— Его дочь?
— Так ему казалось. А потом это вошло в привычку, он приезжал, когда Питера не было дома. Просил меня наряжаться, садился и говорил. По-моему, это было… это было очень странно. Ты можешь назвать это интрижкой. Семейной интрижкой. Мне это нравилось. Мне нравилось быть дочерью. У меня никогда не было такой возможности, так как отец ушел от нас, когда мне было пять лет. Джон разговаривал так, как будто у него есть дочь или надеялся, что в один прекрасный день она появится. Говорил о забавных играх, о песнях, которые они пели бы вместе, и о том, как бы ему нравились ее косички.
— Ты сказала, что он говорил о людях из прошлого. О каких людях? Он рассказывал о моей матери?
— Нет, о ней не рассказывал. Он говорил о твоем отце. И парне по имени Кортни. Кенни, так, кажется, его звали. Какие они были сумасшедшие ребята, три мушкетера, и тому подобное. На самом деле мне было скучно слушать, как они совершали набеги на фруктовые сады, ходили в кино или как однажды отпустили на волю козла.
Три мушкетера. Мой отец, Джон Доусон и Кеннет Кортни. И имущество Кортни, директора Кеннет Кортни и Джеммы Гранд.
— Джон говорил, что случилось с Кортни?
— Он умер. Твой отец исчез, Кортни умер, вот так все и закончилось. Все закончилось.
— Это все?
— Ну, не считая того, что он просил нанять тебя.
— Что?
— Питер исчез в то же время, когда умерла твоя мама. Ты как раз вернулся домой, были организованы похороны и все такое, но до сих пор о нем не было никаких известий. Мы знали, что ты в Лос-Анджелесе, работаешь частным детективом и тому подобное. Джон велел нанять тебя, чтобы ты нашел Питера. И более того…
— И более того? Он сказал, что еще?
— Да. Что ты сын своего отца, и знаешь, что делать.
Линда отошла от окна и сделала несколько нетвердых шагов по комнате. Она плеснула себе еще водки, закурила сигарету и села на кровать, глядя на меня из-под длинных ресниц.
— Ну же, Эд? Ты знаешь, что делать?
— Что насчет Халлиганов? Ты сказала, что Питер обратился к ним за помощью.
Линда утвердительно кивнула головой и вздохнула.
— Грехи отцов. Ты слышал все эти разговоры о Джоне Доусоне и о домах на Ратдаун-роуд, как Джек Парланд помог ему получить нужное число голосов на собрании, чтобы по-новому распределить землю? И как потом эта помощь вытягивалась потихоньку из заднего кармана Джона? В общем, это была идея Питера — подкупать всех. Загвоздка была в том, что он не хотел тратить на это деньги, которые зарабатывал у Доусонов.
— У него не было денег. Я видел его банковские счета, деньги утекали как вода сквозь пальцы. Халлиганы, наверно, заставляли его отмывать для них деньги или что-то в этом роде.
— Вот почему Томми Оуэнс в ту ночь, когда он исчез, принес ему деньги.
— Деньги, чтобы подкупить Джозефа Уильямсона.
Линда не отреагировала на упоминание этого имени.
— Линда, ты знаешь, что с ним случилось?
— Он бы и пальцем не пошевелил, а Питеру нужен был его голос. И, конечно, он нужен был Халлиганам, потому что они тоже были в этом заинтересованы. Вскоре они убедили некоторых членов совета принять «пожертвования». Затем Джордж пошел к Джону и Барбаре, чтобы рассказать о том, что происходит, и дать понять, что пресса узнает о нечестных попытках перераспределить землю гольф-клуба. Доусоны поняли, что попали в ловушку, они не могли обратиться в полицию, им оставалось только проглотить это и надеяться на лучшее.
— Я думал, что старший офицер Кейси присматривает за ними.
— Барбара заодно с Халлиганами, поэтому контролировать информацию невозможно.
— А ты знаешь, как умер член совета?
— Питер где-то встретил Уильямсона, связался с Халлиганами — наверное, чтобы сказать, что Уильямсон не согласился. Я не знаю, специально ли они вкололи ему большую дозу героина или пытались заставить изменить решение, но перестарались.
— А Питер?
— Барбара сказала, что в этот вечер он пришел домой взволнованный, был расстроен произошедшим, ему было стыдно, как-никак он вовлек Халлиганов в эту историю. Она сказала, что пыталась его успокоить, убеждала в том, что он не виноват.
— Зачем? Я думал, она его презирала. И считала, что все произошло по его вине.
— Да, но она не хотела, чтобы он сделал какую-нибудь глупость.
— Например, позвонил в полицию…
— Вот именно. Я имею в виду, что все скрыли, абсолютно все. Барбара сказала, что дала ему немного валиума, он вышел в сад подышать воздухом. В следующий момент послышались выстрелы. Она говорит об этом даже с какой-то гордостью, словно это был благородный поступок. Но она подумала, что будет не очень хорошо, если тело найдут в доме, поэтому позвала Халлиганов на помощь. А теперь Доусоны не могут от них избавиться.
— Как ты думаешь, Барбара подталкивала Питера к самоубийству?
