попрыгал, пытаясь достать до потолка, пока не понял, что это глупо — не ходил же Осетровский каждый раз к тайнику со стремянкой под мышкой? И…
Нет здесь никакого тайного прохода! Это просто шесть тупых пустых комнат! Семь. Комнат. Да хоть десять! Где проход к МОЕМУ ИСТОЧНИКУ?!!!
У меня кончились идеи. Опустились руки. Иссяк запал. И запал иссяк. Сдаюсь.
Чувствуя тяжесть поражения — причем в отличие от предыдущего раза, у меня не было мыслей, что можно сделать, и вообще никаких больше мыслей не было — я побрел к двери.
Шлепнул по силуэту ладони. Еще раз шлепнул. Еще раз.
Перчатки сними, тупень.
Стянул перчатку, приложил ладонь и, не глядя на медленно расползающийся в стороны дверной проем, уставился в пол.
Погодите-ка…Куда уставился? В пол? В тот самый пол, ниже которого находится мой Источник, который уже начинает превращаться в навязчивую идею? В тот самый пол, в котором тоже может быть тайный проход? В тот самый пол, который я не догадался исследовать вчера, обшаривая только и исключительно стены?
Поздравляю тебя, Викентий, ты болван.
Чувствуя, как меня отпускает депрессняк и охватывает жажда деятельности, я шагнул в проем, обернулся, приложил ладонь к закрывающей отметке.
Хорошо, что я сразу сказал Морозовым, что мне понадобится минимум два дня. Так-то я планировал сегодня обыскать подвалы, ночью добраться до источника, а завтра просто имитировать бурную деятельность, мол, провожу дополнительную проверку. А теперь мне и имитировать ничего не надо — я могу на полном серьезе исследовать полы, пока не найду…
Скрипнула дверь, открываясь.
И я, болван, даже не отреагировал. И только через несколько секунд, когда дверь в торце коридора уже приоткрылась, до меня дошло.
Кто-то сюда идет! А тайный проход закрылся еле-еле наполовину! И я торчу возле него, как… как…
Как придурок!
Резко развернувшись, я бросился за угол, прямо чувствуя, как шорох моей одежды отдается грохотом в ночной тишине подвала. Не мог я взять полноценный наряд ниндзя, в котором мы в прошлый раз с Настей здесь шарили. Мои вещи могли обыскать Морозовы, и получилось бы палево. Приходится в обычном кафтане здесь бродить, а он не такой удобный и не такой бесшумный…
И проход еще не закрылся!
— Стоять! — услышал я окрик.
Конец. Это не просто стрелец или там повар.
Это сама боярыня.
Да, прямо сейчас и остановлюсь. На что она рассчитывала… ах, да, на Повеление…
До следующего поворота я добежать не успел. Не успел до того момента, как услышал вскрик и приглушенные ругательства.
Материлась, несомненно, сама боярыня, почему-то тихо и не выходя из-за угла. Не успела в дверь тайного прохода войти, что ли? Или…
Успела?
Какой бы мерзавкой не была Морозова, но желать ей смерти от голода и жажды — а не факт, что без меня проход смогут открыть — я не хотел. Придется приложить ладонь для открытия проема и бежать как можно быстрее… Авось не успеет выскочить…
Я осторожно выглянул из-за угла…
И чуть не рассмеялся, обнаружив и причину ругательств и причину того, почему Марфа Васильевна меня не преследовала.
Выйдя из двери в коридор, он увидела закрывающийся проем и услышала шорох моей одежды и звуки шагов. Но, второпях, не сообразила, куда я скрылся, решила, что супостат пытается сбежать через открывшийся тайный проход — и рванула следом. Она же не знала, что там ничего и никого нет, кроме пустых помещений. В общем, боярыня попыталась проскочить в проем — и не успела.
Закрывшийся проход зажал ее ровно посередине, не причиняя боли и повреждений, но и не давая вылезти.
Так что с моей стороны находилась та половина боярыни, что ниже пояса. А вторая половина ругалась внутри.
* * *
Интересная ситуация…
Я осторожно подошел и посмотрел на… скажем так, на марфины тылы. Тылы были… ничего такие, симпатичные, круглые, аккуратные. В длинном сарафане, который скрывал и тылы и ноги, обутые в сапожки с…
Уй.
С острыми, блин, каблуками!
Боярыня то ли услышала мои шаги, то ли просто лягнула ногами от злости, пытаясь вырваться — и угодила мне прямо в…
Нет, не туда, а в бедро! Но всё равно больно!
— Кто здесь?! Освободи меня! Немедленн… А, это ты!!!
В крике прямо слышалось понимание, что любой другой проходящий по коридору, не молчал бы, а отреагировал и уж точно сделал бы хоть что-то, чтобы вызволить хозяйку. А раз этот кто-то молчит и ничего не делает — значит, это тот самый злодей, что в прошлый раз проник в дом и полапал ее за сиськи.
Хм.
Я задумчиво посмотрел на "тылы". Нет. Я не буду их лапать. Нет.
— Освободи меня! — голос изменился, наверняка боярыня пустила в ход Повеление. А нам на ваше Повеление "всё равно и наплевать", как пели в одной песенке на Ютубе.
Я протиснулся мимо торчащей из стены Морозовой, увернулся от очередного пинка, потянулся к значку ладони…
Начать открытие прохода и рвануть к окну. По стене — к себе, закрыть окно, наложить обратно Слова — я их не разорвал, а просто снял — и прикинуться, что не выходил из комнаты, когда поднимется суматоха. А она поднимется сразу же, как только вырвется на свободу разъяренная боярыня. Вон, кричит чего-то… Ничего интересного — рассказывает, что сделает со мной, когда поймает:
— Шкуру сдеру! Псам скормлю! Сожгу дотла! Кнутами забью! На кол посажу!
Может. Она — может. Бояре с теми, кто их гнев вызвал, вообще не очень церемонятся. Но мне всё перечисленное и так грозит, я и так не одному боярскому роду на любимую мозоль наступил, так что…
Я снова посмотрел на боярыню. Семь бед — один ответ, а?
Вы о чем думаете?! Совсем с ума сошли! Я не ЭТО собираюсь с ней сделать! Но, согласитесь, как-то наказать ее надо. Хотя бы за ту девочку, Ираидку. Которую Морозова и впрямь убила Словом, просто потому, что та ей под горячую руку попалась. Как капризный ребенок, который разбивает кружку, потому что злится.
А как воспитывают капризных избалованных детей?
Я достал из кармана нож.
Глава 27
Боярыня взвыла, лягнула меня ногой, но я уже привычно увернулся, поймал ногу и сдернул с нее сапог. Последний. Ну, то есть — второй, она же боярыня, а не сороконожка.
Дело сделано, как говорил слепой Пью. Теперь из стены торчала только сама Морозова, как таковая. Всю одежду с нее
