остались бы в лучшем случае три холмика пепла на выжженом асфальте дорожки.
Но смертельную мощь готовили для другого. Окна Белого дома полыхнули огнем, выплевывая осколки стекол и разлетевшиеся в щепки рамы, а за ними не выдержал и камень. Колонны треснули, переломились и обрушились вниз, на расходящиеся от полукруглого балкона лестницы. Крыша провалилась и рухнула на уже несуществующий третий этаж, но два других продержались немногим дольше. Чудовищное пламя беспощадно пожирало все, до чего могло добраться — а все остальное сносило волной жара.
Силуэты двух людей на балконе попросту растворились в нем, а охранника у входа снесло куском колонны и отшвырнуло на десяток шагов. Меня тоже отбросило, но не так сильно — только до лужайки, по которой я изрядно проехался на спине. Кости не пострадали — похоже, я даже почти не ушибся, зато пыли наглотался столько, что несколько мгновений лежал на земле, отплевываясь и зажимая ладонями слезящиеся глаза.
— Господи, что это было?.. — Чья-то рука схватила меня за плечо. — Вы живы, князь?!
Кое-как разлепив веки, я увидел склонившегося надо мной Суворова и чуть дальше — Хельгу. Она еще не успела подняться с земли, но выглядела вполне себе невредимой — похоже, первый удар я принял на себя, и моим спутникам повезло больше.
— Жив… кажется, — отозвался я, переваливаясь на бок.
Чужая то ли магия, то ли черт знает что еще ударила крепко, но мы уцелели. А вот моя аудиенция с господином президентом определенно накрылась медным тазом. Не знаю, где конкретно располагался кабинет для тайных совещаний, но вряд ли от него осталось хоть что-то.
Белый дом… Белый дом почти исчез. Неведомая сила, упавшая на него с небес, разрушила его чуть ли не до основания. Два верхних этажа исчезли полностью, а от первого остались только почерневшие остовы стен. Не просто обожженные огнем, а будто бы оплавленные и потерявшие форму, как наполовину сгоревшие свечи. По краям — в левом и правом крыле — уцелело чуть больше, а вот в середине, куда пришелся основной удар… За ломаную кромку развалин я заглянуть не мог, но почему-то не сомневался, что там все обстоит куда хуже. В эпицентре температура и мощь пламени наверняка срыли здания до самого фундамента — а то и еще глубже.
А от обитателей вряд ли осталось хоть что-то — даже кости.
Такое событие едва ли могло пройти без внимание местных властей. И пусть глава государства только что был обращен в пепел вместе со всей охраной и персоналом Белого дома — вокруг осталось еще достаточно суровых охранителей. И они, разумеется, уже начали работать. Где-то вдалеке завывали сирены, но шум машин, топот тяжелых армейских ботинок и крики слышались куда ближе. Сюда определенно спешило целое полчище вояк, полицейских и еще черт знает кого.
И я не собирался встречать всю эту братию лежа на лужайке.
— Ваша светлость… — прокряхтел я, хватаясь за протянутую руку Суворова. — Вот так, благодарю.
Господин посол не отличался богатырским сложением, но сил в худощавом теле все-таки было достаточно, и через мгновение я уже поднимался на ноги в свете автомобильных фар. Машины — три или четыре, а может, и больше, подъехали одновременно со всех сторон. Некоторые водители так спешили, что ехали не по дорожкам, а ломились по лужайке, напрямик — лишь бы поскорее добраться к развалинам Белого дома. И, подозреваю, имели на это соответствующие полномочия: я не увидел ни одной “мигалки”, и среди выскочивших мне навстречу людей все до одного были в штатском… хотя — какая разница?
— Стоять на месте! — В темноте за огнями фар хором лязгнул чуть ли не десяток затворов. — И поднимите руки так, чтобы я их видел!!!
Глава 25
— Спокойно, господа. — Я развернулся и замер, щурясь от света фар. — Вы ведь понимаете, что это не мы сде…
— Молчать! У меня тут дюжина парней, и каждый держит тебя на мушке, — прорычал в ответ чей-то голос. — Я знаю, кто ты такой и на что способен. И если кто-нибудь из вас троих хоть дернется, клянусь Богом, я проделаю в твоей голове дырку величиной с кулак.
Я осторожно потянулся вперед Даром. Родовая сила еще не восстановилась после того, как я полминуты назад принял на Щит часть удара, оставившего от Белого дома одни головешки — зато Источник уже исправно работал, наполняя резерв. Нарываться на драку определенно не стоило, но прощупать не в меру ретивого служителя закона я смог без особого труда.
Одаренный — видимо, поэтому и раскусил меня, даже если ему не доложили о визите русского посла заранее. Класс десятый, девятый в лучшем случае. Его хватило только определить наиболее опасного из нашей троицы — а вот разобраться в остальном не хватило ни силенок, ни умения. Вряд ли кто-то по эту сторону океана вообще умел обучать по-настоящему серьезных магов.
Может, поэтому служивый так и нервничал — понимал, что я впятеро сильнее его самого — и впятеро опаснее всего отряда.
— Если вы действительно знаете, на что я способен — то уж точно не станете заставлять стоять с поднятыми руками, — проворчал я. — Уверяю вас, джентльмены, нам совершенно ни к чему…
— Не двигайся, черт бы тебя побрал! — Долговязый силуэт в плаще и шляпе шагнул навстречу, нацеливая револьвер мне прямо в лоб. — Я — специальный агент Форд, Федеральное Бюро Расследований. У меня есть все полномочия задержать вас троих!
— И неужели так сложно было для начала представиться? — вздохнул я, поворачиваясь к Суворову — и продолжил уже на русском. — Александр Васильевич, вы можете объяснить господину специальному агенту, что ему лучше перестать тыкать в нашу сторону своей игрушкой… Или кто-нибудь может ненароком пострадать.
— Что ты там бормочешь?! — Голос Форда уже срывался на визг. — Только попробуй…
— Успокойтесь, джентльмены. После того, что здесь случилось — не стоит устраивать еще и стрельбу.
Форд тут же стих. Нет, даже не так — замолчал буквально на полуслове, будто что-то невидимое заткнуло ему рот или стиснуло горло так, что оттуда больше не вырвалось ни звука. Я бы многое дал, чтобы увидеть выражение лица господина специального агента, но хватило и силуэта, разом съежившегося чуть ли не вдвое.
— Прикажите вашим людям убрать пушки, агент. Мы ведь не хотим новых проблем, разве не так?
Таинственный незнакомец говорил не так уж громко, но я слышал каждое слово — как и все остальные. С его появлением шорох, лязг затворов и голоса со всех сторон стихли,
