— Если Роман не против, то можете задавать, — ответила ректор.
— Не против, — сказал я. — Если мои ответы хоть чем-то смогут помочь Ивану Ивановичу и Родиону Степановичу в их работе, я буду только рад.
— Похвальное желание помочь, молодой человек! — сказал Глебов и сразу же перешёл к делу: — Мы изучили Ваше небогатое досье и обнаружили, что Вы были жертвой нападения террористов по пути из Санкт-Петербурга в Череповец. И что Вы с подругой смогли дать бандитам отпор и, по большому счёту спасли жизни всем, кто находился в тот момент с вами.
— Да, это так, — коротко ответил я.
— Это очень похвально, — сказал Милютин. — Я изучил секретный отчёт нашего сотрудника, который беседовал с вами в домике егеря, он отметил, что не смог пробиться сквозь ментальную защиту, которую Вы себе поставили. Это правда?
— Роман, ты можешь не отвечать на вопросы, которые кажутся тебе личными или не имеющими отношения к предмету разговора! — неожиданно произнесла Анна Алексеевна.
— Я не ставил никакой защиты, — сказал я. — Оно само так получилось. Я это вашему сотруднику сразу и сказал тогда. Он должен был это тоже записать.
— А сейчас ты этому научился? — спросил Глебов, тоже перешедший на ты. — Потому как я чувствую сильнейшую защиту.
Меня переход на ты не смутил, наоборот, стало даже спокойнее — разговор стал меньше напоминать допрос.
— Нет, — ответил я. — Не научился. Иногда само собой выходит, когда стресс испытываю.
— Склонность к какому виду магии определил тебе Источник? — поинтересовался Глебов.
— Ни к какому. Анна Алексеевна сказала, что я могу развиваться в любом направлении или во всех сразу, если сил хватит.
— Уник, значит? — Родион Степанович посмотрел на меня с интересом. — А уровень тебе Сила не подарила сразу? У уников это дело довольно распространённое. Так сказать, компенсация за то, что поначалу не будет поддержки от конкретной стихии.
— Подарила, — ответил я.
Врать было глупо, Анна Алексеевна могла лишь притворяться такой ярой защитницей моих прав, я не исключал, что на самом деле она уже давно рассказала мужу всё, что обо мне знает. В этой ситуации соврать — означало сразу представить себя в невыгодном свете.
— Это отчасти объясняет твои способности к предвидению, — задумчиво произнёс Милютин.
— Я не замечал за собой таких способностей, — сказал я и в этот раз не соврал.
— Но ты ведь как-то предугадал и предотвратил теракт в поместье Зотовых.
— Я ничего не предугадал, и я уже несколько раз объяснял, что произошло — мне показалось подозрительным испуганное лицо водителя минивена.
— Испуганное? — спросил Глебов. — Ты ощутил его страх?
— Нет, — соврал я. — Просто я умею отличить очень напуганного человека от того, кто просто привёз торт. Водитель был очень сильно напуган.
Во второй части своего утверждения я не лгал, водитель минивена действительно был напуган, и это заметил не только я. Как минимум ещё и Арина.
— Скажи, Роман, — обратился ко мне Милютин. — Какие ещё особенности ты за собой заметил, помимо склонности к внестихийному развитию магии и изначального первого уровня?
— Я могу закрываться, когда мне лезут в голову, — ответил я. — Но это мы уже обсудили.
— Это мы поняли ещё во время разговора с тобой у Зотовых, — сказал Глебов и усмехнулся. — Есть ещё какие-нибудь особенности?
— Анна Алексеевна сказала, что я могу скрывать свой уровень, если потренируюсь. Но так ли это, я утверждать не могу, так как пока не тренировался.
Я решил, что эту особенность тоже лучше не скрывать, внутреннее чутьё мне подсказывало: Милютин знает обо мне всё, что известно его супруге, хоть ректор и пыталась всеми силами показать, что она на моей стороне. Но вот почему-то в момент допроса я не ощущал от неё никакой ментальной поддержки. Во время активации Дара ощущал, а сейчас — нет. Поэтому предпочёл сказать Милютину всё, что было известно Анне Алексеевне.
— Это очень хороший навык, если его умело использовать, — сказал Глебов. — Похвально, что ты поделился с нами такой важной информацией, но я рекомендую больше никому не рассказывать о такой способности. Настоятельно рекомендую! В свою очередь, смею заверить, что ни я, ни Иван Иванович, ни Анна Алексеевна никому об этом не расскажем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Безусловно! — подтвердил Милютин, достал из портфеля планшет, положил его на стол и сказал: — А сейчас я хотел бы перейти к тому, собственно, ради чего мы с Родионом Степановичем и пришли. Будь добр, внимательно просмотри фотографии на этом планшете и скажи, есть ли среди них изображение хоть кого-то из тех, кто причастен к нападению на ваш автобус.
Граф протянул мне планшет, активировав перед этим функцию просмотра фотографий. Не знаю, сколько там было снимков, но мне показалось, что рассматривал я их около получаса. За это время ректор успела куда-то сходить, а Милютин и Глебов выпить по две чашке кофе. И ещё я почувствовал, что Родион Степанович сильно нервничал, пока я разглядывал фотографии.
К большому разочарованию высокопоставленных сотрудников спецслужб, я никого на фотографиях не узнал, о чём и сообщил, пролистав все изображения до конца. Поверили мне или нет, я не знал, и даже немного расстроился, что не смог помочь.
— Хорошо, — сказал Милютин, убирая планшет. — Спасибо за помощь!
— Ничего хорошего, на самом деле, — грустно произнёс Глебов, и я ощутил, как сильно он расстроился, видимо, всерьёз рассчитывал, что я кого-то узнаю на фотографиях. — Но за помощь спасибо! По крайней мере, мы теперь знаем, что за этим похищением стоит кто-то неизвестный. Кто-то, с кем мы ещё никогда не встречались.
— Роман! — Милютин достал из кармана визитную карточку и протянул мне. — Здесь номер моего телефона. Если когда-либо где-либо случайно встретишь хоть кого-то из тех, кто был причастен к происшествию в лесу, звони сразу же! В любое время дня и ночи. Номер выучи наизусть, нигде не записывай. А как выучишь, карточку сожги!
— Сегодня же выучу, — пообещал я, принимая из рук визитку. — И сожгу.
Я со всеми попрощался и покинул кабинет ректора. В приёмной взглянул на большие настенные часы, понял, что вполне успеваю на практические занятия, которые шли четвёртой парой и очень обрадовался. В этот день нас ожидали не просто занятия, а первые полноценные бои. Разумеется, пропустить такое мне никак не хотелось, и я побежал на арену.
Помимо нашего преподавателя боевой магии Ярослава Васильевича Игнатьева, в этот день на практических занятиях присутствовали куратор и штатная лекарка академии — Ольга Павловна Никитина. Это были первые наши бои с использованием боевых заклинаний, поэтому преподаватели решили подстраховаться.
В рамках занятий подготовительного курса мы изучили по одному базовому боевому заклятию и по одному защитному, которые и оттачивали изо дня в день по мере сил и Дара. Так как, скрывая от куратора и однокурсников свою истинную магическую предрасположенность, я сообщил всем, что являюсь адептом магии воды, то изучать мне пришлось ледяную стрелу и туманный барьер. Первое заклятие позволяло выпустить в противника стрелу изо льда, которая при удачном попадании могла нанести довольно серьёзный урон, второе — создать вокруг себя взвесь из капелек льда и воды, гасящих многие виды магического урона и частично физический.
— На тренировках вы все показали неплохое владение изученным навыком, — сказал нам Игнатьев, перед тем как разбить нас по парам. — Но тренировки — это одно, а реальный бой — другое. Сейчас мы посмотрим, кто из вас готов использовать полученный навык в бою, а кому ещё работать и работать над этим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мы стояли и кивали, соглашаясь с преподавателем, а тем временем слово взял наш куратор.
— Что нужно, прежде всего, для правильного исполнения заклятий как нападения, так и защиты? — спросил Андрей Николаевич и сам тут же ответил: — В первую очередь концентрация, навык и магический уровень! И если с навыком и уровнем всё относительно просто — они или есть, или нет, то концентрация — самый изменчивый показатель! Иной раз маг низшего уровня может одержать победу над более сильным, но потерявшим концентрацию соперником. Но если изученный навык утратить довольно сложно, магический уровень тем более, то потерять концентрацию проще простого. Особенно в экстремальной ситуации. Именно поэтому мы уделяли тренировкам на концентрацию очень много времени.
