— Брось, Ольгерда, — засмеялся Лим. — Ты никогда не была светской дамой.
Я обиделась, но не вспомнила ни одного светского ругательства и промолчала.
— Потанцуем? — предложил Блондин.
Я кивнула. А почему бы и нет?
Лим отлепил от себя красотку и обнял меня за талию.
— Я надеюсь, ты умеешь танцевать? — спросил он.
— Конечно, — с достоинством сказала я. Куплю маме новую юбку, спасибо ей за то, что гоняла меня на занятия танцами!
Блондин танцевал божественно. Я словно плыла по паркету, кружась, как пушинка, в его сильных и умелых руках.
— Ты, наверное, тут единственная здравомыслящая особа женского пола, — сказал Лим. — Понацепляли каблуков, ни потанцевать, ни по саду прогуляться.
Я кивнула. Я была вся во власти танца, и какую бы чушь не нес Блондин, я бы все равно кивала и улыбалась.
— Ну же, Ольгерда! Поддержи светскую беседу! Как тебе последние кладбищенские новости?
— Какие?
— Ты не слышала? Удивлен, удивлен. Что, твой дружок — некромант тебя не посвятил?
— Он не мой дружок! — привычно возмутилась я. Когда же я последний раз видела Иргу? Давно, недели полторы назад. Я тогда выбирала себе платье, никак не могла выбрать и спросила совета. Ирга улыбнулся и предложил пойти голой или в рубище — мол, будет оригинально. Я обиделась, стукнула его им же принесенным букетом, и больше некромант мне на глаза не попадался.
— Еще танец? — спросил Блондин.
Мне очень хотелось сказать «да», но гордость не позволила.
— Молчание — знак согласия, — провозгласил Лим и снова меня обнял.
— Так что за новости? — спросила, сгорая от любопытства.
— На городских кладбищах появился какой-то псих. Раскапывает могилы, делает себе армию зомби и убивает всех праздношатающихся по ночам. Некроманты из городской службы и стражники уже неделю патрулируют кладбища и улицы, но пока никого не поймали.
— И сколько жертв? — спросила я.
— Пока что шесть человек, но, думаю, будет больше. Новость разносится, появятся желающие самостоятельно половить маньяка. А ему этого и надо. Тем более, что уже предлагают очень хорошую награду.
— И никаких подозрений?
Лим пожал плечами.
— Я этим не занимаюсь. Просто новость рассказал.
Я с интересом спросила:
— А чем ты сейчас занимаешься? Почему ты не вернулся в Чистяково после окончания Университета? У тебя же там родители?
— Я тут в аспирантуре учусь. Тем более, предки надоели.
Кажется, я поняла в чем дело. В столице таких родовитых отпрысков пруд-пруди. А Лиму больше по нраву быть первой лягушкой в маленьком болоте, чем одной из первых в большом.
— А почему тебе это интересно? — спросил Блондин.
— Просто…
— О своих противниках надо знать побольше, так? — Лим улыбнулся и я вдруг поняла, почему за ним бегает столько девчонок.
— Ты мне не противник.
— А ты мне противник.
— Почему?
— Ты же против меня, значит, противник.
— Я не против тебя, — пусть говорит, что хочет, только бы продолжал танцевать.
— Тебе ведь не нравятся мои методы. Да и не с кем из моих друзей ты старалась дела не иметь. Думаешь, я не вижу?
— Я так не думала, — кажется, весь Университет знает, что мы с Лимом друг друга недолюбливаем.
— Если я тебя попрошу помочь, ты мне поможешь?
Я отрицательно покачала головой. Помешать точно попробую.
— А если я буду тонуть, вытащишь?
— Надрываться ну буду. Но и просто так тоже не брошу, — честно ответила я.
— Вот то то и оно. Мой отец говорил, что противников нужно выбирать достойных. А ты и Отто достойные противники.
Пока я на этим думала, Лим сменил тему.
— Ты сегодня выглядишь просто прекрасно. Я тебя едва узнал, если бы не полукровка…
— Не называй его так!
— Не буду. Прогуляемся по саду?
— Не хочу! — волшебство танца меня потихоньку отпускало.
— Подумай, — сказал Блондин и погладил меня по голой спине горячей рукой.
По коже побежали мурашки.
— Давно мечтал прогуляться с тобой по саду… Показать тебе беседки. Ты должна быть очень интересной… гм-м… собеседницей. Такой дикой, своевольной, не то что эти рафинированный красотки. Которые даже в пос… в беседке знают правила поведения!
— Что ты говоришь, — пролепетала я, чувствуя, как предательски слабеют колени.
— Пойдем, я покажу тебе! — прошептал Блондин мне на ухо.
