— Не думаю, Ваше Сиятельство, — ответил я. — Мы были достаточно далеко от машины.
— Роман почувствовал неладное и успел крикнуть охране, чтобы эту машину не пустили за ворота, — заявила Арина. — Его лучше поблагодарить за то, что она не взорвалась среди гостей.
— Благодарю, молодой человек! — сказал князь и пожал мне руку, после чего обратился к Зубову: — Отнесите всех раненых в дом, среди гостей есть сильные лекари, они помогут. Надо постараться всех спасти.
Начальник службы безопасности бросился исполнять поручение, а нас с Ариной в сопровождении трёх охранников отправили в дом.
По дороге в особняк я заметил, как Мещерский и Милютин раздавали кому-то приказы по телефону. Я ещё не осознал до конца, что же произошло, но понимал: пытаться взорвать приём, где присутствуют министр внутренних дел и глава столичного КФБ — это надо быть либо очень смелым, либо очень глупым. Ещё я отметил, что особой паники среди гостей не было. Все стояли небольшими группами, живо обсуждали случившееся и были относительно спокойны.
Позже я узнал, что помимо водителя, погиб один охранник, который стоял совсем уж близко к машине. Он пострадал так сильно, что даже самые высокоуровневые лекари были не в состоянии ему помочь. Ещё двое охранников получили довольно серьёзные ранения, но их спасти удалось. На приёме присутствовало много одарённых с высоким уровнем владения магией и среди них были те, кто имел навыки лекаря. Эти гости сумели поддержать жизнь раненых до прибытия Елизара Тимофеевича с помощниками.
Больше никто сильно не пострадал. А вот представить количество жертв, если бы машина прорвалась на территорию и взорвалась в толпе гостей, я даже и не пытался — одним охранником дело бы точно не ограничилось. Меня очень радовало, что я смог предотвратить ужасный теракт. Правда, теперь предстояло как-то объяснять, с чего я вдруг решил, что в машине взрывчатка, а говорить правду и раскрывать свои способности не хотелось.
Нас с Ариной провели в дом, посадили в каком-то кабинете и даже приставили охранника на всякий случай. Почти сразу же пришёл лекарь, осмотрел нас и определил, что у Арины сломан нос. После этого он увёл девушку, чтобы оказать ей помощь. Охранник тоже ушёл, так как в его задачи входило обеспечивать безопасность княжны. Таким образом, я остался один.
Я просидел в кабинете примерно тридцать минут, время от времени подходя к окну и пытаясь разглядеть, что же происходит на улице. Но видно было не очень хорошо — окна выходили на боковую часть двора. Мне показалось, что про меня просто забыли, хотелось выйти на улицу, но я решил на всякий случай посидеть ещё полчаса. После чего я собирался найти Зотова, попрощаться и отправиться в общежитие. Неожиданно у меня сильно разболелась голова, и мне очень хотелось быстрее добраться до кровати и лечь спать.
Когда я уже собрался уходить, в кабинет вошёл Милютин.
— Как самочувствие, молодой человек? — спросил граф и смерил меня оценивающим взглядом.
— Голова немного болит, — ответил я. — А в целом хорошо. Меня не зацепило при взрыве.
— Это ты определил, что в машине взрывчатка?
— Не совсем так. Мне показалось очень странным лицо водителя. Оно было испуганным, сильно испуганным. Я подумал, с чего бы вдруг ему так пугаться?
— Ты очень наблюдательный для своего возраста, — произнёс Милютин. — Я бы даже сказал, чрезвычайно наблюдательный. Ты что-нибудь ощутил в этот момент? Какие-нибудь необычные чувства? Может, предвидение трагедии?
— Ничего, Ваше Сиятельство.
— Совсем ничего?
Начальник столичного КФБ подошёл ко мне поближе и посмотрел прямо в глаза.
— Совсем ничего, — ответил я, не отводя взгляда, хотя это было непросто, я почувствовал, как граф ментально сканирует меня.
— То есть, на основании одного лишь внешнего вида водителя ты сделал вывод, что в машине взрывчатка?
— Ваше Сиятельство, я не делал такого вывода. Мне просто показалось очень странным его лицо.
