— Ты тогда привел нас к норнам, которые были ничуть не страшными и к тому же повиновались тебе, как низшие божества. Я подумала, ты солгал. Но Фригг сказала, боги не лгут. Значит, ты имел в виду кого-то другого?
— Я и не знаю, отчего так сказал, — морщит лоб Видар. — И имел ли я кого-то в виду. Просто… сказал и сказал.
— А может, тебя с самого начала запрограммировали так, чтобы ты привел нас сюда?
— Запрограммировали? — это слово дается Богу Разочарования с некоторым трудом. Вот он, древний язык — программирование и манипулирование уже есть, а обозначения для них нет.
— Нами управляют всю дорогу, — вступает Нудд. — И куда бы мы ни кидались, нас тянет сюда. Все нити сходятся здесь. Убегать бесполезно.
Вот почему он не сделал попытки отговорить меня от опасной затеи. Вот почему мы идем на смерть в полном составе. Вот почему я, слабая женщина, не загораю на прибрежном песочке на той стороне Мертвого озера, дожидаясь, пока мужчины решат мою маленькую проблему с надвигающимся концом света. И это правильно.
— Ты не думай, что я не жалею тебя, — мягко отвечает сильф на мои невысказанные мысли. Видно, в них все-таки чувствуется упрек — словно горький привкус, тающий на языке. — Вы, люди, очень упорные. Почти как духи огня и камня. И сопротивляетесь судьбе до последнего, выворачиваетесь у нее из-под руки, точно капризные дети. А мы, дети стихий, знаем: судьба сильнее. Лучше уж пойти ей навстречу и попытаться принять все, на что она расщедрится.
— Например, на славную смерть с оружием в руках! — встревает Видар. — Спасибо тебе, Мирра. Первый раз за много лет чувствую себя честным воином, а не жалким предателем. Мне ведь так и не удалось убедить себя, что предательство — наилучший путь к спасению мира.
— Ты его, кажется, не столько спасти, сколько завоевать собирался? — невесело усмехаюсь я.
— Конечно, собирался! — не дрогнув, соглашается Бог Мщения. — А как бы я его спас, не имея полной власти?
Сейчас и выясним, как. Впереди, пересекая сверкающую солнечную дорожку на воде, уже маячит темная громада острова. Мама замедляет скорость, пропуская наездниц вперед. Это только в древних легендах и старых фильмах командир возглавляет отряд. На самом деле я должна сидеть на спине у Мамы, позади всех — и наблюдать, как они умирают ради меня. Ну уж нет! Я зажмуриваюсь и начинаю придирчиво, неторопливо копаться в памяти.
В какие разные существа мне довелось воплощаться в этом мире! Животные и птицы, Тетка в Тапках и бесплотная воздушная волна… Я помню каждое из ощущений, я могла бы воссоздать любое из обличий, вырастить на основе его сущего монстра, налететь на врага и затоптать, словно троллей, отшвырнуть на камни с безумной силой, сплющить в лепешку головные отряды воинов… Но что-то подсказывает мне: к этому на острове готовы. Они вообще ко всему готовы: и к тому, чтобы на них обрушилась лавина слоновьих тел, увенчанных мускулистыми торсами, крушащая металл ногами и секирами; и к тому, что мы трое — я, Нудд и Видар — деликатно выйдем на бережок, да и предложим племени черных альвов мирные переговоры. Те, кто встретит у кромки воды трех великих богов и отряд жестоких наездниц, не надеются остаться в живых. И намерены подчиниться своей судьбе — умереть, ополовинив численность нашего войска.
Но я-то собиралась начать торговлю, а не войну! Чтобы альвы, ухмыляясь в окладистые бороды, выясняли у меня, чем я смогу компенсировать потерю заказа на цепь Глейпнир. Да, и приплюсуйте сюда неудовольствие высших богов, которое также нанесет ущерб народу черных альвов — скорее моральный, чем какой-либо еще, но все-таки, все-таки… Одним словом, назовите вашу цену!
Как же так случилось, что мы высаживаем на остров морской десант? К тому же там, кажется… никого нет? Определенно, берег пуст! Ни армады Талосов, которыми пугал меня Нудд, ни даже делегации черных альвов с бородами и цепкими взглядами из-под кустистых бровей… Ну ладно, пусть не бороды-брови, но кто-то же должен нас встречать?
Я привстаю на спине матриарха слоноженщин, держась за ее широкие плечи. Берег все ближе и все неприютней. То ли нас решили прикончить непосредственно в скальных тоннелях, темных и запутанных (а какими еще могут быть скальные тоннели?), то ли… нас не собираются убивать? А как же решение — да что там, форменное пророчество Мамы? Она же знает, что остров опасен. Она считает, что смерти нужна свобода в этом мире, а я мешаю свободной смерти. И значит, от меня нужно избавиться, чтобы пуститься во все тяжкие и получить много-много свежеубиенных душ. У смерти есть живое — или относительно живое — войско, состоящее из фанатиков разрушения, расчищающих путь для своей жестокой госпожи. Если следовать логике, то тут нам и Рагнарёк. Наш, личный, локальный. Так гласит очередное пророчество, а я смертельно — да-да, смертельно — устала от пророчеств! Все они предатели и компьютерные вирусы.
