class="p1">— Ок, ок. Только не кричи, а то проблемы будут у обоих, — отходит от меня он, и закрывает за собой дверь.
Добравшись до кровати, я легла с облегчением. Такое ощущение, что не до туалета ходила, а прошла километров пять пешком, хоть и на руках несли. Щека болит от пощечин этих упырей. Даже зеркала нет, чтобы взглянуть на себя. Снова закрываю глаза и проваливаюсь в сон. И так какое-то неопределённое количество раз — то приходила в себя, то снова засыпала. Все тело ломило и присутствовало состояние раздавленности, как будто при болезни.
Очнувшись, присела на кровати. Так скучаю по ним. Но я верю, что они придумают что-нибудь, чтобы вытащить меня из этого места. Они у меня умные оборотни.
Я здесь больше двух дней. Поняла это по запаху своего пота. Нужно умыться, главное дойти до раковины. Сняла кофту, и начала омывать водой открытые участки тела, на мне осталась лишь майка. Омывшись, села за стол. Резко распахивается дверь и появляется Дарина, видеть которую я не очень то хотела.
— Ну что, рауйся сучка, но недолго. Оборотень твой на походе. Но жить ему недолго осталось, — на её лице проступает наигранная печаль. — Волчий аканит дело свое сделает, — печаль сменяется ухмылкой.
— Да пошла ты, сука облезлая, — выплевываю ей прямо в лицо.
— Ты тварь не смей со мной так разговаривать! — кидается на меня оборотница. — Я таких как ты, одной рукой давлю.
— Ну давай, — смеюсь ей в ответ, — Не думаю, что Давид это оценит, да и Алекс рад не будет.
— Их двое, куда они против тридцати оборотней.
— У них есть одно огромное преимущество, о котором ни знает ни кто, — теперь моя очередь дьявольски улыбаться.
— О чем ты? — оборотница сразу сменяет свой тон.
— Это секрет! — пусть мучается теперь.
— Говори! — хватает меня за подбородок она.
— Да пошла ты, — тут снова удар по лицу, и она отшвыривает меня в угол комнаты так, что я ударяюсь спиной и становится тяжело дышать.
— Твой Вадим подыхает в соседней комнате, за то что ослушался меня. Вы жалкие подобия нас и не больше!
— Хахаха, ядом не захлебнись, — пытаюсь встать сквозь боль.
— Пусть с тобой поиграют мои ребятки, — присаживаясь ко мне, убирает локон с моего лица психопатка. Я лица не отвожу, с смотрю в её лицо с ненавистью, проклиная.
Дарина выходит из комнаты, зато вместо неё заходил лысый бугай, закрывая за собой дверь. Теперь я догадываюсь, что он может сделать со мной, и страх подступает огромный. Он надвигается на меня с похотливой улыбкой на лице а я вжимаясь в угол, ища в нем спасение, которого мне не светит.
— Давай поиграем, сладкая, — вырывается из его поганого рта, а на моих щеках выступают крокодильи слёзы.
— Нет, не надо, прошу, — пищу умоляющим голосом, но это на него не действует.
Он хватает за ногу и подтаскивает к себе, а я ору как в не себя. Закалывает на кровать и снимает с себя куртку. Я пытаюсь от бессилия спрятаться под одеяло, но он его вырывает и сбрасывает в сторону. Хватает мою руку и я кусаю его. Шипит от боли, а потом смотрит на меня уже разозлённым взглядом. Удар в лицо, темнота в глазах некоторое время. Зрение начинает проявлять себя и я чувствую, что с меня стягивают джинсы. Я тут же начинаю снова орать и реветь, попутно стараясь натянуть их обратно, как слышу беготню по коридору, и кто-то кричит, что они попали. Кто-то врывается в комнату.
— Бросай девку, она сейчас не нужна! — рычит гость. А в моей голове проносится радость, что сейчас меня оставят в покое. — Бурый, ты че оглох? Бегом!
Этот лысый урод с недовольным лицом отпускает меня, и выходит прочь, хватая куртку. А я сворачиваюсь калачом на кровати и снова лью слёзы. Все лицо распухло и болит, наверняка на нем один сплошной синяк. Какое-то время они носились по коридору, а потом я услышала выстрелы.
Глава 20.
Были многочисленные выстрелы, я боялась, что и мне достанется, так как дверь была деревянной через неё легко могли пролететь пули. Я отползла в угол, закрывшись одеялом, поджав ноги под себя. Голова гудит и звон в ушах оглушает. Дверь распахивается с силой и ударяется о стену хлопком, я сильнее вжимаясь в стену. Одеяло рывком срывают с меня, и я исхожу на крик, махая ногами и руками обороняясь.
— Тише девочка моя, это я, тише моя хорошая, — слышу голос Давида. Я разлепляю глаза. Я уже не сдерживаясь реву на взрыд, кидаясь к нему. Мое тело пробирает дрожь от того, что наконец-то меня заберут из этой тюрьмы, и я буду рядом со своими мужчинами.
— Я здесь, все закончилось, все хорошо, — он продолжает гладить меня по голове, а я прижимаюсь к нему сильнее, закрывая свое лицо. Не хочу, чтобы он видел его таким, но наверняка он успел его разглядеть.
— Посмотри на меня, — он берет в свои руки моё лицо и пристально смотрит, его брови сходятся в переносице, и тут же следом выдаёт, — это че за х… фигня с твоим лицом?? — я отворачиваю лицо, но он не отпускает. — Это Дарина? — я лишь киваю головой.
— Сука!.. Пора выходить, — он поднимает меня на руки и мы выходим в этот ненавистный светлый и холодный коридор. Кто-то зовет на помощь, и я вспоминаю слова психопатки, которая оставила присмерти в соседней комнате другого психопата.
— Давид, там человек, — хоть он и похитил меня, но мне не хотелось его смерти на самом деле. Он просто неуравновешенный человек, которому нужна психологическая помощь. — Просто открой дверь и уходим.
— Ты сейчас издеваешься?! — зайдя в внутрь соседней комнаты, опешил Давид, когда увидел Вадима. — Прошу, оставь её открытой, и просто уходим, — волк так и поступил, тяжело вздыхая, — Я бы его порвал сейчас, — рычит сквозь зубы мой волк, а я ослабленная, жмусь к нему сильнее, стараясь поцеловать в шею. — Тшш, девочка моя, не напрягайся, ты слишком ослабла.
— Не смотри, — прижимает к себе мою голову оборотень. Краем глаза, я успела заметить около десятка трупов по коридору и сильный металлический запах, от которого меня начинало воротить. От запаха крови меня всегда воротило. Мои шрамы — тому доказательство.
— Где Алекс? — дрожащим голосом, я интересуюсь у чёрного волка, пока мы направляемся к выходу.
— Он снаружи… Разбирается с остальными, — главное, чтобы он не пострадал.
Мы вышли на улицу из злосчастного здания, и холод меня пробило на сквозь. По металлическому запаху я поняла,
