Сергей пришёл, когда до назначенного времени осталось два часа с небольшим. Я сидела уже полностью одетой, на всякий случай. И против машины протестовать не стала — время сейчас важнее всего. Стараюсь не показывать свое нетерпение, но сама натянута, как струна.
— Нужно к чаю что-нибудь купить, — вспоминаю я. — А то невежливо…
Останавливаемся у маленького магазина, второй охранник бежит и возвращается с тортом. Я думаю — что делать, если Сергей захочет подняться со мной в квартиру?
— Ты надолго?
— Богдан никак меня не ограничил. Думаю часа два-три… Дедушке нужно наговориться, посплетничаем от души. В конце концов, у его прадеда было двенадцать сыновей, а у них тоже дети… Я ещё не про всех послушала.
— Делать тебе нечего. Значит так, я останусь в машине у подъезда. Малого возьмёшь с собой, поняла?
— Будет над душой стоять, — закатила глаза я. — И торт он купил так себе.
Тот самый малой если и обиделся, виду не подал. Я в панике, конечно, он лучше, чем Сергей в этом плане, но лучше уж без сопровождения вообще.
— В подъезде встанет. Возле дверей.
Ура! Я даже табуретку ему ради такого дела дам. Квартира деда находится на пятом, как оказалось, этаже. Это все осложняет, но плевать. Вылезу. Ещё хуже, что она выходит окнами на двор, то есть мне прекрасно видно крышу нашей машины. Зато дед мне рад, наливает чая, пытался и малого позвать, я отговорила, и правда, стул ему вынесла. Пусть сидит, в ногах правды нет.
— Дедушка, — наконец решаюсь я. — Мне срочно нужно отлучиться. На пару часиков. Я не знаю, как я это сделаю… но нужно, меня же не выпускают вообще. Я вышла, на балкон, они у вас незастекленные, я смогу к соседям перелезть… Я гибкая. Вы не знаете, они на работе сейчас?
— Совсем с ума сошла? Давай я полицию позвоню, эти бандиты…
Накрываю своей ладонью его, морщинистую. Как жаль, что единственный мой союзник стар и слеп. Но главное — он есть.
— Не поможет, знаете же… жизнь прожили. Мне только на два часа, а потом я вернусь. Честно.
Дед ворчит, а потом…ключи приносит. Оказывается, в силу своей гиперобщительности он знает всех жильцов дома, и многие ему доверяют. Вот у этих он кота кормит, когда они уезжают, и сейчас их нет. Не могу удержаться и целую его в щеку. Теперь главное — не смотреть вниз. Но конечно же, не удержалась, посмотрела. Вот было бы забавно, выйди сейчас Сергей из машины и посмотри вверх, а тут я, в дедовской куртке, не в шубе же лезть, лезу с балкона на балкон. Перебраться, дело пары секунд. Окно и дверь пластиковые, что облегчает задачу — открыть такую гораздо проще, нужно просто ножом отжать механизм. С параноидальной мамой и не такому научишься.
Ещё минута и я в чужой квартире. Больше всего этому факту удивился кот. Он рыжий и толстый, занимался тем, что спал на диване. Приподнял голову, уши навострил, на меня смотрит.
— Мраааау? — спрашивает он.
— Сейчас уйду, — обещаю я.
Однако он не намерен просто так отпускать свалившегося из ниоткуда человека. Открываю входную дверь, и слышу требовательное мраааау уже с кухни. Кот сидит возле миски. Помимо воли улыбаюсь и насыпаю ему корма. Потом решаю, что наглость второе счастье, а в дедовской куртке я выгляжу слишком странно. Надеваю хозяйскую, и шапку, и шарф… И теперь уже точно ухожу.
Из подъезда выхожу даже не опуская голову — нужно вести себя уверенно. Просто пойду спокойно в противоположную от Сергея сторону. Заначка Ванды у меня с собой, сейчас выйду на дорогу и остановлю машину. Должна успеть, тут недалеко…
Я успеваю, хотя тормозит старая разболтанная девятка. Она дребезжит и стонет всю дорогу, но все же доставляет меня по указанному адресу за десять минут до срока и всего за две сотни рублей. Я справилась. Мне дико страшно. Я думаю о том, что я дура. Вот обманул меня любезный Виктор, сейчас просто изнасилует и убьёт. С другой стороны, что это даст ему? Нет, трогать он меня не будет. Если что, буду тоже блефовать. Черкесом.
Мне нужно войти в длинное приземистое здание. Оно тоже историческое, но никакой ценности не несёт, несмотря на резные наличники. Окна зарешечены, и уже почти вросли в землю, дом с годами знатно осел. Я обхожу его вокруг и наконец нахожу дверь. Три крутые ступеньки ведут вниз. Коридор длинный, лампочка под потолком, и кажется, словно нет никого, но припаркованный у дома дорогой автомобиль подсказывает все же, что тут я не одна.
— Есть тут кто?
— Иди на голос!
Стас, конечно, как же без него. Иду, как и велено, на голос. Комната большая, видимо когда-то её использовали, как зал для выступлений, даже сцена есть. Несколько беспорядочно расставленных столов. За одним из них сидит Виктор, мужчины, что его сопровождали, увидев меня вышли из комнаты.
— У меня нет твоих денег, — сразу сказала я.
— Да брось, я не об этом.
Я сразу же насторожилась, ну, что ему ещё от меня может быть нужно? Не мои же прелести, они несколько месяцев у него перед носом были, правда спрятанные в униформу.
— Имей ввиду, я написала записку куда и зачем пошла, если не вернусь, то её найдут.
Блин, почему и правда до этого не додумалась?
— Врешь? — осклабился Виктор.
— Да ни за что, — оскорбилась я.
— Садись.
Я пододвинула стульчик и села. Сижу, жду. Виктор полез в нагрудной карман пальто, достал оттуда фотографию стандартного размера, я её взяла и даже руки не трясутся. Я сразу её узнала. Странно, но мне казалось, что она будет женственной. Такой, какой я всегда была. Юбочки, блузки, банты, белые колготки. Непременно волосы длинные. Но у малышки они острижены совсем коротко, под мальчишку. И ей это идёт. И делает ещё больше похожей на Василька, а ведь тогда я не особо и верила, что это его ребёнок — мне просто нравилось ощущать её мягкое тепло в своих руках. Мне просто хотелось о ней заботиться.
Но нет, она точно его дочка. Глаза — васильковые. Лукавые, со смешинкой. Мама всегда, рано или поздно, прощала моему брату все. Этой малышке наверное тоже сложно отказать. Кручу фотографию, рассматриваю. Кажется, она и на меня похожа. Линией скул, подбородком… Так удивительно, мамы нет уже, Василька тоже, а она есть. Ещё один член моей маленькой семьи, я не одна теперь, даже духом воспряла.
— Откуда вы узнали?
Отпираться смысла больше нет.
— Мы долго искали зацепки. А потом вспомнилось внезапно… Года полтора назад, Василек твой болел, но ещё ходил, работал, у нас парень один проставлялся. У него родилась дочь. И тут Василек и ляпнул, что у него тоже дочка есть, только растёт в приёмной семье в городе N. Ну, а дальше дело техники, хотя и заняло времени порядком.
— Господи, каким же он был бестолковым, — вздохнула я. — И чего вы от меня хотите?
— Помощи, — широко улыбнулся он. — Тогда получишь вашу девочку, а я закрою глаза на то, что погорел на миллион.
— С ума сошли?
Он закурил. Вдыхаю сигаретным дым и остро хочу обратно, к Богдану. Он бы тоже курил, я бы сидела рядом, пусть мы бы и не говорили даже… А Виктор ходит по комнате, курит, говорит. Бред полнейший, я точно не смогу.
— У меня не получится.
— Ты умничка. Смогла же сегодня сбежать…
— И как вы себе это представляете?
— Думай. Я даже за забором ни разу не был. Туда так просто не впускают.
— А вы хотите, чтобы я человека провела! Да там забор, охрана, там…
— Знаю. Но вчера же впустили деда.
Дед… им можно воспользоваться ещё раз, даже не им, а его образом.
— Ты наверное, уже догадалась, что у Черкеса с башкой не все ладно. Там даже стрелять никто не будет, все это — прошлый век. Один хороший удар по голове его добьет, обставим, как несчастный случай… Никто не придерется.
— А я? Там же переполох поднимется. Мне страшно.
— Просто спрячься. Дом огромный, говорят, Черкесовы половину добра спрятали в подвалах, а коммунисты так и не нашли, явился наш Богдан и все нычки вскрыл. Потом будет паника, утечешь незаметно. Если нет — поможем. Только думай быстрее, нам с вашей девочкой нянчиться недосуг. Надоела.
