Зимой 41/42 г. и летом 42 г. бывший преподаватель могилевского пединститута (теперь работник юридического бюро и судья при городском управлении) Орлов хвастался, что он является членом организации «третьего узла». По его истолкованию, «первый и второй узел — это Гитлер и Сталин, третий узел — это мы, за Россию».
Зимой 42/43 г. Орлов распространял среди своих знакомых брошюру размером в 90 страниц, напечатанную на гектографе. В брошюре говорится, что все русские люди должны бороться за Россию (но ничего не говорится о борьбе с немцами). Выдвигаются требования: долой евреев, долой Сталина, коммунистическая партия не должна быть господствующей партией, колхозы должны быть распущены, сельское хозяйство должно быть построено на столыпинской системе. Русская армия строится по типу царской армии. Церковь не отделяется от государства, устанавливается трудовая школа, признается примат сознания над бытием и т. д. Орлов пояснял, что эти брошюры были сброшены русским самолетом и что это является программой одной из коммунистических фракций. Эта фракция выдвинула ее как свою платформу к предстоящему XIX партсъезду На вопрос: а что будет, если Сталин не согласится с этими требованиями, Орлов ответил: «Тогда борьба за эти требования будет продолжаться».
На практике представителям «третьей силы» приходилось так или иначе солидаризоваться с одним из двух зол, против которых они собирались бороться. Только у Сталина и Гитлера имелись материальные ресурсы, без которых действия партизан были обречены на скорое поражение. Ведь в отличие от ОУН и УПА на Украине и развитой системы политических и военных учреждений в прибалтийских государствах, совсем недавно лишившихся независимости^ в России и Белоруссии не было никаких влиятельных организаций, альтернативных компартии. Советские партизаны, как правило, старались уничтожить руководителей тех, кто причислял себя к «третьей силе», а рядовых членов после соответствующей проверки влить в свои ряды. Немцы же либо ликвидировали такие отряды, либо стремились склонить их руководителей к коллаборационизму.
В Эстонии и Латвии после того, как стало ясно, что Германия войну проиграет, многие полицейские и члены местной самообороны ушли в леса, но боевых действий против немцев не вели, а готовились к предстоящим схваткам с Красной Армией. 27 октября 1943 года Центральный штаб партизанского движения докладывал Сталину: «От разведки эстонских партизан получены следующие данные. Среди большинства населения Эстонии ходят разговоры, что в скором времени немцы должны уйти с территории Эстонии… Организация эстонской самозащиты, созданная немцами при помощи местных предателей с целью борьбы с партизанами (скорее, с советскими диверсионно-разведывательными группами, которые периодически забрасывались в Эстонию с моря и воздухом. — Б. С.) и состоящая из кулацких, буржуазных и бандитских элементов, в незначительной части настроена против немцев, большинство же придерживается той точки зрения, что надо оказать вооруженное сопротивление Красной Армии. Та часть эстонского населения, которую немцы хотели отправить в трудовые батальоны или мобилизовать в армию, скрывается в лесах, организовавшись в отдельные группы и отряды. Их зовут «зелеными легионерами» (в отличие от «черных легионеров», бойцов эстонского легиона СС, в феврале 1944 года преобразованного в 20-ю пехотную дивизию войск СС. — Б. С). Случаев вооруженных выступлений этих легионеров против немцев не отмечалось.
В течение лета с. г. в городе Пярну и в большом количестве других мест Эстонии распространялись листовки с призывом вступать в ряды «зеленых легионов». Эти призывы находят отклик среди населения, и главным образом среди мобилизованных немцами в рабочие батальоны, которые группами переходят к «зеленым».
В Прибалтике советские партизаны встречали откровенно враждебное отношение со стороны местного населения и потому не могли развернуть активные боевые действия против немцев. 12 ноября 1943 года начальник Политуправления и заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения Виктор Никифорович Малин на совещании в Москве требовал от помощников начальников Эстонского и Литовского штабов: «По Литве, по Эстонии вы должны дать ответ, почему происходят провалы. А то кадры бросают, как будто большую работу провели. Людей забросили, а раз забросили, люди должны быть сохранены. Почему в других местах обеспечивается так, что послали человека, так с ним обязательно связываются. У вас получается — выбросили людей, и все, считается, что выполнили работу. Вы могли через Белоруссию в Литву огромное количество своих связников послать. Латвийские товарищи это использовали. У вас огромные возможности к тому, чтобы расширить связь со всеми. В течение двух с лишних лет это дело у нас плохо идет». Представитель Эстонского партизанского штаба Тельмар посетовал: «Мы в прошлом году организовали посылку таких групп, но многие погибли. Пешком очень трудно».