— Ну что ж… — Милютин призадумался, усмехнулся и хотел что-то сказать, но не успел, в кабинет вошла его супруга.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Иван Иванович! — возмущённо воскликнула ректор академии. — Мальчик ещё не пришёл в себя, а ты уже устраиваешь ему допрос!
— Анна Алексеевна, душа моя! — ответил граф. — Да какой же это допрос? Просто поинтересовался, не видел ли наш герой чего-то особенного. Не почувствовал ли чего. Ну и заодно хотел выразить ему благодарность за проявленную бдительность!
Глава столичного КФБ протянул мне руку и произнёс:
— Это было очень мудро с Вашей стороны, молодой человек — заметить опасность и предупредить о ней! Это поступок настоящего мужчины! Думаю, когда Вы придёте в себя, мы продолжим наш разговор. Но, разумеется, не сегодня и не завтра.
— Однозначно не сегодня и не завтра, — пробурчала Анна Алексеевна. — Я забираю мальчика.
— Не смею мешать! — ответил Милютин, улыбнувшись супруге.
— Пойдёмте, Роман, — сказала ректор. — Я отвезу вас в общежитие.
— Мне, наверное, нужно попрощаться с Фёдором Сергеевичем? — спросил я.
— В этом нет необходимости, он сейчас сильно занят и отнесётся с пониманием к тому, что мы уедем, не попрощавшись.
Спорить я не стал, однако по пути к парковке мы наткнулись на Зубова, и я всё же попросил его передать хозяину дома мои извинения за уход без прощания и Арине пожелания выздоровления. Зубов обещал всё передать и ещё раз поблагодарил меня за проявленную осторожность и особенно за спасение княжны.
Почти всю дорогу мы ехали молча, и лишь на подъезде к академии Милютина спросила:
— Роман, ты не хочешь мне ничего рассказать?
Ректор снова перешла на ты, словно подчёркивая неформальный статус разговора.
— Мне нечего сказать Вам, Анна Алексеевна, кроме того, что я уже рассказал, — ответил я.
— Ты снова закрылся.
— Извините, я не специально.
— Возможно, это от стресса. Но я хочу, чтобы ты знал — я твой друг. Моя задача помогать каждому студенту академии.
— Я это понимаю и ценю.
— Если тебе необходим отдых, чтобы отойти от стресса и вернуться к нормальному состоянию, я могу освободить тебя на два-три дня от занятий, — предложила ректор.
— Благодарю Вас, но мне кажется, занятия, наоборот, помогут мне быстрее прийти в себя.
Сказав это, я подумал, что если бы Милютина знала о моих приключениях по дороге в Череповец, она бы по-другому со мной разговаривала. После того как меня держали под прицелом, как мы с Милой убили бандита, как прятали в лесу улики, взрыв у ворот поместья Зотовых не казался чем-то уж совсем ужасным. Да, было очень неприятно, но не так страшно, как направленное в лицо дуло АК-146.
Милютина довезла меня почти до самого общежития, я поблагодарил её и отправился в комнату. Глеба не было, я быстро принял душ и лёг спать.
Утром я проснулся полным сил и даже не сразу вспомнил о произошедшем накануне происшествии. Здоровый долгий сон творил чудеса. Взглянул на часы и обнаружил, что до начала занятий осталось двадцать минут. Видимо, Глеб не ночевал в общежитии, иначе обязательно разбудил бы меня хотя б за час до занятий. Однако сосед по комнате где-то гулял всю ночь, и из-за этого я остался без завтрака.
И хоть идти на занятия на голодный желудок было не самым страшным, что могло произойти, я всё же решил перекусить по пути энергетическим батончиком. Подошёл за ним к своему столу, хотел уже открыть выдвижной ящик, как заметил на столе большую записку от Глеба. Взял её, прочитал.
«Рома! Мне срочно нужно уехать на несколько дней домой. Не скучай и никому не разрешай спать на моей кровати!»
Я усмехнулся и подумал, что, если бы заметил послание накануне, завёл бы будильник и не пропустил завтрак. Положил записку на стол, взял из ящика батончик и побежал в учебный корпус.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В аудитории меня ждал сюрприз, да ещё какой — Мила сидела на своём старом месте, возле меня. Это было настолько неожиданно, что я даже не нашёлся сразу, как на это отреагировать и что сказать. Да и не было времени говорить, я вошёл в аудиторию одновременно с трелью звонка.
