— В свете его бывшей профессии это меня совсем не удивляет. Конечно, он умеет обращаться с пистолетом. Но и Эккерби слывет снайпером. И если кто-то из них будет ранен или убит этим утром… — Мадлен вздрогнула. — Я не смогу жить с осознанием вины в этом кровопролитии.
Она плотнее закуталась в плащ, стараясь согреться. Но холод исходил скорее изнутри, а не от укрытой влажным туманом окружающей местности. Причина его была в страхе, который овладел ее сердцем.
— Как медленно мы едем, — пробормотала она, чувствуя, как ее вновь охватывает тревога.
Фредди недовольно фыркнул.
— Если мы поедем быстрее, то приедем в ближайший кювет. А я не хочу почем зря калечить своих лошадей. У нас в запасе еще много времени, дуэль не начнется, пока полностью не рассветет. Нужно, чтобы противника было хорошо видно, как вы понимаете.
Его язвительность натолкнула Мадлен на мысль, что она задела его своим замечанием.
— Спасибо, что взялись меня отвезти, Фредди, — сказала она примирительно, стараясь успокоить его возмущение. И прибавила вполголоса: — Черт возьми, не могу поверить, что все это происходит наяву.
— И я тоже, — поддержал Фредди. — Рейн — самый благоразумный человек среди моих знакомых, несмотря на его склонность к чрезмерному героизму. Хоть убей меня, не могу понять, что это на него нашло.
Мадлен тоже не могла понять его непреклонного упрямства.
— Да уж. Если он и выйдет из этой истории невредимым, то ему не избежать скандала даже в случае ранения Эккерби.
Фредди немного помолчал, обдумывая сказанное, затем покачал головой.
— Я думал об этом. Рейн будет стараться все сделать без особых последствий, хотя бы ради своей бабки. Леди Хэвиленд придет в ярости, если он запятнает доброе имя их семейства еще больше, чем делал это до сих пор.
— Это не очень утешает, — мрачно отозвалась Мадлен.
— Пожалуй, да. Но, прошу вас, не отвлекайте меня, если хотите, чтобы мы благополучно добрались до Лондона.
Она не стала напоминать, что это именно он беспрерывно спорит с ней с того самого момента, как заехал за ней в Дэнверс-холл.
Вместо этого Мадлен замолчала, пытаясь унять подступающую тошноту от гложущего ее страха и тряски экипажа.
К тому моменту, когда Фредди остановил лошадей на краю зеленого луга, мгла немного рассеялась.
У Мадлен опять отяжелело сердце, пока она вглядывалась в окутанную туманом даль. Было уже достаточно светло, чтобы различить несколько экипажей, прибывших сюда перед ними, и группку людей посреди поляны.
— Вы же говорили, что они не начнут, пока полностью не рассветет! — воскликнула она взволнованно.
Не дожидаясь ответа Фредди и его помощи, она выпрыгнула из коляски и поспешила к середине луга. Подол ее юбки тут же пропитался влагой от мокрой травы, затрудняя движение, но даже железные оковы не смогли бы ее сейчас удержать.
Как она и ожидала, ее прибытие было встречено гробовым молчанием. В темном плаще, черном капоре и вуали у нее был вид скорбящей вдовы, но Рейн явно узнал ее, что было видно по его сердитому взгляду, и барон Эккерби, видимо, тоже.
Не давая им времени опомниться, девушка решила воспользоваться эффектом неожиданности.
— Доброе утро, джентльмены. Боюсь, вы зря встали в такую рань, ибо я настаиваю на отмене этого незаконного мероприятия.
Она застала их за изучением содержимого двух футляров для пистолетов. Очевидно, в этот момент они были заняты проверкой исправности механизмов дорогого оружия тонкой работы. Рядом с Рейном стоял жилистый, с острыми чертами лица господин, одетый в простой темный костюм. Мадлен решила, что это его секундант, а пожилой мужчина, стоявший около Эккерби, видимо, оказывал ту же услугу барону.
Губы Рейна неодобрительно сжались, в то время как его приятель, не смутившись, смотрел на незнакомку с веселым любопытством.
Мадлен, правда, не находила ничего веселого в том, что взрослые мужчины собираются пустить друг в друга пулю, и была намерена помешать этому, даже если бы пришлось встать между дуэлянтами.
Но сначала она должна была урезонить Рейна, который, казалось, совсем не в восторге от ее появления.
— Какого черта вы тут делаете? — спросил он мрачно. — Вы же знаете, вас здесь быть не должно.
— Позволю себе не согласиться, — ответила она хладнокровно, стараясь унять мелкую дрожь. — Поскольку вы стреляетесь из-за меня, я полагаю, что имею право высказать свое мнение на этот счет.
— Вы ничего не можете сказать на этот счет, — сказал он таким суровым тоном, какого она еще никогда не слышала от него.
— Но я все же скажу, — возразила Мадлен. — Я не желаю быть яблоком раздора. Если вы перестреляете друг друга, то впоследствии выплывет, что причиной вашей ссоры была я, и это бросит тень на мою репутацию. В общем, я не разрешаю вам стреляться.
Не обращая внимания на ее заявление, Рейн посмотрел мимо нее на бредущего к ним с опущенной головой Фредди.
— Лансфорд, будьте добры, уведите ее отсюда сейчас же.
— Он этого не сделает, лорд Хэвиленд, — ответила она за того. — И я не уйду до тех пор, пока вы не прекратите эту нелепую ссору.
Она встала между противоборствующими сторонами.
— Предупреждаю, если вы хотите продолжить, то вам придется стрелять в меня.
Лицо Рейна стала каменным.
— Я буду вынужден силой вас отсюда убрать, дорогая.
— Можете попробовать.
Она достала свой заряженный пистолет из сумочки, которую держала в руках.
— Вряд ли ваши помощники захотят искушать судьбу. Идите, отмеряйте шаги, джентльмены, и я обещаю, что выпущу пулю в того, кто первым из вас стрельнет.
Как она и ожидала, ей никто не ответил. Очевидно, каждый из них обдумывал, насколько серьезными были ее намерения.
— Мы оба, лорд Эккерби, знаем, что вчерашний инцидент был не более чем недоразумением, — начала она более уверенно, обращаясь к барону. — Я не сомневаюсь, что вы не намеревались быть столь… напористым. Но сейчас, после того, как у вас была возможность все спокойно взвесить, я вас спрашиваю: не желаете ли вы принести извинения, которых от вас требует лорд Хэвиленд?
Эккерби уже явно отошел от того возмущенного состояния, в котором пребывал вчера утром в саду Дэнверс-холла. И Мадлен надеялась, что в сложившихся обстоятельствах он сможет пойти на перемирие без унижения собственного достоинства.
Затаив дыхание, она нетерпеливо ждала. Эккерби взглянул на Рейна и затем, откашлявшись, начал:
— Вероятно, я был слишком напорист. Если это так, то я приношу свои извинения, сударыня.
— Таким образом, — поспешно вмешался Фредди, — честь и достоинство сохранены.