Я почувствовала, как краснею. Почему в этой жизни ничего нельзя получить просто так? Почему стоит только немного расслабиться, получить удовольствие от танца, как тут же приходиться за это платить?
Лим осторожно пробрался рукой под платье. Я стояла, словно соляной столб, чувствуя, как меня кидает то в жар, то в холод.
— Я ведь не твой некромант, — мурлыкал он. — Я молча в стороне слюнки глотать не буду. Я тебе покажу, что значит настоящий мужчина!
Он слегка наклонился и поцеловал меня в губы.
Поцелуй был приятным. Я даже поймала себя на том, что начала ему отвечать…
Пляц! Пощечина оставила на лице Блондина красное пятно. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он попробовал перехватить мою руку, но я оказалась быстрее. Пляц! Когда это я успела перекрутить кольца камнями вовнутрь? Кроме красного пятна по щеке наглеца протянулись две глубокие царапины.
— Ах ты, дрянь! — прошипел Лим, хватая меня за руки. — Ты еще пожалеешь!
Вокруг нас пары остановились и с интересом стали наблюдать за происходящим.
— Это все, на что ты способен? — насмешливо спросила я, хотя больше всего мне хотелось заплакать. — Угрожать девушке?
Лим медленно провел рукой по щеке, стирая кровь. Посмотрел на руку и сказал:
— Ты еще пожалеешь.
— Нет, это ты еще пожалеешь! — закричала я, стараясь избавиться от ощущения, что я грязная. — Если ты хоть раз позволишь себе прикоснуться ко мне, то… то…
— Напустишь своего дружка? — криво ухмыльнулся Лим.
— Не напущу! Я разберусь с тобой сама. И ты узнаешь, что женская месть — самая ужасная! — сказала я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.
— Ах ты! — Лим размахнулся, но его руку перехватил Отто.
— Только попробуй! — сказал он. За спиной моего друга стояли, заложив большие пальцы рук за широкие пояса, четыре гнома солидной комплекции. Они настороженно смотрели на Блондина, и было понятно, что за своих они готовы устроить драку.
— Вы еще пожалеете! — последний раз сказал Лим, развернулся и ушел.
— Что уставились? — сказал самый толстый гном. — Танцуйте давайте.
Зрители торопливо отвернулись.
— Пойдем, — ласково сказал Отто, обнимая меня за спину. Я молча кивнула.
Мы вышли в сад и я отпустилась на скамейку. Как всегда после нервного напряжения было чувство, что из меня высосали все силы.
Я прерывисто вздохнула, но полугном резко скомандовал:
— Стоп! — и протянул мне чистый носовой платок. — К глазам приложи, а то всю косметику размоет. А теперь плачь.
— Что не поделили-то? — спросил он чуть позже.
— Он предложил мне… в общем, неприличное предложение сделал. И поцеловал, — под неяркий свет огонька я поправляла косметику.
— Давай я его убью, — предложил друг, поглаживая рукоять ритуальной секиры.
— Не надо. Ну его.
— Как скажешь, конечно. Но…
— Лучше Ирге этого не говорить, — закончили мы хором.
— Откуда ты взялся во время ссоры? — спросила я.
Полугном помог мне встать и мы пошли в сторону бальной залы.
— Да мы в соседней комнате были, — сказал Отто. — Там двери открыты. Смотрю, там толпа собралась. Все, думаю, это ты скандалишь. И побежал разнимать.
— А что, если толпа, так сразу я виновата? — возмутилась я.
— Я был не прав? — спросил друг.
Я вздохнула. Крыть было нечем.
Остаток бала прошел без приключений. Вокруг Лима щебетали три девушки, а он изображал из себя смертельно раненого. На нас с Отто он принципиально не смотрел, что меня лично вполне устраивало.
Мы спускались по ступенькам дома собраний вчетвером — мы с Отто и Трохим с Мартой. Я шла осторожно и медленно. Не смотря на то, что я почти распустила шнуровку сзади на платье, оно было тесным. На обеде в честь бала я постаралась съесть как можно больше. Во-первых, это было бесплатно. Во-вторых, там подавались такие деликатесы, что я даже боялась спросить, что это, подглядывая за тем, как едят это нечто соседи.
— Ии-к, — какой-то деликатес не ужился в желудке с другим и попросился наружу. Силой воли я загнала его назад.
— Жадность — это плохо, — прокомментировал Отто.
Я боялась лишний раз открыть рот, поэтому молча погрозила ему кулаком, оглядываясь в поисках извозчика.
— Давайте пройдемся, погуляем! — пропищала Марта. — Пупся, ты согласен?
«Пупся» поморщился.
— Давайте, — неожиданно поддержал Марту полугном.
