Между тем эсэсовские спецслужбы тоже не сидели сложа руки, СД преподнесла фюреру сюрприз, выловив во Франции беглеца Тиссена. Справедливости ради, отметим, что экс-олигарх сдался сам первой попавшейся на глаза армейской части, а уже оттуда его передали куда следует. Сияющий рейхсфюрер СС доложил об этом Гитлеру. Тот сразу отказался от мысли учинить предателю соответствующую расправу, к примеру, повесить. Что могло вызвать обострение и без того непростых отношений с крупным бизнесом. Фюрер придумал нечто более изящное приказал объявить Тиссена сумасшедшим и запереть его в психушку.
Однако в рейхе был один человек, который плевать хотел на мнение бизнеса. Едва узнав об аресте Тиссена, Рейнгард Гейдрих на радостях хлопнул рюмку шнапса прямо у себя в кабинете. Наконец-то ему представился долгожданный случай свести старые счеты с засыпавшимся фаворитом фюрера! Шеф РСХА извлек на свет законсервированное досье и позвонил в Бергхоф, испрашивая аудиенции.
Как известно, Гитлер не выносил больших городов. Он считал мегаполисы рассадником вырождения и дегенерации. «Собираясь в большие стаи, люди, как собаки, дичают», – мудро замечал фюрер. В здоровой сельской местности, где человек близок к природе и не скучен среди миллионов других, вся наносная грязь современной механистической цивилизации исчезает. Здесь нет наркоманов, гомосексуалистов, рецидивистов и прочей накипи крупных городов. В Берлине воздух для Гитлера был слишком грязен, а люди напоминали муравьев. Потому он при малейшей возможности уезжал в горы, в Бертехсгарден, где мог быть наедине с природой. В Бергхофе фюрер становился мягким и пребывал в неизменно приподнятом настроении. Говорить с ним было легче. Гейдрих всегда учитывал этот психологический нюанс.
В резиденцию фюрера шеф РСХА прибыл в штатском костюме. Гитлера он застал на террасе любующимся горным пейзажем. К эсэсовцу, помахивая хвостом, подбежала любимица фюрера Блонди и обнюхала его туфли.
– Какой чудесный здесь воздух, – с чувством произнес Гитлер, – он исцеляет душу и тело. Вы хотели бы жить здесь, Рейнгард?
– Разве что по выходным, мой фюрер. Даже после нашей победы я вряд ли смогу пожаловаться на недостаток работы.
– Да. Я помню эту статью в «Черном корпусе»: «СС никогда не устают, никогда не пресыщаются битвой, парируя и нанося удары…»
Гитлер повернулся к шефу РСХА:
– Надеюсь, вы не испортите мне настроения?
Гейдрих дипломатично перешел прямо к делу:
– Мой фюрер, достоин ли снисхождения человек, злоупотребивший вашим доверием, нанесший рейху огромный ущерб своей преступной деятельностью и продавший секреты англичанам?
– Кого вы имеете в виду, партайгеноссе Гейдрих?
– Тиссена, мой фюрер.
– Этот человек больше не опасен.
– Не могу согласиться, мой фюрер.
– Какие же тайны англичане могут выведать у него в сумасшедшем доме?
Гейдрих считал иначе:
– Мой фюрер, изоляция этого человека только иллюзорная. Его посещают различные влиятельные лица, занимающие высокое положение в экономике рейха. Неизвестно, о чем они там говорят и к чему склоняет их мнимый сумасшедший. Вам не кажется странным, мой фюрер, что он, вместо того, чтобы бежать на Запад, якобы добровольно сдался нашим войскам? Пользуясь вашим расположением, Тиссен награбил огромные деньги и мог бы припеваючи жить в Америке, в полной безопасности.
– Признаться, я сам удивился этому. Он явно не в ладах с собственной головой.
– Нет, мой фюрер, – твердо произнес Гейдрих, – я распорядился провести тщательное медицинское освидетельствование.
Он вынул из папки бумагу
– Вот заключение. Тиссен совершенно здоров и полностью вменяем.
Гитлер пробежал глазами текст документа. Зная, что фюрер подслеповат, шеф РСХА приказал отпечатать заключение нарочито крупными буквами.
– Хорошо. Что вы хотите этим сказать?
Гитлер ощущал закипающее раздражение.
– Тиссен вернулся в рейх по заданию английской разведки с целью подготовки заговора среди промышленников и генералов. Например, его часто посещает Шахт. Мы наблюдаем за ним и фиксируем его контакты с генералом Беком и другими тайными противниками национал-социализма.
