На обратном пути матросы отдыхали, так как дул попутный ветер и Тиландер поднял парус. «Акула» бежала резво, делая четырнадцать узлов в час. Уже в двух километрах от берега заметили странную картину: прямо по курсу происходило побоище. Кто-то атаковал одинокого кита, пока группа из двадцати китов лениво игралась в километре южнее. Мощным ударом плавника кит подбросил длинное продолговатое тело в воздух. Приблизившись до трехсот метров, Тиландер убрал парус и перешел к гребле. Стая из нескольких акул атаковала кита: даже с нашего расстояния было видно красноватое пятно на воде, проистекающее из истерзанного бока гиганта.
Кит был меньше, чем добытый нами, возможно, это был молодняк, отбившийся от группы. Акул я насчитал шесть: они бросались со всех сторон, стараясь не попасть под удар мощного хвоста. Одна акула была оглушена или мертва и лежала на воде брюхом вверх.
— Герман, подходи так, чтобы я выстрелил из кормовой баллисты, — акул я ненавидел, кроме той одной, что вступила в схватку с осьминогом и спасла мне жизнь.
— Сэр, если вы промахнетесь или даже попадете, мы можем потерять копье, может лучше из носовой, где гарпун с тросом? Или еще лучше, есть вариант загарпунить кита, он не очень большой, и тянуть его на берег, отбиваясь от акул стрелами.
— Давай Герман, так и сделаем, — согласился я, но кит все решил за нас. Видимо понимая, что он не справится с акулами, он понесся в сторону бухты, до которой оставалось около двух километров. Акулы не отставали и, плывя параллельными курсами, они умудрялись отхватывать куски. Не знаю, что двигало китом, когда он выбирал направление, но вместо того, чтобы уйти в открытое море, он выбрал берег. Более того, выбрал его настолько неудачно, что на полном ходу врезался в наш пирс и, ломая его, по инерции наполовину выкатился на полоску пляжа. Только задняя треть кита осталась в воде, где глубина достигала в этот момент около полуметра.
Четыре акулы вовремя успели остановиться, но пятая, которая в момент крушения кита, отрывала от него кусок, также оказалась на пляже. С драккара нам было видно, как к киту подбегали фигурки людей. Когда мы подплыли до разрушенной пристани, акула была мертва. Кит еще был жив, в боку у него зияла страшная рана около метра в длину, из которой непрерывно сочилась кровь и просачивалась в песок. Драккар пришлось ставить на якорь, максимально укоротив длину каната. Увидев, что поблизости акул нет, я спрыгнул воду и по пояс в воде пошел к берегу. Кит был детенышем, скорее всего ему было год или чуть больше. От хвоста до головы было около семнадцати метров. Добытый нами кит был тридцать четыре метра и мог считаться гигантом.
Когда Тиландер и матросы выбрались на берег, я поставил им задачу ремонта пристани, остальным — разделку кита и акулы. На этот раз в желудке акулы не было никаких интересных находок. Не хватало мне найти еще один шлем, например летчика Люфтваффе, и развязать вторую мировую каменного века.
Когда добрался до дворца, буквально рухнул на шкуры, от усталости темнело в глазах. Со мной определенно что-то творилось, но пока не мог понять, что именно. Проснулся от того, что в воздухе аппетитно пахло жаренным мясом. Такой запах бывал дома, когда мама жарила картошку с салом. Нел колдовала на костре, помешивая мелко нарезанное мясо в сковородке. Сковородка!? Может я сплю? Нет, я не спал, и сковородка очень напоминала заводскую, которая была у бабушки в поселке Озерном, Тверской области.
— Нел, откуда сковородка? — жена обернулась, на секунду в ее глазах застыл вопрос непонимания. Затем уголки губ растянулись в улыбке:
— Это сково? Ее принес Уил, показал, как жарить мясо, сказал, что тебе понравится.
Не говоря ни слова я взял сковородку за ручку: типичная чугунная сковорода. Значит Уильям нашел баланс, позволяющий ковать чугун. Плохое настроение моментально улетучилось и я поставил посуду на огонь, подхватил и закружил Нел, которая радостно залилась смехом от такой реакции. Мясо начало подгорать, пришлось срочно отпускать мою повариху. Жаренное на китовом жире, мясо было изумительно нежным и вкусным. Сам не заметил, как умял почти целую сковороду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Пришла Миа, которая теперь больше внимания уделяла моим сыновьям, заставляя их драться палками. Ее слова про «рожу настоящего вождя» не были простым трепом: она уже сейчас гоняла Миху и Мала, требуя от них многого.
