не очень много.
— Я поняла, — Рите ничего не оставалось, как держать лицо при плохой игре, — дайте скидку. Место хорошее, но этих денег не сто́ит.
— Сто́ит, — спокойно заявила хозяйка, — это центр, рядом остановка, полно маршруток и автобусов, до вокзала можно пешком дойти. Клиент попрет, можно на рекламе сэкономить, особенно если утром выделить часы для бюджетников. За год отобьете все затраты. Бонусом могу контакты мастеров дать, это проверенные девочки, со своей клиентурой.
Женя фыркнула еле слышно и поспешно сделала серьезное лицо. Глеб остался невозмутим, но на диван больше не садился. Рита в темпе прикидывала, хватит ли ей денег. Если подгрести все, что есть в наличии, даже снять со всех карточек, то впритык, но останется только на еду, как в старое доброе время, забыть бы его и не вспоминать. С другой стороны, вопрос, вернее, большую его часть, можно решить другим путем, тогда чемодан опустеет лишь наполовину. Потратить два-три вечера на склейки, потом еще пару дней, чтобы обойти не слишком привередливые терминалы и банкоматы, и готово дело. Но нет этих дней, даже одного нет. И квартиру так сразу не продать, хоть она и в хорошем районе. Ну, Женя, ну, удружила. Та явно чувствовала, что натворила, виновато поглядывала на Риту, а потом и вовсе выскочила на улицу с глаз долой.
— У меня еще покупатели есть, — заявила хозяйка, — мне деньги срочно нужны. Так что ждать я вас не буду.
— Я покупаю, — сказала Рита, стараясь не смотреть на обалдевшего Глеба, — снимайте объявление. И я плачу наличкой. Для сделки можем заказать в банке переговорку и купюросчетную машинку с валидатором.
Глеб с невозмутимой рожей выплыл следом за Женей. Тетка глянула на него, на Риту, тяжко поднялась с перекошенного белого кресла.
— Обязательно проверю. Вдруг вы их нарисовали.
Не нарисовала, конечно, вот к чему способностей никогда не было, так это к рисованию. Но при виде пустого чемодана сердце кровью обливалось. Хотелось запереть все двери, закрыть окна, опустить шторы и сидеть так день или два, сколько понадобится, пока раны не затянутся. Но где же взять их, эти дни, нет времени, даже часа нет. Рита с ненавистью запихнула пустой чемодан на полку в гардеробной, убрала договор купли-продажи к остальным документам и легла спать в девять вечера, а утром, как обычно, пошла на работу. Шла-шла, а на душе росло и крепло мерзкое липкое чувство зависимости, когда ты сама — ну просто ноль без палочки, никто и звать тебя никак, а другие дяди и тети руководят твоей жизнью. Единственной и еще толком не прожитой, только начавшейся: казалось, что нашла свою дорожку, а та раз — и привела к обрыву. Вниз страшно посмотреть — голова кружится и темно там, и чьи-то тени мелькают, черные, само собой. «Ладно, не так все плохо, — утешала себя Рита, — если что — продам салон, пусть даже себе в убыток. И квартиру сдам, или сама там жить буду». А у самой перед глазами так и маячила черная воронка как итог всех трудов и стараний, и тени оттуда уже через край лезут, лапы тянут, и пахнет от них далеко не фиалками.
Сама не заметила, как добралась до кабинета, провонявшего стойким запахом помойки. И только собралась удивиться вслух, почему никто не проветрил помещение, как слова застряли в горле. Решила сначала, что показалось, или происходящее вовсе не то, чем кажется, но нет — видение не исчезало и даже не собиралось. Кое-что оставалось неизменным — Руснакова со шваброй в желудке смотрела в темный монитор и зачем-то держала мышь, компьютер она традиционно не включила, зато исправно присутствовала на рабочем месте, хоть и в хлам уже с утра, но не опоздала ни на секунду. А Юлька с Анькой сидели за одним столом и лопали яблоки.
— Вот это ешь, — Юлька вытащила из пакета две виноградные грозди, черную и зеленую, — это полезно для беременных. Потом это, — на столе появилась большая яркая банка, в которой что-то приятно стучало и шуршало, — это витамины, тебе нужны витамины. А это на обед, вареная индейка. Постное мясо — то, что надо. Давай, корми моего ребенка.
Она поставила рядом большой лоток — его распирало от содержимого, крышка держалась неплотно, и оттуда очень вкусно пахло. Юлька выложила сверху стопку коробочек в разноцветных упаковках, подвинула все богатство Аньке. Та подняла на Риту зареванную рожу, кивнула и принялась лопать виноград с веточками и косточками.
— Она мне ребенка продаст, — Юлька тревожно осмотрела стол, спохватилась и побежала на свое место. Вытащила из ящика пакет с грушами, Анька потянулась к нему, Юлька прижала груши к животу.
— Они не мытые, погоди. Я сейчас.
Сунулась к двери, Рита загородила ей дорогу, глянула на жующую Аньку, потом Юльке в глаза.
— У нас разрешили торговлю людьми?
Юлька озабоченно рвалась на выход, Рита не пускала ее, схватила за плечи. Юлька подняла голову:
— Она родит и продаст мне ребенка, — Юлька сейчас в точности походила на Ирку перед отпуском: такой же блаженный вид, безумная улыбка и чуть ли слюни не пускает в предвкушении.
— Ага, — не прожевав, выдала Анька, — мы договорились. Я типа инкубатор, рожу за деньги.
— Ну, — Юлька наступала на Риту, — что не так? Это же не запрещено! Справку она принесла, все в порядке, я мать знаю, отца, — Юлька поморщилась еле заметно, — видела пару раз. Не красавец, чуть приятнее обезьяны, но хоть без видимых дефектов. Бывает и хуже.
Прошмыгнула мимо обалдевшей Риты и усвистала со своими грушами. Анька дожевала яблоко, открыла контейнер и взялась за индюшку. Вонь стала вовсе уж невыносимой, Рита открыла окно, по кабинету загулял сквозняк. Руснакова по-прежнему не шевелилась, но и не спала, пялилась в одну точку и крепко держала мышь.
— Кто окно открыл, — ворвалась Юлька, — ты с ума сошла? Ребенку это вредно! Закрой сейчас же!
Груши полетели на Анькин стол, Юлька бросилась к окну. Рита пропустила ее и ушла к себе, закрыла дверь на замок, распахнула свое окно настежь. И тут же пришлось закрыть — отбойники и перфораторы грохотали так, что заглушили бы и взлетающий истребитель. Химера морщила морду и чуть не плакала, пыль клубилась вокруг ее поникших шипов, казалось, что монстр похудел за одну ночь, бока сильно запали.
Рита отвернулась к стенке и смотрела на драные обои. Тут на стене стыковались плиты, дешевая бумага надулась и треснула от пола до потолка еще при Марианке, а Рите казалось, что это разваливается на части
