Ты что, батя? Он же странствующий рыцарь! Он дал обет безбрачия! Такого ангела совращать — это ж грех великий. Побойся бога, что у тебя за мысли такие?
Впрочем, о себе Светозар рассказывал скупо, делился лишь незначительными мелочами из своего прошлого ради поддержания легкомысленно-веселых разговоров. Женщины прониклись его стремлением сохранить инкогнито и потому не приставали с расспросами. Между собой шушукались по углам в воодушевлении: «Наверняка принц! Из дома сбежал из-за несчастной любви!» Женщины в подобных вопросах на редкость прозорливы.
— Что-то вы припозднились! Я уж думал, вовсе не придете, — попенял трактирщик двум явившимся наконец-то эльфам. Те выглядели еще более уставшими, чем вчера, и даже еще более разочарованными в жизни, если такое вообще возможно.
Впрочем, хозяин гостеприимного заведения ворчал исключительно из привычки к брюзжанию. Никакого убытка от их опоздания он не понес. Да пусть бы и совсем не возвращались, не жалко! Во-первых, за комнату было заплачено вперед, а оставленные на хранение сумки наверняка содержали много диковинных вещиц, которые можно было бы продать, выгадав свой интерес. Во-вторых, небольшая сцена в углу главного зала трактира сегодня не пустовала: хозяин вытолкал блондина с кухни, где тот за день вполне себе прижился. Светозар, впрочем, не особо сопротивлялся, только расстроился — он так хотел увидеть настоящих эльфов, а пришлось их заменять.
Посетители заведения от такой замены сперва недовольно погудели, но после первой же песни подлог трактирщику простили. Народа сегодня было куда больше обычного, ведь служанки и дочки хозяина постарались, с утра растрезвонили по всему невеликому городку, что вечером у них будут выступать настоящие эльфы. И вот же подлянка — вместо двух эльфов один полуэльф. Но зато какой красавец оказался! Глаз не отвести, да голосистый, и на своей лютне играл так вдохновенно — заслушаешься!
К слову, на эту лютню, купленную в соседнем портовом городе, Тишка спустил почти все свои деньги, аж пришлось у Полкана просить в долг, залезать в припрятанный под попоной кошель. Но какой же менестрель без музыкального инструмента? Зато инструмент того стоил — струны звучали просто завораживающе. И освоить лютню Светозару удалось быстро и без усилий, благо в свое время научился тренькать и на гуслях, и на балалайке, а тут как раз нечто среднее по количеству струн получается.
Эльфы за свое опоздание вежливо извинились перед хозяином. Попробовали объяснить: они-де сюда не ради заработка в кабаках приехали, а в поисках некоего блондина с золотыми кудрями и синими глазами. И вот сегодня, когда они объехали округу, расспросы наконец-то увенчались успехом: местные жители дружно кивали, что похожий человек недавно здесь проезжал. Окрыленные всколыхнувшейся в усталых сердцах надеждой, эльфы с рассвета до заката не слезали с коней, без отдыха и без перерывов еду. Им удалось проследить путь златовласого красавца от соседнего портового города через деревеньки и селения — до рощи возле речки, где след его потерялся к их глубочайшему несчастию.
— А не этого ль красавца вы ищете? — хитро прищурившись, кивнул трактирщик в ту сторону, откуда доносилась прекрасная мелодия лютни.
Эльфы от его слов глазищи недоверчиво распахнули, друг дружку за руки схватили. Попытались высмотреть от порога, кто там играет, вытянулись, на цыпочки привстав, только поверх многоголовой толпы смогли разглядеть лишь золотую кудрявую макушку, сияющую драгоценным блеском в сиянии множества свечей и огоньков масляных плошек. Но и этого им хватило, чтобы глаза заблестели радостными слезами.
— Неужели он? — всхлипнул младший эльф.
— Не может быть! — счастливо мотнул головой старший.
Они, торопясь, со всей вежливостью протолкались сквозь толпу поближе. Разглядели солнечного блондина, ловко перебирающего струны лютни — и оба замерли столбами, так и не отпустив руки друг друга. Люди, косясь на остроухих разнесчастных красавчиков, у которых слезы по щекам катились дорожками, посторонились, расступились, давая место. И теперь уже Светозар, сидевший на высоком табурете, подняв голову от лютни, не мог не заметить этих двоих трепетных слушателей.
Тишка улыбнулся им, как улыбался всегда и всем: солнечно, приветливо, радостно. Мелькнула мысль: неужели он так хорошо играет и поет, что даже эльфы, записные эстеты, от его таланта прослезились? Эльфы же впились напряженными взглядами в его лицо — и не знали, то ли рыдать в голос, что это всё-таки не их «пропажа», или же кидаться к блондину с объятиями, ведь он так на него похож! Те же золотые кудри, пусть безжалостно обрезанные, едва достающие до воротника. Те же глаза! И формой, и задорным выражением, и точно той же пронзительной яркой синевой. И в чертах лица есть что-то определенно родное. Вот только фигурой совсем ничего общего, этот на две головы, если не больше, выше нужного. Да и мощнее гораздо, шире в плечах, мускулистей. Вероятно, в этом виновна разбавленная кровь, наполовину человечья.
— Второй полукровка за месяц! — прошептал младший эльф. — Это знак!
— Небеса наконец-то смилостивились над нами, — кивнул старший.
То, что творилось на сердце у этих троих, весь вихрь смешанных чувств, (пусть двое пока ничего не знали о третьем, а тот просто был счастлив от возможности повстречаться с редкостными созданиями, о которых столько мечтал и грезил) — все эти невыразимые эмоции и чувства невозможно описать словами, их можно было выплеснуть только в музыке и песнях. Старший эльф взял свою арфу, принесенную расторопным трактирщиком, и вскоре в мелодию лютни вплелся изящный перезвон струн. А младший эльф запел по-женски высоким чистым голосом балладу, повествующую о героях и странствиях. Люди в зале затихли, стараясь не сопеть и не дышать, пивные кружки прекратили стучать о столешницы. Трактирщик довольно потирал руки: о сегодняшнем вечере в городке будут еще долго вспоминать с восхищением!
Много позже, когда хозяин объявил, что заведению пора закрываться, и разогнал разомлевший народ, уставшее, но счастливое трио наконец-то могло отдохнуть и поужинать в опустевшем зале. В знак благодарности трактирщик выставил на стол лучшие блюда, свежайшие закуски и