— Опять убили морского зверя? — спросила она, грязными руками хватая кусок мяса со сковороды.
— Помой руки, шлепнул ее по рукам, — рыжеволосая сверкнула глазами, но молча помыла руки водой из глиняного горшка.
— Макс Са, давай пойдем на большой лодке через Соленую Воду и захватим еще много черных людей, — проговорила она набитым ртом.
— Зачем? — мой вопрос поставил ее в тупик, она даже застыла с открытым ртом.
— Чтобы был всего один вождь, ты, — прожевав, ответила Миа, вычищая лепешкой крошки мяса и жир со сковороды.
— Мы не будем убивать людей просто так, Миа, но если они придут сюда, тогда покажем им Кузькину мать.
— Что такое Кузькина мать, — спросила Нел, оторвавшись от дел.
— Это его женщина, к которой он хочет уплыть на большой лодке, оставив нас здесь, — заявила рыжеволосая бестия, глядя мне прямо в глаза. — Если это не так, скажи нам, Великий Дух Макс Са, зачем ты построил большую лодку? — зеленые глаза Мии сверлили, требуя ответа. Но главное было не это: невыносимая боль плескалась в глазах Нел, которая, застыв истуканом, смотрела на меня.
Глава 21. Повелитель стали
Несколько минут я сидел, застыв на месте, понимая, что ни с кем, кроме американцев мы вариант с Бермудами не обсуждали. Просто еще было рано, так как такое длинное путешествие могло состояться только с проверенным и готовым экипажем. Шутка ли: пересечь на большой шлюпке, которой являлась «Акула», Атлантический океан. Это не прибрежное плавание. Это, возможно, целый месяц в открытом океане, где из средств навигации будут только сильно изменившаяся звездная карта, да компас. Еще неизвестно, где здесь магнитный полюс Севера и как сильно он отстоит от географического.
Конечно, я думал про своих детей и жен в связи с предстоящим путешествием. С одной стороны, не был уверен, что достигну Бермуд, и тем более, что смогу вернуться в свое время. С другой стороны, не собирался их оставлять здесь, ибо мы в ответе за тех, кого приручили. Но, даже сумев достигнув Бермудского треугольника, не было никаких гарантий, что удастся пройти сквозь «кротовую нору». И даже пройдя ее, не было уверенности, что попаду на свою Землю или в свое время. А если закинет к динозаврам? Или еще в какую-то Вселенную, где люди — низшие существа и их разводят для определенных работ.
С того момента, как впервые была озвучена вероятность доплыть до Бермуд, меня донимали эти мысли. Я и американцы попали почти в одно время в этот мир, хотя между нами была разница в семьдесят лет. В каком времени мы окажемся, если удастся вернуться? В настоящем? В моем или их настоящем? Или в прошлом? А может в будущем спустя сотни или тысячи лет?
А если вообще не наша Вселенная? И таких вопросов были тысячи. Само собой, даже не решив для себя окончательно, что я точно хочу вернуться таким сомнительным путем, я не говорил этого женам. И теперь в их глазах я выглядел трусом, что собирался сбежать. Но кто нас сдал? Герман или Лайтфут? Или они просто проболтались своим женам, а те слили информацию Мии. Может мне не Ара, а ее надо было сделать начальником тайной канцелярии. Смотри, как сверлит глазами, доиграется сейчас до пощечины, слишком распустил эту блондинку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Миа, кто тебе сказал это? — холод в моём голосе немного остудил рыжеволосую, которая опустила глаза. Нел вздрогнула и стала торопливо заниматься сковородой.
— Гу, — промямлила она и добавила, — это жена Уила, словно я сам не помнил, чья это жена. Значит, проболтался Лайтфут, хорошо, он свое получит, видно в Армии США его плохо научили держать язык за зубами. Но ситуация требовала прояснения, потому что невысказанный вопрос так и стоял в глазах обеих жен.