Хватит с меня логики, навязанной предсказателями всех мастей — от норн до слоноженщин. Прибегну-ка я к обычному здравому смыслу. А он полагает, что убить нас вначале было не труднее, чем сейчас, в конце пути. Незачем было знакомить нас с проблемами божественной семейки, с геополитической обстановкой и с разнообразием местной экологии. Нам было легче прострелить животы из какого-нибудь волшебного лука, бьющего без промаха, покуда мы парой птичек заходили на посадку. Или заразить птичьим гриппом. Или еще как-нибудь прихлопнуть, вариантов — море.
Вместо этого нас исподволь уверили в том, что мы… смертны. Вон с каким пафосом мы пересекаем Мертвое озеро, подплываем к Мертвому острову, направляемся в царство мертвых… Смерть плещется вокруг нас, вливается нам в мозг, подчиняет каждую клетку тела, мы уже верим в то, что она рядом, что она неизбежна и что мы ей подвластны.
Потому что и у такой перспективы — свои преимущества. Можно забыть обо всех обещаниях, данных где-то за гранью этой полоски земли и воды, пропитанных смертью. Можно не думать, что любовь между сильфом и смертной есть безумие и нелепость и принесет обоим только боль. Можно не винить себя за то, что не отменил Последней Битвы и даже не отсрочил ее — ты же сделал все, что мог. Ты умер, делая все, что мог. А значит, с тебя и взятки гладки.
Вот она, приманка, на которую смерть ловит нас — и уже практически поймала. Обреченные свободны от вины, от обязательств, от разочарований. Остается лишь вдохновенно заорать: «Вы что, собираетесь жить вечно?!» — и ринуться в сечу.
А я не хочу в сечу. Да и никакая это не сеча, это силок. Нас поймали, словно стайку птиц на горстку семечек. И ждут, чтобы мы забыли главное: мы не умирать сюда пришли. Мы пришли совсем по другому делу. Так что отставить боевой задор и героический пафос. Мама! Сориентируйтесь, Мама!
Глава 12. Неприкосновенно и прОклято
За ревущей стеной водопада открывается проход во владения Эрешкигаль, судьи, взвешивающей души на весах и отсекающей долю для третьей ипостаси — Тласолтеотль, пожирательницы грехов. Ободренные теплым приемом Хель, мы бодро двинулись по гулкому тоннелю, в конце которого светилось золотом царство высшего суда. И тут подал голос невесть сколько времени молчавший мэтр Каррефур.
Для начала он кашлянул. И никто не обратил на это внимания, потому что как не кашлять нежной девушке Фрилс, когда у нее все лицо черной пылью запорошено и глотка пеплом забита, да и остальные черны, будто выходцы из преисподней, коими, собственно, и являются… Тогда барон заговорил.
— Я это место знаю, — деликатно заметил он. — И лучше бы…
— …тебе ошибаться? — издевательски усмехнулся Марк. — Говори уж, какие ужасы мерещатся ТЕБЕ.
— Легба, конечно, не мог предвидеть, что вы устроите из адского провала джакузи с пузырьками! Но Эрешкигаль на фокусы с водой и огнем не возьмешь. — Каррефур покачал головой Фрилс. — Нам надо продумать каждый следующий шаг.
— А почему ты не предлагал продумать предыдущий шаг? — неожиданно для самой себя взвиваюсь я. Мне стыдно за этот упрек, но пока сладкая парочка духов ничем нам особенно не помогла, а только без конца твердила про ожидающую нас встречу с хтоническими богинями.
— Потому что Хель не обойти, — честно признается барон. — Мы с Легбой можем только рассказывать о путях и о препятствиях, что на них встречаются, но отменить ни единой из дорог мы не в силах.
— Значит, вы только поводыри. Посчитаем, что у нас есть, — спокойно предлагает Морк. — Двое поводырей, которые все знают о путях и о препятствиях. Двое фоморов, у которых даже оружия нет. Морской змей, который обладает наилучшим из всех видов оружия, против которого не устоит ничто живое, но вот вопрос: годится ли оно, чтобы идти против НЕЖИВОГО? Огненный дух, который наконец-то вернулся в свою стихию и если что, поджарит тех, кто нас убьет. Человек, храбрый, но беззащитный, которого легко взять в заложники. Уриск, он же Добрый Боженька, который создал мир, оставленный позади и… Марк? Что скажешь? Есть у тебя власть над миром, который впереди?
