— Следующая полночь будет последней, Художник! — напомнил громоподобный голос. — Твои мучения скоро прекратятся… А пока — ласки Сехмет заставят тебя позабыть твои страдания — до следующей полуночи!
Вновь раздался удар грома, и опять все стихло.
В этот раз Ганина несли уже на руках. После ванны его тело положили на кровать, но он уже не чувствовал ничего. Сколько ни старалась Сехмет массировать его тело, ласкать его своим горячим шершавым языком — оно ни на что не реагировало.
Но Ганина это уже не волновало. Его разум уже на ДЕСЯТОЙ минуте массажа погрузился во тьму целиком и полностью.
ОДИННАДЦАТЬ…
— …Слушай, Снежана, ты можешь сейчас говорить? — раздался в трубке встревоженный хриплый голос Рогозина.
— Да. — Снежана только что вышла из душа и сушила волосы.
— Ты ничего не замечаешь? Погода словно с ума сошла!
— Правда?
— Слушай, ты где была?! Посмотри в окно!
Снежана, прижимая мобильный телефон к уху и одновременно высушивая волосы полотенцем другой рукой, быстро подошла к окну и охнула — снаружи разверзлись хляби небесные! Лил как из ведра дождь с градом, все улицы были залиты грязным и мутным потоком, который не успевали засасывать колодцы, тучи сплошным черным покрывалом затянули небо, солнца не было видно, сверкали молнии.
— Ой, подожди, Рогозин, а как же моя дочь?! — вскрикнула Снежана и хотела уже бросить трубку, когда послышался звук открываемой двери и в квартиру вошли мама Снежаны и Светик.
— Слава Богу! — воскликнула Снежана и перекрестилась.
— Фу! Еле добрались! — сказала ее мама, отряхивая одежду. — На улице — бог знает что! Занятия в школах отменили, автобусы тоже… Хорошо, добрый человек подкинул! В машине слышала — по радио объявили не покидать дома, сильная угроза наводнения. МЧС скоро начнет эвакуацию, если дождь не прекратится…
— Только этого не хватало! — всплеснула руками Снежана.
Ударил еще один разряд грома, и ливень хлынул еще сильнее.
— Во-во! — поддержал ее в трубке Рогозин. — Но это еще не все… Пока ты там отсыпалась, мы с Виталиком сидели в лаборатории и кое-что еще накопали, теперь уже с видеозаписью…
— Так-так-так… — с еле сдерживаемым волнением заговорила Снежана. — И что там?
— Я, конечно, не Виталик, но кое-что понял. В общем, если разложить твою видеозапись на кадры и каждый кадр прокручивать в многократно увеличенном масштабе и с очень медленной скоростью, то можно заметить…
— …можно заметить… — подхватила Снежана, садясь на диван.
— …можно заметить, что рисовал тот художник!!!
— Ах… — Снежана закрыла глаза.
— И тебе не интересно, что он там рисовал, Снежана?! — с нотками обиды проговорил голос в трубке.
— Ах да, прости… — пришла в себя Снежана. — Я просто разволновалась немного… И что он там такое рисовал?
— Тебе нужно это видеть. Давай я скину тебе ссылку на файлообменник.
Снежана быстро включила ноутбук и перешла по ссылке, которую Рогозин послал ей на почту. Файл открывался медленно и тяжело, так что Снежана даже стала грызть ногти от нетерпения. Но наконец он открылся, и Снежана не смогла оторвать взгляд от картинки.
Она увидела стены библиотеки в поместье Никитского, стеллажи древних книг, стол. Слабо, словно в тумане, проступала какая-то антропоморфная фигура в берете, мольберт — зыбко, почти неразличимо, а на мольберте появлялось какое-то свечение.
— Блин, Рогозин, ни хрена не вижу! Свечение какое-то!
— Подожди, дальше смотри, дальше!
Снежана набралась терпения. Действительно, свечение медленно, но верно становилось все ярче и ярче. Постепенно яркость его стала такой, что фигура, стоявшая возле мольберта, почти растворилась в нем, слилась с ним, а свет неожиданно стал принимать формы — в верхней части мольберта появилось что-то похожее на голову, и было отчетливо видно, что свечение исходит из глаз этой головы. Голова становилась все четче и четче, а фигура у мольберта наконец окончательно растворилась в ее свете, а потом стали бледнеть и растворяться и очертания самой библиотеки.
— Бог ты мой… — прошептала Снежана, но в этот момент запись прекратилась. — Надо же! На самом интересном месте!
— Вот-вот, Снежаночка, вот-вот! — закричал дрожащий от возбуждения голос в трубке. — Только съемка не прекратилась! Это было всего десять минут, а ты снимала двадцать пять! Просто камера почему-то больше ничего не записала! Хотя питание в ней до сих пор есть…
— И что все это значит?