Линда осушила свой бокал и замотала головой.
— Нет, нет. Я имею в виду, что она, конечно, отъявленная стерва, но на такое все же не способна.
— А как насчет Джона Доусона? Он должен был знать обо всем, что случилось, когда пришел к тебе той ночью. Что он сказал? Был ли он расстроен, что его сын только что покончил с собой?
— Нет, совсем нет. Он казался… спокойным. Почти бодрым.
— Бодрым?
— Да. Постоянно повторял мне, что не нужно волноваться, что все будет хорошо, что все как-нибудь уладится.
— А что ты? В тот вечер, когда все случилось, ты специально пропустила встречу с Питером в «Приливе»? Встретилась с Томми Оуэнсом. Что ты ему сказала?
— Я поехала домой и пила, пока не отключилась.
— О чем вы разговаривали с Томми? Он тебе рассказал что-нибудь о том, что происходит?
— Эд, ты меня тоже подозреваешь?
— Я просто пытаюсь выяснить, что тебе было известно. Когда мы с тобой разговаривали раньше, до того, как нашли тело Питера, у меня сложилось впечатление, что ты знаешь больше, чем говоришь.
— Нет, все было не так, просто… Питер кое-что говорил о тебе.
— Обо мне? Я никогда с ним не встречался.
— Я в курсе, но он знал о тебе. Он… просто помешался на всех членах семьи, особенно когда узнал, что у нас не будет детей. Он постоянно рассматривал старые фотографии, бывал в Фэйган-Виллас и так далее. И он думал, что у вас с ним родственные связи. Что… ну, что Джон Доусон твой отец… что он убил Имона Лоу, чтобы быть с твоей матерью. Эд, я не хотела тебе этого говорить.
Я подошел к окну и вдохнул воздух полной грудью. У меня было ощущение, что я сейчас задохнусь. Я все больше и больше убеждался в том, что моего отца убили, и убил его Джон Доусон. Все это могло быть правдой, но как поверить в то, что Имона Лоу убил мой настоящий отец? Я налил себе водки и залпом выпил. На вкус она была как вода. Эффект соответствующий. Я выпил еще.
— С кем Питер встречался в Фэйган-Виллас?
— Я не знаю. Не уверена, что он с кем-то встречался. Думаю, он просто поехал, чтобы ощутить дух того места. Дух прошлого.
— Миссис Бёрк?
— Это имя мне ни о чем не говорит.
— Линда, все это было в его файлах, помнишь? Папки «Семья 1» и «Семья 2»? И там было что-то еще. Я нашел это в лодке Питера.
Я показал ей фотографию с Имоном Лоу и Джоном Доусоном, не в силах сдержать дрожь в руках.
— Боже мой! Джон здесь такой молодой. Это твой отец рядом с ним? — спросила Линда.
— Да.
— Эту фотографию обрезали. Смотри, края потрепаны и оторваны, но не по всему периметру. Что-то вырезали. Смотри, как будто на фотографии был кто-то еще, обрезано по форме головы. Кто бы это ни был, его специально вырезали. Или кому-то нужна была фотография только с одним человеком.
— Кеннет Кортни. Третий мушкетер. Еще один мертвец.
Линда перевернула фотографию и прочитала на обороте фрагмент надписи:
ма Кортни
3459.
— Директора «Кортни-эстейтс» — Кеннет Кортни и Джемма Гранд, — сказал я, — «ма Гранд». Может быть, Джемма Гранд была женой Кеннета Кортни. Или «ма Гранд» — была его мама, и это ее девичья фамилия.
Линда посмотрела на меня так, словно ждала от меня объяснений. Но мне больше нечего было сказать.
Глава 19
Я проснулся в серой предрассветной мгле. Линда целовала мои глаза, от ее слез у меня был мокрый лоб. Она опустилась ниже и возбудила меня ртом, а потом крепко прижалась ко мне. Мы смотрели друг другу в глаза, как будто, если отвести взгляд, случится что-то ужасное. Мы двигались медленно и долго, потом одновременно вскрикнули и кончили вместе. И почти сразу уснули.
Когда я снова проснулся, было уже полпятого. Солнце поднималось над бледно-красным горизонтом. Я чувствовал себя так, как будто спал двенадцать часов, хотя на самом деле почти в четыре раза меньше. Я умыл свое разбитое лицо и внимательно всмотрелся в него. Вчера можно было подумать, что я врезался головой в стеклянную витрину, сегодня было похоже, что я таранил крепкую деревянную дверь. Одежда была в коридоре: костюм выстирали и погладили, белая рубашка — без единого пятнышка крови — накрахмалена, ботинки начищены. Я подумал о том, как часто Линда сюда приезжала, чтобы ее так обслуживали. Эти мысли были неприятны, поэтому я выбросил их из головы: глядя на нее, сделать это было просто. Линда спала глубоким сном, с чуть-чуть приоткрытым ртом, золотистые завитки обрамляли смуглое лицо. Ее аромат все еще оставался на моем теле. Мне надо было принять душ, но не хотелось расставаться с ее запахом. Я хотел написать записку, но решил, что вернусь раньше, чем она проснется.