Следует отдать должное искусству Гейдриха разоблачать им самим выдуманные заговоры и военные перевороты. В армии вновь поднимала голову реакция, вынашивавшая планы заточения фюрера в бедлам, реставрации императорского трона и возведения на него кайзеровского отпрыска принца Августа-Вильгельма Прусского. Под исполнение этих черных замыслов недовольные политикой фюрера олигархи готовы предоставить значительные суммы денег. Дирижируют путчистами их зарубежные хозяева из английской и американской разведок, верно стоящих на страже геополитических интересов мирового еврейства. В качестве запасного варианта англо-еврейская клика рассматривает организацию покушенив на главу рейха руками Отто Штрассера и его банды террористов из «Черного фронта». Есть информация, что часть счетов Тиссена в швейцарских банках использовалась для финансирования террористических организаций. Мотивы очевидны: личная ненависть к фюреру, обостренная желанием вернуть утраченные богатства и власть,
– Мой фюрер, политическая борьба не терпит снисхождения, – многозначительно добавил руководитель спецслужб, – вы сами понимаете, на что способен такой человек, как Тиссен. Власть – это смысл его жизни. А вы у него эту власть отняли…
Дело было сделано. Гитлера трясло от ярости. Он очень хорошо понимал тот язык, на котором говорил с ним Гейдрих. Путь фюрера во власть был тернист. Дважды он едва не покончил жизнь самоубийством из-за кажущегося краха собственной политической карьеры. А вокруг так и кишат завистники, стремящиеся сбросить его вниз…
Примерно двадцать минут Гитлер пытался взять себя в руки. Шеф РСХА делал вид, что занят созерцанием заснеженных вершин.
– С каким бы удовольствием я уничтожил эту тварь, – прохрипел диктатор, – но это может вызвать политические осложнения.
– Мой фюрер, – рассудительно произнес Гейдрих, – лучшей казнью для такого тщеславного и честолюбивого человека станет низведение до уровня скотины. Разрешите мне запереть его в концлагерь и выбросить ключ!
– Пусть его там погоняют на работу в каменоломни.
– Хайль Гитлер! – шеф РСХА выбросил руку. Фюрер постепенно успокоился и стал непринужденным тоном расспрашивать его о последних берлинских новостях.
Гейдрих не отказал себе в удовольствии лично заняться обустройством олигарха на новом месте жительства – в концлагере Бухенвальд. Он великодушно предложил своей жертве свободный выбор: идти рядовым зэком в общий барак или приобрести индульгенцию. Под «индульгенцией» обергруппенфюрер подразумевал шифр-ключи, открывающие доступ к секретным счетам Тиссена. Дабы тот соображал быстрее, Гейдрих распорядился показать, как зажигают «рождественские свечи». Два звероподобных унтершарфюрера на глазах ошеломленного бизнесмена вогнали под ногти заключенному заостренные спички и подожгли. «Представление» продолжалось, пока Тиссену не стало дурно. Гейдрих получил, что хотел.
В Бухенвальде был построен специальный изолированный барак для особо важных заключенных. Там сидели бывший австрийский канцлер Карл фон Шушниг с женой, итальянская принцесса Мафальда фон Гессен со своей служанкой, лидер социал-демократической партии Брайтшейд с женой и экс-премьер Франции Леон Блюм. Теперь Тиссену предстояло провести в их обществе и на баланде весь остаток жизни.
Лидер румынской национал-революционной партии Хория Сима прибыл в Берлин со специальной, хотя и неофициальной миссией. На вокзале его встретил офицер СД и отвез в элитный отель «Адлон», который являлся центром деловой и политической жизни столицы рейха. Вождь «легионеров» с интересом присматривался ко всему происходящему на городских улицах. Особенно ему понравились факельные шествия у Бранденбургских ворот. Увы, в Румынии национал-социалисты еще не могли так открыто и беззаботно маршировать по улицам.
Берлинские друзья не заставили дорогого гостя долго себя ждать. Все тот же молчаливый офицер СД доставил его на одну из роскошных конспиративных квартир в Тиргартене. Здесь собрались все свои: лидер румынской диаспоры фольксдойче Андреас Шмидт, его тесть, начальник Главного управления СС группенфюрер Готтлоб Бергер, руководитель аппарата немецкой секретной службы в Румынии гауптштурмфюрер Отто Болшуринг и пожелавший сохранить инкогнито представитель нефтяной компании «Континентальное нефтяное общество».
Хория Симу привело в Берлин уязвленное самолюбие. Когда в августе 1940 года румынские спецслужбы организовали убийство лидера военного крыла партии – Железной гвардии (аналога СА) – капитана Корнелия Кодряну, партийный форум раздирали интриги. В подобной обстановке Сима чувствовал себя превосходно. Ему удалось договориться с главой так называемой военной оппозиции генералом Антонеску, чья поддержка оказалась решающей при избрании нового начальника штаба Железной гвардии. Разумеется, им стал Хория Сима.
