это, но отделаться от назойливой Ирлани было совершенно невозможно. С тоской он вспомнил Риджану, которой нравился и толстым, и похожим на человека.
– Весь мой сайкум съел, – Ирлани скривилась, покрутила в руках палочку, с которой не расставалась даже во сне, как заметил Аргален. – Было так трудно потерпеть до Кейверрана и попросить своей любимой человеческой еды, да?
– Трудно, – Аргален босиком подошёл к окну и бездумно провёл пальцем по гладкому стеклу, оставляя след.
– Зато теперь мы оба голодны! – капризно донеслось ему в спину.
– Оба, – равнодушно подтвердил Аргален. Когда в животе у него разверзалась сосущая бездна, требуя жертвоприношений, он забывал всё остальное. Какое ему после этого дело, будет Ирлани голодна или нет?
В дверь снова постучали.
– Подарок от Его Величества Танриэна, – церемонно объявил слуга, и Аргален разрешил ему войти, хотя предпочёл бы сейчас никого не видеть.
– Правитель передал вам вместе с подарком своё высочайшее уважение, – слуга водрузил на стол блюдо, накрытое белым покрывалом; посмотрел на Ирлани и подозвал ещё одного слугу, стоявшего за дверью. Тот принёс второе блюдо, сказал, что это подарок для Ирлани.
– Благодарю вас, – певуче откликнулась она. Аргален обратил внимание на то, что глаза у слуги какие-то странные – неподвижные, желтоватые. Почудилось, что и форма зрачка неправильная, овальная. Но затем слуга поднял голову, моргнул, улыбнулся, и наваждение исчезло. Аргален облегчённо вздохнул и подивился самому себе – того гляди, хибри начнут мерещиться везде, даже в собственном отражении!
Слуги ушли, а Ирлани подобралась к столу, откинула покрывало с блюда и восторженно ахнула:
– Смотри, это же сайкум! Огромный кусок сайкума! Где они сумели его раздобыть?! Твердоват, конечно, – она потрогала желанную еду пальцем, – наверное, давно хранился, но пахнет так же аппетитно, как и свежий!
– У меня такой же, – Аргален нетерпеливо облизнулся, но тут почувствовал слабость в животе. Тхагасса, ещё этого не хватало! Не звать же теперь слуг, чтобы помогли ему найти отхожее место. Решение пришло не сразу – уменьшиться и полететь куда-нибудь в самый тёмный коридор...
Ирлани уже села за стол и ела, чавкая от жадности; видать, из-за него, Аргалена, она сильно проголодалась.
– Ты чего не ешь? – спросила она с набитым ртом, смахнула с губ крошку и удовлетворённо вздохнула. Аргален отогнал от себя яркое воспоминание того, как благовоспитанно Ирлани вкушала сайкум в Школе – то были другие времена, и феи изменились.
– Я… сейчас, – промямлил он, отступая к выходу. – Мне нужно…
Ирлани брезгливо поморщилась.
– Давай быстрее! И постарайся сделать это так, чтобы никто не увидел!
Под её громогласное «фу» Аргален нехотя надел башмаки и вышел из комнаты, прихватив с собой палочку. Из-за угла слышались разговоры стражников, и теперь Аргалена занимал только один вопрос – как пролететь мимо них незаметно. Но пока он отрывал лоскут от рубахи и уменьшался с помощью Дэльи, к стражникам подошёл кто-то из слуг, они перекинулись парой непонятных фраз, и раздались удаляющиеся шаги трёх человек. Аргален ощутил облегчение и полетел вперёд, крепко сжимая в руках палочку и лоскут. Ему послышалось, что Ирлани позвала его, он остановился, подождал – нет, всё было тихо. А даже если позвала, его, Аргалена, нужда сильнее!
Найдя укромное местечко в одном из коридоров, он спустил штаны. И как люди находят время для всего этого? Неудобно же! Всё-таки лучше быть неуклюжим, смешным, не очень-то уважаемым, но феем. Хоть и феи недалеко ушли от людей, поскольку могли принимать человеческую пищу. Нечисть, если верить свиткам из библиотеки, питалась лишь жизненной силой людей или, в редких случаях, фей, а еду отторгла бы.
Аргален бросил лоскут в том же коридоре и полетел обратно. Теперь можно и за сайкум приниматься! Что ни говори, он ни с чем не сравним. Человеческая еда может быть чересчур солёной или сладкой на вкус, переваренной или жёсткой, а сайкум тает во рту всегда.
В предвкушении хорошей трапезы Аргален не сразу понял, что странные звуки, которые донеслись до него из комнаты – это стоны. Ирлани? Что с ней могло случиться?! Аргален ринулся к двери, распахнул её вскриком «Пер-тэ!» и замер, выпучив глаза.
Ирлани лежала на полу с недоеденным куском сайкума в руке, и всё её тело сотрясала дрожь. На лбу выступили капли пота, рот искривило гримасой боли, глаза были закрыты. Но больше всего Аргалена испугал цвет её лица, из здорового розового ставший синюшным. Рыжие волосы потускневшими прядями разметались вокруг головы.
– Ох, – стонала Ирлани в забытье. – Ох… как больно… как больно…
– Очнись! Приди в себя! – Аргален заметался, направил на неё палочку и попытался разбудить. Бесполезно! Неужели он не ошибся, один из слуг вправду оказался хибри и принёс сайкум, отравленный чёрной магией? Аргален, не веря, осмотрел и кусок на столе, и объедок в руке Ирлани – никаких следов отравления. Ужасное подозрение начало закрадываться в его душу.
– Что, если…
Да нет, не может быть. Ведь если черномаги придумали способ скрывать свои следы, тогда… тогда же их невозможно будет поймать!
– Ирлани! – Аргален потряс её за плечо и вдруг услышал в коридоре шаги. Он мгновенно вспотел от страха, из ладони едва не выскользнула палочка. Сражаться? Бежать скорее к правителю и рассказать о том, что случилось, пока не поздно? Аргален колебался, не зная, что делать. Он спрятался за дверью и смотрел, как та медленно открылась и двое слуг вошли в комнату. Ирлани продолжала стонать и дёргаться, и это вызвало у негодяев одобрительное хмыканье.
– А где толстяк? До сих пор гуляет? – в голосе одного прозвучала усмешка.
– Не бойся, поймаем. Нас слишком много, чтобы этот неповоротливый кусок жира скрылся…
Если раньше Аргален испытывал только страх, то после этих слов фея будто омыла волна целительной ярости. Он вспомнил, кто он такой и что должен делать, увидев слуг Мааль.
Сильным порывом ветра обоих слуг сбило с ног, а затем, прежде чем они успели бы опомниться, Аргален прибегнул к помощи Дэльи.
– Кай-су! – выкрикнул он своё любимое заклинание, и повторял его снова и снова, направляя палочку поочередно на каждого из слуг, пока не убедился, что оба лишились сознания. Тогда Аргален закружился над ними, разглядывая, увидел под рукавом у одного слуги грубый чешуйчатый участок кожи, приподнял веко другому. Зрачки и вправду овальные, а цвет глаз жёлтый.