Малин и его коллеги не хотели прямо признать, что эстонское, литовское, равно как и латвийское население, с удовольствием выдавало немцам советских партизан, разведчиков и диверсантов или расправлялось с ними своими силами.
Эстонский легион СС считался одной из самых боеспособных частей германской армии. Да и латышские эсэсовские дивизии дрались не хуже регулярных немецких. Но подавляющее большинство бойцов коллаборационистских формирований, пошедших туда только затем, чтобы выжить, по боеспособности и желанию сражаться значительно уступали не только немцам, но и партизанам. В донесении тайной полевой полиции о положении на оккупированных территориях в феврале 1943 года отмечалось: «В настоящее время чувствуется известный страх перед расплатой в связи с продвижением Красной Армии. Во многих случаях русские, занимающие руководящие должности в немецких учреждениях, подготавливают предательство. В прифронтовых районах население боится делать доносы и давать свидетельские показания; производительность труда тоже понизилась. К тому же участились случаи перебежки к бандитам солдат восточных войск».
И командир 1-го батальона 31-го полицейского полка, наполовину состоявшего из «русских добровольцев», в донесении от 23 ноября 1943 года так характеризовал их боевые и моральные качества: «Унтер-офицеры и рядовые добровольцы показывают в боевых действиях значительные недостатки. Им прежде всего не хватает дисциплины огня. При открытии противником огня они сейчас же ищут прикрытия, и после этого их невозможно заставить принять бой. Когда же они применяют оружие, то прячут голову в песок и стреляют в воздух».
Коллаборационисты нередко дезертировали, в надежде отсидеться перебирались в те деревни, где их никто не знал. Все более распространялось среди них пьянство. Пили от тоски и безысходности, а алкоголь нередко толкал и на уголовные преступления.
На сторону партизан переходили не только коллаборационисты из числа местных жителей, но и русские эмигранты, вернувшиеся в Россию вместе с германскими войсками. 18 июля 1943 года об одном таком случае Пономаренко докладывал Сталину, Молотову, Маленкову и Берии:
«В партизанский отряд члена ЦК КП(б) Белоруссии т. Королева, действующий в Осиповичском районе Могилевской области, перешли добровольно 16 солдат и заместитель командира эскадрона казачьего добровольческого полка с 5 пулеметами, 16 винтовками, автоматами… Все солдаты бывшие военнопленные.
Заместитель командира эскадрона — князь Гагарин Николай Михайлович, 1913 года рождения, родился в Ленинграде (все-таки в Петербурге. — Б. С.), в 1919 году эмигрировал с матерью в Турцию, затем Францию, Бельгию, Югославию, где окончил Донской кадетский корпус и Военную академию в 1937 году, получил звание лейтенанта и служил в 1-м альпийском полку югославской армии. Во время войны 1939 года (фактически — 1941 года. — Б. С) присвоено звание «старший лейтенант». Командовал отдельной минометной ротой, попал в плен к немцам, где находился до 1943 года. В мае 1942 года поступил в казачий полк (тут что-то напутано: или Гагарин находился в плену до 1942 года, или в казачий полк поступил только в мае 1943-го. — Б. С).
Переход объясняет тем, что «не может переживать и терпеть тех издевательств над русским народом, которые проводят немцы». Знает французский, немецкий, сербский, словенский и русский языки. Имеет близких родственников — мать, братьев, сестер, проживающих в Америке, Франции, Бельгии, Польше, Австрии.
Братья Дмитрий и Алексей — офицеры, служат в американской армии. Сергей — офицер французской армии, пропал без вести. Полагая, что такой человек может представлять интерес для НКВД или Разведупра, дал указание о доставке его в Москву».
Не знаю, как сложилась дальнейшая судьба князя Гагарина. То ли сделали его агентом советской разведки и забросили после войны во Францию или Америку, то ли, наоборот, объявили немецким или американским шпионом и в лучшем случае отправили на долгие годы в ГУЛАГ.
