вашему величеству, взять его на воспитание в Вену и обручить с вашей дочерью…
Иосиф даже как-то растерялся.
Этот новый русский посол говорил на удивления прямо. И избегал всякого рода мягких формулировок.
В голове Императора невольно всплыли слова отца о том, что следует избегать как решительной победы России, так и ее решительного поражения. В словах отца чувствовался резон. Но ведь русские предлагали такой интересный вариант. Тем более что они и сами, равно как и шведы, возьмут тоже немного. И вообще все, судя по всему, было нацелено на скорейшее завершение этой войны. Что не могло не радовать. Ибо она Иосифу была не нужна… и Петру, судя по всему, тоже…
Посол же тем временем продолжал говорить. Но его Император воспринимал как шум, погрузившись в свои мысли.
— Я услышал вас, — наконец произнес он. — Аудиенция закончена.
Посол вежливо попрощался, поблагодарив за уделенное время, и удалился. Иосиф же переглянулся с мамой, которая оказалась удивлена ничуть не меньше.
— И в чем подвох? — наконец поинтересовался он у нее после затянувшейся паузы.
Глава 8
1706 год, сентябрь, 2–3. Венеция — Рим — Вильно
Раннее утро.
Туманная дымка только начала развеиваться, открывая взору Евгения Савойского армию маршала де Виллара. Ее ядро — французы. Но и испанцев хватало, и отдельных германских полков, взятых в наем: баварских, гессенских и прочих.
Людовик XIVрешил повысить ставки в Итальянской партии. Падение Венеции явно не входило в его планы. Поэтому сюда подошло тремя дорогами три больших корпуса. По сути — самостоятельные армии. Совокупным числом в сто десять тысяч.
Огромная сила!
Чудовищная сила!
Благо, что иных театров боевых действий у Франции не было и можно было собрать все полевые войска в единый кулак.
У Евгения Савойского имелось под рукой всего шестьдесят тысяч.
Изначально только сорок тысяч, но Иосиф I Габсбург постоянно слал подкрепления. Полк за полком. Что и позволило скопить весьма представительное войско.
О подходе французов Евгений узнал загодя.
Шли они медленно, не скрываясь, с трудом управляясь со снабжением. Чему очень способствовала поддержка лояльного Венеции местного населения. Поэтому у него было время подготовиться.
Австрийцы заняли позиции на поле уперев один фланг в канал, а второй — в небольшую речку. В обоих случаях — не бог весть что. Но сходу не форсировать.
Этот перешеек они перегородили каскадом люнетов с небольшими проходами между ними. Перед укреплениями они поставили свою артиллерию. Пехоту же разместили в люнетах так, чтобы она могла вести стрелковый огонь поверх голов своих канониров. А чуть впереди, шагах в двадцати, выкопали небольшую канавку, откуда и брали землю люнетов. Глубиной всего по пояс или по грудь и такой шириной, что даже с разбегу не перепрыгнешь. Чего было более чем достаточно для срыва натиска. С разбега не ворваться.
В принципе позиции Евгения можно было обойти. Но для этого требовалось форсировать несколько мелких речушек и каналов. А мосты через них австрийцы благоразумно разобрали. Почти все. Оставив только самый минимум для себя.
Древесины в этих краях для наведения мостов было просто так не добыть уже давно. А та что имелась давно была экспроприирована на осадные работы. Каменные же мосты возводились слишком долго. Что изрядно затрудняло обходной маневр. Впрочем, маршал Виллар и не стремился к нему. Имея практически двукратное численное превосходство, он мог себе позволить действовать прямо и открыто.
Ударили первые пушки.
6-фунтовые бронзовые пушки, отлитые по образу русских. Их себе наделали обе стороны в достатке.
Загудели ядра.
Впрочем, мягкие грунты здешних мест не позволяли пустить их вскачь. А земляные люнеты принимали эти чугунные шарики с едва ли не чавканьем голодного поросенка. Во всяком случае никакого значимого вреда они приченить таким укреплениям не могли.
Французы пошли в атаку.
Развернувшись широким фронтом неглубокими линиями в несколько эшелонов. Так, чтобы задействовать как можно больше мушкетов в будущей перестрелке.
Мерно стучали барабаны.
Играли флейты.
И они продвигались вперед, старательно держа равнение.
