твои где?
— А что?
— Серенады буду тебе петь, — ухмыльнулся Черников, выбрался из «ровера» и подал Рите руку, помогая выйти из машины.
— Снова должна будешь, — он смотрел ей в глаза, — теперь еще и за Милютина. Вся в долгах.
— Как в шелках, — Рита высвободилась, — под какой процент?
— Хорошая мысль, — обрадовался Черников, — я подумаю. Спи, короче, ни о чем не волнуйся.
Волновалась, само собой, куда ж без этого, но усталость взяла свое. Сначала думала, что проспит до вечера, но нет, хватило трех часов чтобы отдохнуть после ночных похождений. Да еще соседи ремонт затеяли, причем капитальный. Стены долбили на втором, кажется, этаже, но слышал весь дом, грохот перфоратора разносился аж до крыши, и Рита решила пересидеть армагеддон на работе. Погода разгулялась, стало очень тепло, даже жарко, солнце грело через тонкие легкие облака, приятно пахло травой, что только что скосили на газоне. Рита перешла дорогу снова в неположенном месте, потому что в положенном она стала до того узкой, что и одному с трудом удавалось протиснуться между забором и бордюром, и прохожие дружно выходили на проезжую часть. Там даже образовался затор, непривыкший к преграде народ резво выбегал на дорогу и внезапно сбавлял шаг. Рита так едва не налетела на высокого седого мужика, что топал впереди — тот затормозил так резко, будто его самого толкнули.
— Не дадим разрушать наш город! Прекратим варварское уничтожение памятников культуры! Позор местным властям! Спасем уникальное здание от разрушения! Остановим беспредел!
Рита сначала решила, что показалось или где-то поблизости работал телевизор, но нет — призывы, чуть заглушенные ревом двигателей и гудками, возобновились. Источником оказался толстый юноша с огромным плакатом на шее. «Спасем наш город!» — значилось там красным по белому, а юноше тем временем приходилось несладко. Его не пнул или не обозвал только ленивый — для своего одиночного пикета он выбрал самый узкий участок тротуара, топтался строго посередине и всячески препятствовал движению как людей, так и машин. Хотя, с другой стороны, тактику он выбрал верную — как раз в этом месте в заборе имелись ворота, пока закрытые, из-под створок тянулась полоса грязи от огромных колес. А рядом с воротами топтались еще двое: непонятного возраста косящая на один глаз тетенька в самовязаных линялых шмотках и сутулый дерганый старик в светлом костюме и даже при галстуке. Тетка держала большой плакат «Руки прочь от памятника архитектуры!», тут же имелись нарисованные костлявые конечности, очень похожие на куриные лапы, их крест-накрест перечеркивали кровавого цвета полосы. Старик в костюме тряс над головой транспарантом «История вам отомстит!». Юноша тем временем вышел на разделительную и прохаживался туда-сюда, всячески тормозил движение и привлекал к себе внимание. Его призывы потерялись в криках, гудках и общем уличном гуле.
Рита ничего не понимала — вчера тут все было спокойно, если не считать неудобного забора, но это же временно. Из-за поворота слишком резко выскочила черная иномарка, сразу видно, что водитель был не из местных — внезапный забор напугал его до чертиков. Завизжали покрышки, народ кинулся кто куда, толстый юноша убежал на другую сторону и кричал свои лозунги оттуда. Дед с вязаной теткой шарахнулись к забору, Рите пришлось бежать за ними. Издалека послышалось кряканье спецсигналов, звук быстро приближался.
— Что такое? — спросила Рита деда. Тот так и держал угрожающий плакат над головой, хотя руки уже заметно дрожали.
— Фашисты в городе, — крикнул дед, — враги окружили! Уничтожают нашу историю!
По всем признакам дед смахивал на сумасшедшего, причем довольно буйного.
— Кто в городе? — Рита бы с удовольствием отошла, но было некуда. Движение встало намертво, встречные потоки машин и людей слились, переплелись, и в этой мешанине сам черт бы не разобрался. Юношу пытались побить, но он, несмотря на свои габариты, ловко ушел от разъяренных участников движения и колыхался на бровке тротуара, крутился на все стороны с плакатом на пузе.
— Фашисты хотят сломать этот прекрасный дом, — взлохмаченная тетка ткнула пальцем в ворота, — а на его месте построить торговый центр! Тьфу на него!
Она натурально плюнула на створку ворот, Рита невольно попятилась, дед преградил ей дорогу.
— А его строил сам Кекушев, автор особняка Маргариты на Остоженке! Ну, тот самый, из романа! Вы что, не читали этот великий роман?
Судя по выражению лица, дед был готов убивать, тетка не отставала.
— Если сегодня мы дадим им уничтожить дом, до завтра от нас ничего не останется! Кругом будет одна еда! — вещала тетка, глаза у нее покраснели.
— Его строил Кекушев? — Рита посмотрела на торчащие за забором башенки и стены из красного кирпича. — Тот самый?
Это стало полной неожиданностью, даже предположить не могла, что этот замок, уже намозоливший глаза за шесть лет, и легендарный особняк из центра Москвы — кровные родственники по отцу-создателю. И получается, что сейчас его сносят, чтобы построить очередную лавку с макаронами? «А как же химера, они убьют мою химеру?» — Рита вглядывалась в переплетение кленовых веток за забором, всматривалась так и этак, щурилась, приподнималась на носки, но ничего не видела. Химеры не было, и тут сердце сжалось, стало горько чуть ли не до слез, как в детстве. «Да вы сдурели!» Рита незаметно для себя оказалась на проезжей части и чудом не угодила под такси. Правда, то еле ползло в потоке, но все же было мало приятного обнаружить в полуметре от своих колен не очень чистый бампер «Ситроена». Водитель как нажал сигнал, так и держал его с невозмутимым видом, Рита смотрела на крышу дома. Химеры не было, хотя отсюда, кажется, ее должно быть видно. Рита рванула прямо по дороге и уже перед банком разминулась с полицейскими — те важно следовали к месту происшествия.
Рита заметила их краем глаза, так торопилась, что ничего вокруг себя не видела: кому-то машинально отвечала на приветствия, мимо кого-то просто промчалась без дежурного «здрасьте». Гудел в сумке телефон, Рита его точно и не слышала, вбежала в кабинет и рванула прямиком к себе. И только узрев в окно знакомый острый профиль и горбатую шипастую спину, успокоилась, бросила сумку на стол и открыла окно. Химера вытянула шею и смотрела вниз, вид у нее был злой и растерянный. Оттуда доносился грохот отбойников и еще чего-то очень похожего, вроде недавнего перфоратора, над домом висело облачко красноватой пыли, слышались чужая речь, неприятная музыка и смех. Их перебивало «кряканье», сквозь листву снизу поблескивали красно-синие отблески проблескового маячка. Рита во все глаза смотрела на химеру, а та точно отползала