— Это значит… Это значит… — не мог успокоиться Рогозин, — что мы это видео загоним за бешеные бабки — и не только в Москву! Это будет сенсация! Сенсация — понимаешь?! Это тебе не НЛО со слов пьяного тракториста в деревне Большие Комары, ха-ха! Это… настоящее чудо, понимаешь?!
— Так, Рогозин, ты меня достал! Мне твои сенсации в одном месте увидеть охота, ты мне лучше скажи, что это означает для Ганина?! Как мы сможем вытащить его из этого дерьма, а?!
— Ну, не знаю…
Снежана не видела, но по голосу догадалась, что он обиженно надул губы — мол, я тут тебе ТАКОЕ сообщаю, а ты-ы…
— Он же в «тонком мире», понимаешь? Его оттуда не достать. Это все равно что в Зазеркалье попасть или на луну, а если будешь что-то говорить, он даже и не услышит…
— Да пошел ты! — вдруг не выдержала Снежана — она бы выругалась и почище, но Светик была рядом. — Запихай свои сказки хоть в пасть к дьяволу, а я сейчас же еду в поместье и сделаю все, чтобы спасти Ганина, — одна!!! — ты меня понял?!
Ответа Снежана дожидаться не стала — просто бросила телефон с размаху в стену так, что он разлетелся вдребезги. В комнату вбежала испуганная мама…
Но тут раздался звонок в дверь. Мама отправилась открывать. Из коридора послышались мужские голоса.
— Да… да… квартира Вельских… да, по адресу… а что случилось? Ах… уже сейчас? Да?
— Мам, ну кто там еще! — крикнула Снежана.
В комнату зашли двое мужчин в брезентовых плащах с капюшонами, с которых стекала струйками вода, и в резиновых сапогах-болотниках.
— Простите за беспокойство! Сержант Лебедев и рядовой Михайлов. Мы эвакуируем ваш подъезд. Внизу стоит грузовик. Прошу проследовать за нами!
— Как… эвакуируете?.. — Сердце у Снежаны защемило. Она побледнела и прислонилась к спинке дивана. — А… Леша?..
— Ваш муж где-то в городе? — тут же понимающе подхватил сержант. — Если он на работе, то его обязательно эвакуирует другая бригада. А если…
— Да не на работе он! — вдруг взвизгнула Снежана. — Не на работе, и никто, кроме меня, ему помочь не сможет!!! — Снежана рванулась было к выходу, но сержант Лебедев крепко схватил ее за руку. Снежана стала биться в истерике, кричать «пусти!», но сержант держал ее крепко.
— Гражданка Вельская, гражданка… Мы не можем вас отпустить, мы отвечаем головой за ваш подъезд! Вы погибнете — машина заглохнет, и вас затопит, вы ЭТО понимаете?! А вашего мужа все равно эвакуирует другая бригада — встретитесь потом в лагере для пострадавших.
— Снежа, Снежечка, да успокойся ты! — закудахтала мама.
— Мама, мамочка!!! — заплакала испуганная Света, размазывая слезы по лицу.
— Вот видите, вы и ребенка напугали… — спокойно сказал сержант. — Ну все, Юр, повели.
Через несколько минут Снежана оказалась в военном фургоне «КамАЗ» с крышей из брезента, слева от нее на лавочке сидела мама со Светиком, справа — какая-то женщина с собачкой. Через проем в брезенте пролезли еще несколько человек и заняли оставшиеся места.
— Все, последние, давай, Юра! — раздался голос сержанта.
Шумно хлопнула дверь кабины — это залезли в машину рядовой и сержант. Рыкнул двигатель — и внедорожник тронулся, увязая почти на треть в мутной дождевой воде. Кузов нещадно трясло, было душно, темно и влажно. Вдобавок плакали маленькие дети, мяукали кошки и гавкали собаки. На душе у Снежаны было паршиво. Но больше всего она жалела о том, что раздолбала свой мобильный телефон.
Что происходило снаружи и где они ехали, Снежана не видела. Окошек в фургоне не было. Свет просачивался лишь через узкие щели в брезенте. Шум двигателей и болтовня в фургоне мешали слышать, что происходит снаружи. От тряски Снежану укачало, и она не заметила, как заснула.
…Снежана сидела в кабине «Ленд Крузера» Рогозина. Он остановился в какой-то глуши, то ли куда-то врезавшись, то ли застряв в яме с грязью. Лил непрекращающийся дождь, ничего не было видно. Рогозин матерился. Вдруг в окошко постучал кто-то. Рогозин хотел сматериться еще раз, но Снежана хлопнула его кулаком по спине, и он замолчал. Снежана открыла дверцу, но незнакомец, которого она не видела, почему-то не входил…
— Слушайте, ну, вы долго там стоять будете? — вдруг не выдержала Снежана. — Зачем стучитесь!?
