— Я буду с тобой всюду.
Она одарила его ослепительной улыбкой.
— А знаешь что? — вдруг сказала Фелиция. — Кажется, со мной случилась удивительная вещь.
— Какая же? — насторожился герцог.
— Может, я ошибаюсь, но, по-моему, я никогда больше не буду бояться мужчин, как боялась их раньше.
— Что заставляет тебя так думать? — спросил герцог.
— Когда я кинулась к Арлену, я боялась не за себя… нет… мною двигал страх за тебя, любимый! Я попыталась помешать ему выстрелить, но в тот момент не боялась его так, как боялась прежде.
— По-моему, дорогая, — сказал герцог тихо, — тебя излечила любовь, любовь ко мне. Как же я благодарен тебе! Я должен благодарить тебя, стоя на коленях.
— Все же, кажется, я права, — настаивала Фелиция. — Я уверена, никогда больше… я не буду так бояться мужчин. В моем сердце не осталось места страху.
Она говорила очень убежденно.
— Теперь я боюсь только одного, — добавила она, — что ты разлюбишь меня.
— Этому никогда не бывать. Я буду любить тебя до тех пор, пока дышу, пока бьется мое сердце, — заверил ее герцог. — Я даже не могу выразить свою любовь. Никогда еще я не был так счастлив.
— Я тоже, — сказала Фелиция нежно.
Герцог поцеловал ее, затем поднялся, помог ей встать и притянул к себе.
— Пойди, дорогая, и надень свою лучшую шляпку.
— Мне переодеть платье?
Дарлингтон отрицательно покачал головой.
— Ты выглядишь прекрасно. Я стану ревновать, если король переусердствует с комплиментами.
Она взглянула на герцога из-под длинных ресниц, на щеках вновь показались ямочки.
— Скорей всего ревновать придется мне, — возразила Фелиция. — Ведь столько очаровательных дам в Париже и во всем мире ждут своего Красавчика.
— Можешь не верить мне, — сказал герцог, — но я знаю, что Красавчика больше нет. Я решил это, когда недавно ехал по Елисейским Полям. Герцог Дарлингтон станет скучным респектабельным семьянином. Может, ты еще сбежишь от меня с кем-нибудь более привлекательным.
— В мире нет никого привлекательней тебя! — воскликнула Фелиция и прильнула к нему. — Для меня существует в мире только один мужчина. И мне все равно, как его называют… Я люблю его.
Герцог ощутил, как неудержимая волна счастья захлестнула его. Он поцеловал Фелицию и сказал:
— Если ты не перестанешь говорить такие вещи, король так и прождет нас до утра. А это уже оскорбление правителя. Так что поспеши, пока я еще владею собой хоть немного.
Она послушно кивнула и поспешила в свою комнату.
Герцог остался в гостиной один. Он глубоко вздохнул. Неужели ему все это приснилось? Все случившееся за прошедший час казалось фантастическим сном.
Откуда ему было знать, что опасно оставлять Фелицию одну дома, или что она таким необычным образом спасет его жизнь? Или что ее геройский поступок навсегда прогонит все страхи?
Дарлингтон был умным, рассудительным человеком. Он представил себе, как Фелиция, спасая его, терпела рядом присутствие ненавистного Дениса Арлена, забыв все, кроме своей любви. Именно эта любовь излечила ее от навязчивой идеи, которая могла испортить девушке всю жизнь.
«Фелиции еще придется привыкнуть к мужчинам и научиться естественно держаться с ними, — подумал герцог. — Но ее страх, темный и глубокий, прошел. Она любит меня и справится со всем, о чем я ее попрошу».
Хьюберт как-то сказал, что герцог удачлив. Теперь же Дарлингтон понял, что ему не просто везет, ему было даровано свыше какое-то редкостное благословение.
Он нашел то, что искал всю жизнь: женщину чистую, невинную, которая станет не только хорошей женой, но и прекрасной матерью.
Любовь открыла ему подлинную красоту. Эта красота жила в мыслях, в сердце и в душе Фелиции.
Дверь в гостиную отворилась, и на пороге появилась она. Ее новая шляпка была украшена нежными цветами, чудесными, как и лицо Фелиции. Голубые ленты, завязанные у подбородка, перекликались с цветом ее глаз.
Какие-то мгновения Фелиция стояла и смотрела на герцога. Затем с радостным возгласом бросилась к нему.
— Неужели это правда? Неужели это так? — спросила она. — Ты, правда, любишь меня и хочешь взять в жены?
— Это так, — ответил герцог с нежностью.
— Ты так красив… я не могу поверить, что из всех женщин мира ты выбрал именно меня.
— За свою жизнь я был знаком со многими женщинами, — сказал он, — но я всегда оставался разочарован и неудовлетворен, пока не встретил тебя.
— Но ты еще до конца не знаешь, какая я. А вдруг через некоторое время…
— А знаю о тебе достаточно, — остановил ее герцог. — Ничто не разлучит нас. Мы будем вместе всю жизнь. Мы были созданы друг для друга и все это время друг другу принадлежали. Я никогда не разлюблю тебя и постараюсь не дать тебе повода для разочарований.
— У тебя это и не получится. Ты при всем желании не сможешь расстроить меня, — уверила Фелиция.
Она подняла голову и посмотрела на него. В ее глазах герцог прочитал всю ее любовь, чувство шло из самого сердца. Герцог вновь подумал, что никто прежде не любил его по-настоящему. Только сейчас он познал все счастье чистой любви.
Эта любовь превращала Фелицию из юной девушки в удивительную женщину. Не изменилось только одно: она по-прежнему считала герцога своим идеалом, святым Георгием, которому должна поклоняться, как божеству.
«Я не подведу ее и не разочарую, — решительно подумал герцог. — Мой образ не померкнет в ее глазах. Я оправдаю ее ожидания».
Он взял Фелицию за руки, потом поднес ее маленькие ладони к губам и по очереди поцеловал их.
— Ты само совершенство! — сказал он нежно.
Он задержал губы на ее маленьких розовых ладошках, наслаждаясь теплотой и нежностью ее кожи. Вдруг он ощутил, как от его поцелуя по всему ее телу пробежала дрожь. Он пробудил в девушке новые чувства, открыл ей мир незнакомых восхитительных переживаний.
— Мне еще столькому надо научить тебя, дорогая моя, — сказал он с улыбкой. — Ну а сейчас пойдем. Нам надо спешить.
Вечером того же дня они поужинали в гостиной и долго беседовали о завтрашнем путешествии. Герцог держал в руке бокал шампанского.
— Мы уже многое обсудили, моя дорогая, — начал он, — но ты так до сих пор и не сказала мне, когда мы поженимся. Что же ты решила?
Фелиция сидела напротив в кресле, она поднялась, подошла к герцогу и опустилась на пол у его ног.
Ее платье казалось воздушным облаком, опустившимся на ковер. Вокруг благоухали цветы. Ее силуэт, созданный ровным пламенем камина, четко вырисовывался на стене.
— Ты прекрасно знаешь ответ, — сказала Фелиция.
