Навязывание потребительских ценностей и мировоззрения коммерческого либерализма сознанию подавляющего числа русской молодёжи страны привело к тому, что за несколько последних лет эта молодёжь превратилась в одичалую асоциальную среду с люмпенским мировосприятием, мечтающую быть мелкобуржуазной, но в потребительском смысле, не имеющую интереса к производству, равнодушную к этике производительного труда. С объективной неумолимостью приближающийся экономический крах лишит их средств к существованию и похоронит надежды хорошо устроиться в жизни. Воспитанные в условиях естественности беспредельного эгоизма и асоциального цинизма, абсолютной вседозволенности, приобретая личностное отношение к окружающему миру в атмосфере убийств, насилия, воровства и грабежа, они равнодушны к официозным политическим силам, к представительским учреждениям режима, к его законности и способны на всё в отстаивании своих собственных эгоистических интересов.
Они оказались волей истории на глубочайшем переломе эпох, вне культуры, вне традиции государственного и социального существования. Ибо русская народно-почвенническая традиция имперского патриотического общественного бытия, с её глубокой христианской мифологией норм морали и права, нравственности и шкалы жизненных ценностей, отмирает. А новая, буржуазно-гражданская городская традиция общественной организации, национальной организации рационального общественного бытия государствообразующего этноса только-только начинает нарождаться, её социальные мифы ещё не существуют, им только ещё предстоит народиться в русской Национальной революции и набрать силу влияния на сознание и мировосприятие в эпоху Национальной Реформации.
Контролировать русскую молодёжь либеральному режиму очень сложно. Заставить их заняться производственным предпринимательством, трудовой деятельностью в условиях господства нынешней диктатуры коммерческого космополитизма практически невозможно. Русская молодёжь в массе своей очень болезненно и раздражительно воспринимает попытки власти использовать её в качестве таскающих каштаны из огня глупцов. Поэтому призывы правительства Черномырдина и Чубайса поднимать производство не порождают в их среде серьёзного отклика, а без опоры на них поднять промышленное производство в России нельзя. Потому что для выхода из экономического кризиса, из финансово-бюджетного кризиса нужно поднимать не просто производство, а именно крупное и высокотехнологичное, готовое в больших объёмах поставлять конкурентоспособную товарную продукцию на внешние мировые рынки. Мелкое производство, которое выживает только при высокой покупательской способности внутреннего рынка, в нынешних обстоятельствах обнищания населения целых регионов России, за пределами Москвы больше не имеет оснований стать массовым, как это обещали год за годом либеральные идеологи и политики режима, безнадёжные тупицы в вопросах политэкономии. Крупное же производство, чтобы стать притягательным для капиталовложений, требует высокой социальной культуры личного поведения подавляющего большинства населения, оно требует высокого сознательного порядка общественной и производственной жизнедеятельности.
Крупное высокотехнологичное производство держится на высоком уровне личной ответственности каждого перед остальными и, в особенности, на социально ответственном поведении представителей господствующего в стране класса, – ибо именно они подают пример остальным. Можно ли всерьёз говорить о социальной культуре поведения среди представителей ныне господствующего в России класса носителей интересов коммерческого космополитизма? Какой пример этот класс подаёт для подвластного населения? Что он предложил, кроме поощрения разнузданности низменных страстей, цинизма, воровства, ростовщичества, казнокрадства, сутенёрства? Доверия и уважения к нему у подавляющего большинства населения России нет, и никогда не будет. Он, этот нынешний господствующий класс режима по своему существу не способен быть организатором социально-корпоративных общественных отношений и промышленного развития страны. Такую задачу в состоянии разрешить лишь новый класс собственников, который будет иметь широкое доверие у связанных с производством наиболее развитых и образованных социальных слоёв страны.
Мировой опыт однозначно свидетельствует – прибыльность крупного производства напрямую зависит от целенаправленного усиления государственной власти как организатора производительных сил и воспитателя соответствующих производственных отношений. Без усложнения государственной власти и общественно-государственных отношений нельзя добиться усложнения и укрупнения производства. Усиливаться же и усложняться государственная власть может либо через рост социальной культуры поведения граждан, либо через укрепление аппарата надзора за порядком в обществе, то есть через ужесточение чиновного и полицейского контроля власти. Однако само по себе ужесточение чиновничьего и полицейского контроля требует денег, денег и ещё раз денег, оказываясь чрезмерно расходной статьёй бюджета государства. Когда экономическая и политическая организация государственных отношений переживает глубокий кризис, то есть, когда бюджет хилый, как сейчас в России, затраты на полицейский и идеологический контроль недостаточны, чтобы подменить организующую роль общественного сознания. Поэтому в ближайшие десятилетия в России укрепление государственной власти осуществимо только и только через революционно быстрое и решительное укрепление городских общественных отношений, создающих общественную власть, дополняющую и подпирающую государственную власть.
Наивысшим видом общественной власти в современном мире господства промышленной цивилизации является социально-корпоративная общественная власть средних слоёв горожан государствообразующего этноса. Или, говоря иначе, самая сильная государственная власть есть власть национального этнократического государства, в котором граждане испытывают высочайшее доверие к правящему классу, признавая его выражающим и отстаивающим кровные материальные и исторические культурные, духовные интересы демократически избирающего такую власть большинства населения. Национальное самосознание в современном мире организует самую дееспособную общественную власть, необходимую для осуществления тяжёлых реформ, что было чрезвычайно убедительно доказано при крахе коммунистической идеологии и коммунистической государственной власти в европейских странах бывшего советского блока. В тех странах Центральной и Восточной Европы, где национальное самосознание складывалось с тридцатых годов, а после эпохи господства коммунистических режимов вдруг получило возможность заявить себя политически, там рыночное реформирование экономик происходит легче и естественнее, чем в странах с неразвитым национально-общественным политическим сознанием горожан государствообразующего этноса.