Иногда 6-фунтовые ядра делали небольшие «пакости». Но особого вреда они принести не могли из-за особенности грунтов. Выбивая минимальной количество людей даже точными попаданиями.
И вот — дистанция картечи.
Дальней.
Австрийские орудия окутались дымами, дав практически слитный залп. Губительный. Весьма и весьма. Во всяком случае старые полковые пушечки так далеко и сильно не били, да и не применялись столь массированно.
Французы продолжали атаку.
Новый залп.
И еще один.
И еще.
Несмотря на возрастающий урон войска маршала де Виллара наступали. А их артиллерия даже добивалась отдельных успехов — выбивая то одно австрийское орудие, то другое.
Наконец, когда до линии люнетов оставалось шагов сто, открыла огонь австрийская пехота. Сменяя линии на бруствере. Отчего умудрившись в считанные секунды сделав несколько залпов.
И французы побежали!
Но это была лишь первая волна. На столь узком участке много разом сил не применить. Так что, пока маршал де Виллар приводил свою пехоту в порядок артиллеристы завязали контрбатарейную борьбу со своими оппонентами. Стараясь выбить как можно больше австрийских пушек. Кавалерия же в практически всем составе отправилась в обход. Всадники же могли достаточно уверенно форсировать речку и выйти во фланг Евгения Савойского.
Это не укрылось от внимания австрийцев.
И теперь уже кавалерия Евгения устремилась по контролируемым им мостам к месту этой импровизированной переправы. Завязав скоротечный бой на берегу.
Сбросив легких французских кавалеристов в воду.
И дальше просто барражируя вдоль берега, подвергая обстрелу неприятеля, когда он пытался перебраться через реку. Благо, что драгун в австрийской армии хватало. И они умели стрелять с коней из своих укороченных мушкетов. Еще не карабинов, но — уже и не тех длинных пехотных «агрегатов».
Французы огрызались.
Но тактическое преимущество оставалось за австрийцами. Они просто и бесхитростно расстреливали всех вылезающих на их берег всадников. Мокрых. И не способных отвечать выстрелом на выстрел.
И так раз за разом.
Тем временем артиллерия замолчала.
Орудия перегрелись от интенсивной стрельбы.
У обоих сторон.
И французская пехота вновь пошла в бой.
Австрийские артиллеристы поливали стволы своих пушек уксусом, стремясь их скорее охладить. Интенсивно банили. Но французы шли быстро. Намного быстрее, чем стволы можно было привести в порядок.
Сто шагов до линии люнетов.
И австрийская пехота вновь повторила свой прием, выдав за несколько секунд четыре залпа, сменяя линии на бруствере.
Французы заколебались.
Но буквально несколько секунд спустя — ответили залпом.
Завязалась перестрелка.
Можно даже сказать позиционная, если бы французы медленно, залп за залпом не приближались к люнетам, в которых уже укрылись австрийские артиллеристы.
И они бы дошли.
Обязательно дошли.
Если бы не потери. Все-таки австрийцы, появляющиеся над бруствером лишь малой частью тела и только на время выстрела, несли принципиально меньше потерь, чем французы. Которые стояли в полный рост.
И вновь — войска де Виллара дрогнули.
Отошли.
И вдогонку еще получили дальней картечью.
До самого вечера французы не оставляли попыток овладеть этой линией люнетов, равно как и совершить кавалерийский обход. Но раз за разом это ни к чему не приводило. Кроме потерь.
Страшных потерь.
На шести атаках маршал де Виллар потерял свыше двадцати пяти тысяч человек. Плюс еще около трех тысяч кавалеристов на неудачных переправах. Да, его армия все еще существенно превосходила австрийскую. Но ситуация явно складывалась не в его пользу.
О потерях неприятеля он мог лишь догадываться. Однако наутро оказалось, что австрийская армия отошла.
Обрадованный он отправил своих людей вперед. Чтобы как можно скорее прорваться к лагерю австрийцев. Но, как только французы ступили за люнеты — обнаружили шагах в трехстах — простейший вагенбург из повозок. На котором стояли австрийские пехотинцы, а перед ними — пушки. Да так неудобно, что это разом выключало французскую артиллерию, не способную в текущей диспозиции стрелять.
Впрочем, толпы французов перли вперед. По инерции. Ведь задние ряды не видели то, что там происходит впереди. И остановить это было крайне
