению лица Сони было ясно, что она сейчас выдаст что-то неординарное, может, даже забористое, но Агнесса Ивановна строго на нее посмотрела и сказала:
— Не скучно! София, каникулы заканчиваются!
Соня сразу сникла, словно ее отругали или напугали, и это Дмитрию показалось странным и непонятным. Может, на нее подействовала скрытая в этих словах угроза? Для себя Дмитрий отметил, что самое слабое звено в этой чудной семейке — младшая дочка, и ее можно будет разговорить.
— Соня, где ты учишься?
— В Городе, где ж еще?! — ухмыльнулась девочка.
— У Софии через два дня заканчиваются каникулы, и она вернется в Город. За ней приедут, и вы вместе отправитесь, — пояснил Федор Николаевич.
— Что это за город? Какое у него название?
— Вы обратили внимание на люстру в холле? — Федор Николаевич снова ушел от ответа.
Дмитрий все больше раздражался. Что за игру в недомолвки и недосказки они затеяли? Решили развлечься, разогнать скуку?
— Имеете в виду ту, что с рогами?
— Как вы думаете, что за богиня там изображена?
— Нетрудно догадаться, раз она связана с охотой. Это Диана или Артемида.
— И вы попались на эту уловку! Почему-то рога ассоциируются лишь с охотой, никто не обращает внимания на одеяние богини. Она в панцире и с мечом — это вам ни о чем не говорит?
— Богиня войны? Насколько я помню, войнами ведали боги-мужчины.
— За исключением одной — Афины.
— Я не историк, и, по правде говоря, с античностью знаком только в объеме учебных программ школы и вуза. Меня больше интересует наше время. Позвольте поинтересоваться, чем вы занимались до того, как решились вести отшельническую жизнь здесь?
Хозяин дома опять проигнорировал вопрос.
— Обед закончен, — сказал он.
Федор Николаевич вытащил салфетку из-за лацканов пиджака, положил ее на стол и поднялся. Его примеру последовали все присутствующие, и Дмитрий поневоле тоже встал. Федор Николаевич, склонив голову, что-то бормотал себе под нос с полминуты, его домочадцы стояли молча, опустив глаза в пол. Лишь Соня, поймав взгляд Дмитрия, неожиданно ему подмигнула. Он растерялся и покраснел — еще подумает малявка, что он с ней заигрывает!
— Сейчас девушки порадуют наш слух музыкой. Они весьма недурно играют, — словно конферансье, объявил Федор Николаевич. — Мари и Магдалина! Сыграйте нам что-нибудь из Вагнера.
Мари и Магдалина послушно поднялись и отправились в угол зала, где стоял большой концертный рояль черного цвета. На крышке инструмента лежала целая кипа нот, из которых Мари что-то выбрала и громко объявила:
