все отдал, — честно хлопаю ресницами.
— Зависимости делают тебя слабым.
— От Юльки не откажусь, и не надейтесь, — улыбаюсь я.
— То, что у тебя к Юльке, называется несколько иначе. И это чувство должно наоборот тебя усиливать.
Наш занимательный разговор прерывает вышедший на улицу татуированный. Напряженный и недовольный. Руку не протягивает, я, собственно, тоже не сильно стремлюсь.
— Ты мне звонил? — пристально рассматривает Терехова, оценивая его с точки зрения своего бизнеса.
— Я, — спокойно отвечает Юрий Германович. — Подхожу? — хмыкает он.
И до меня доходит, что задумал тренер.
— Эй! — вклиниваюсь в разговор. — Так не пойдет! Я сам отработаю последний бой.
— Заткнись, Тайсон, — рявкает Терехов. — И свали в машину! Тебя там девушка ждет.
— И не подумаю, — стою на своем.
— Какое благородство, — хмыкает татуированный. — Мужик, форма у тебя отличная и я бы с тобой отдельно поработал, но за пацана на ринг не пущу. В моем клубе есть определенные правила. На твоего парня хорошо ставят. И смотреть придут на него. Тем более реванш. Посетители такое любят.
— Он не может. У него турнир.
— Он знает сумму неустойки. Она будет в три раза выше при отказе от последнего боя. Замену я не возьму.
— Послушай, — Терехов делает шаг вперед.
Охрана позади татуированного кладет руки на стволы. Я внимательно слежу за ними, пока эти двое сверлят друг друга взглядами.
— Он — молодой дурак. Из-за девчонки влетел. Не ломай пацану карьеру и здоровье. Я могу отработать.
— Я все сказал. Завтра вечером у тебя бой, пацан. Твои поклонницы уже заскучали, — скабрезно ухмыляется татуированный.
Передергиваю плечами, вспоминая особенно настойчивую тетку. Юльке доказывал, что не продаюсь, а тут такое… Ладно, не трахал же я ее в конце концов. Фотку продал за хорошие ставки. Это не считается.
— У него через два дня турнирный бой. Нам надо готовиться, — все еще торгуется за меня Терехов.
— Это теперь не мои проблемы. Он просил время на восстановление. Я подстроился. Люди, которые хорошо за него платят, ждать больше не хотят. До завтра.
Он разворачивается и уходит, показывая, что разговор окончен.
— Я вытяну, — обещаю тренеру. — Завтра здесь, ночь на отдых, еще одна тренировка и я буду в форме.
— Если выйдешь отсюда на своих двоих! — Терехов зло пинает колесо своей тачки. — Вот нахера, Тай?! Я вам с детства про эти клетки говорил! В подростковом кино показывал, вербовщиков этих из Дворца гонял. Чтобы ты все равно в это влез!
— Простите, — опускаю голову.
Стыдно, пиздец. Вот перед отцом было бы насрать, а перед ним провалиться хочется сквозь землю. Юля еще из машины выходит и так смотрит на меня, что сердце делает сальто в живот и колотится там.
— Что толку теперь от твоего «прости»? Будешь к психологу у меня ходить и учиться гасить эмоции! Дурной совсем становишься, когда контролировать перестаешь.
— Хорошо.
— Какой послушный! В машину!
В этот раз сажусь с Юлькой на заднее. Она напряженно сопит. Тренер агрессивно дергает машину с места, вжимая нас в спинку сиденья. Обняв Самсонову, кладу подбородок ей на макушку.
— Зачем ты в это влез, Тай? Реально из-за меня?
— Деньги нужны были, — признаюсь ей.
— Те цветы были куплены на деньги с этих боев? — мучает замок на моей толстовке, расстегивая его и нервно дергая обратно вверх.
— Да. Я выиграл тогда. Третий бой будет с ним же.
Беру ее ладошку в свою, целую теплую, нежную кожу. Не верится, что это все моё теперь. И моё за меня переживает. Приятно быть кому-то нужным. Есть в этом что-то такое, интересное. Я еще не привык.
— Расскажи мне о своем противнике, — строго требует Терехов. — Максимально подробно. Рост, вес, техника. Все, что знаешь.
Мне несложно. Выкладываю. Юрий Германович скрипит зубами и добела сжимает пальцы на руле, выкручивая его на парковку Дворца.
Включив режим послушного мальчика, иду за ним в наш зал.
— Переодевайся. Разминайся. Скоро приду.
Юля отправляется на скамейку у стены, а Терехов нещадно гоняет меня сначала в тренажерке, потом ставит к груше и когда я уже почти сдох, вызывает на ринг в спарринг с ним.
И это совсем не то, к чему я привык на наших с ним тренировках и в рамках турнира. Рамок нет вообще. Он создаёт для меня стрессовые условия боя в «клетке» опираясь на мой рассказ.
Пропускаю удар в лицо. Юлька испуганно вскрикивает. По губам и подбородку течет теплая струйка крови. Разбил. Но тренер не дает времени, чтобы чуть отойти. Он наносит несколько ударов туда, где я открылся. Ощутимых, но профессиональных, без травм. Даже синяков не будет. Бьет ногой по моей, изображая подсечку, но не доводит ее до конца, просто показывает.
— И все! А дальше ты упал, а он на тебя сверху и ты сел в коляску со сломанным позвоночником. Понял свои ошибки?
Стирает предплечьем пот со лба. Полощет рот, отбрасывает бутылку в сторону.
— Понял, — свою бутылку с водой кидаю в угол ринга.
— Тогда еще раз. Ты не устал. Забудь вообще об этом. На кону твоя жизнь, Тайсон. В прямом смысле этого слова. Взял себя в руки и работаем!
Хер знает, сколько он меня уже гоняет. Легкие горят, тело скользкое от пота. Челка сосульками свисает на глазах.
— Обрежь ты ее уже, — тяжело дыша, смеется вымотанный тренер.
Он на мне за сегодняшний вечер хорошо оторвался. Сбросил немного напряжение.
— Девочкам нравится, — сажусь задницей на настил. Влажные шорты противно прилипают к телу.
Бля, будто в душе побывали.
— Салахов, ты охренел? — подает голос Юлька. — Каким опять девочкам?
— Ревнивая моя, — улыбаясь, поднимаю свою тушку. Надо отнести ее в душ.
— Пойдем, Тай, — тренер вешает на шею полотенце. — Завтра придешь на час раньше. Продолжим. И вечером я с тобой поеду. Буду страховать.
Открываю рот, чтобы повозражать еще немного, но под его взглядом быстро сдуваюсь.
— Спасибо вам, Юрий Германович. И простите меня, дебила, еще раз. Я просто…
— Влюбился, — ржет он. — Спасибо скажешь, когда принесешь мне две победы. В своей проклятой «клетке», и на турнире. А не принесешь, я тебя с турнира сниму.
